Колдун был стариком. Даже не так. Он был очень стар, практически, ветхим старцем. Кожа была белесая, будто потерявшая всякий пигмент, и выглядела, как старый, древний папирус, завернутый вокруг скелета. Капюшон был откинут, открывая лысый череп, украшенный выцветшими татуировками и точечками пигментных пятен. На костлявой шее кожа была натянута, как у черепахи, и от этого голова казалась еще меньше и беспомощней. Казалось, у старика все силы уходили на то, чтобы держать голову ровно.

Насколько Лекс понял, Кирель только сейчас начал встречу, поскольку все еще продолжалось вежливое приветствие и знакомство. Колдун представился как Охуительный Лир, а потом представил своих двух охуевших сопровождающих. Лекс не сдержал ухмылки, насколько двусмысленно все звучало. Мужчины за спиной Лира не выглядели крупными бойцами, а скорее, как два санитара возле умирающего, но Лекс прекрасно помнил, какими безжалостными бойцами являются монахи. Взять хотя бы симпатяжку Мэла, в жизни не подумаешь, что тот способен убить человека, а он даже задумываться не станет, если потребуется убить, и без сожалений переступит через любой труп.

Первосвященник тоже откинул капюшон, явив зрителям совершенство своего лица. На фоне колдуна Кирель выглядел милым юношей, а не властьдержащим соправителем империи. Охуительный Лир пожаловался на старость и слабость после долгой дороги. Кирель, как радушный хозяин, сразу предложил удобное кресло и подушки под спину. Слуги тотчас принесли графины с напитками и вином. Лир долго кряхтел, пока его усаживали со всем почтением и заботой, а потом завязался неспешный разговор.

На удивление, первое, о чем спросил Лир, были шахматы, которые стояли неподалеку на отдельном столике. Кирель кивнул головой, и незаметные слуги сразу установили столик между монахом и колдуном. Это были те самые шахматы, которые Лекс подарил в свое время Кирелю. По иронии случая, черные фигурки установили возле Лира, а белые под руку Кирелю. Охуительный Лир наклонился вперед, подслеповато рассматривая фигурки, а потом осторожно взял туру, которая здесь выглядела, как осадная башня.

— У моего народа тоже есть эта прекрасная игра — смерть вождя, — Лир покрутил в пальцах искусно вырезанную фигурку и, поставив её на место, взял ферзя в виде младшего с хлыстом в руках, — только вот фигурки немного другие и, по всей видимости, называются иначе, — Лир поставил ферзя на поле и довольно ощерился улыбкой, — но только, как я понимаю, название сути не меняет, ходят они все по тем же правилам?

— Желаете партию? — мурлыкнул Кирель.

— Охо-хо, староват я для игр, — вздохнул Лир, но потом кивнул головой, — но все же, не могу отказать себе в последнем удовольствии. Я настолько стар, что не могу терять и вздоха, ведь он может стать для меня последним…

— И что же заставило вас отправиться в такой дальний и тяжелый путь? — Кирель сделал первый ход.

— Любопытство, — выдохнул Лир, и двинул вперед пешку, — простое и банальное любопытство. Я, знаете ли, остался единственным, кто знал наш обожаемый Источник лично. Мы были с ним близкими друзьями, и у нас не было секретов друг от друга, но перед самой смертью Элли написал странное письмо, и я не смог его прочитать, как ни старался. И вот на исходе жизни, я узнаю, что появился человек, который сможет его расшифровать, и прекрасно понимая, что для меня это дорога в один конец, все же рискнул отправиться в путь.

— И вы, охуительный, конечно, привезли это письмо с собой, — Кирель понимающе кивнул головой и передвинул следующую пешку, — я понимаю ваше желание разгадать загадку, которая мучила своей тайной всю жизнь…

— Да, — кивнул сухонькой головой колдун и достал из рукава небольшой свиток, — я надеялся увидеть здесь вашего Избранного, который прочтет мне это письмо и позволит умереть без сожалений, зная, что эта тайна, наконец, раскрыта. Очень жаль, что его нет с нами. Не желаете взглянуть?

Колдун передал свиток Кирелю через игральную доску, и, пока он делал следующий ход, Первосвященник с вежливым интересом развернул его и почти сразу передал обратно. Лир принял свиток, но вместо того, чтобы убрать его в рукав, положил на соседнее с ним кресло. Свиток немного раскатился, приоткрывая текст, и замер вне зоны видимости Лира. Колдун поерзал в кресле и отправил своих людей прочь, поясняя, что если сегодня встречи с Избранным не будет, то он может просто насладиться игрой и не хочет, чтобы ему «дышали в спину».

— Буквы кажутся мне знакомыми, — Кирель проводил взглядом ушедших колдунов и сделал следующий ход, — похоже на вашу тайнопись, но вы ведь и сами это знаете.

— Да, — Лир кивнул головой и передвинул фигуру ящера, — мы используем эту письменность для записей, она проще обычной и намного удобнее. Это, как с новыми цифрами — всего десять знаков, но зато сколько вариаций и возможностей. А эта волшебная цифра «ноль», а порядок отрицательных чисел? Просто голова кружится от осознания невероятных возможностей! Не правда ли?

— Хм, — Кирель сделал следующий ход пешкой, — не берусь судить. У нас это как-то не прижилось. Но, позвольте узнать, если и письменность вам известна, и с вашим уважаемым Источником вы, как утверждаете, были так дружны, то в чем тогда проблема с этим письмом? Неужели за столько лет дружбы вы не узнали его языка? Как нам сообщил уважаемый Рийангаххр, он написал свиток непонятных слов перед самой смертью, но, возможно, ваш источник под конец жизни просто выжил из ума и написал не пойми что?

— Такая вероятность, конечно, есть, — Лир передвинул следующую фигуру, — но Элли сказал, что его прочесть сможет только другой Источник. А это значит, что все же есть шанс найти Источник, по силе такой же, каким был любимый Элли. Поверьте, я долго искал такого человека, я посвятил жизнь расшифровке этого письма, и вот, на закате моих дней я узнаю, что появился некто, называющий себя Гудвином. Элли нам обещал, что Гудвин обязательно появится, и мы ждали его появления и искали его в череде случайных людей. Такие заявления не делают просто так. Я не мог упустить возможность встретиться с ним. Я понимаю вашу обеспокоенность. Вы боитесь потерять его, и я это понимаю, но поверьте, я не претендую на него лично, я просто хочу узнать, что написано в письме.

Кирель в очередной раз хмыкнул, но промолчал. Противники сделали по паре ходов и задумались над фигурами. Лир, казалось, совсем забыл о свитке, лежащем на соседнем кресле, а вот Лекса просто раздирало в клочья от любопытства. Он отступил от щели, и Бэл, прихватив его за плечо, вывел в коридор, и только закрыв тяжелую дверь, спросил с тревогой:

— Как ты? Все в порядке? Нужна помощь?

— Да! — Лекс перехватил руку Бэла, — хочу заглянуть в этот самый свиток. Он валяется на кресле и Лир совсем за ним не смотрит. Я только гляну одним глазком, и все! А вдруг и я не пойму, что там написано? Тогда и встречаться с колдуном не имеет смысла.

— Это опасно, — Бэл схватил Лекса за плечи, — хочешь, я попробую украсть свиток?

— Нет, — Лекс покачал головой, — воровство — вот это опасно. Если колдун разорется, то Кирель решит казнить виновника, лишь бы не допускать открытого конфликта. Лучше я потихоньку подойду со спины и загляну в свиток, он так удачно расположен и как раз приоткрыт! Я только загляну внутрь, никто ничего не поймет! Этот Лир даже охрану отпустил, это прекрасная возможность тихо подобраться и заглянуть. Мне бы только понять, там вообще есть, что читать, или их обожаемый Элли совсем мозгами поехал?

— Тебя можно было бы пустить в кабинет под видом слуги, — один из монахов внимательно слушал разговор, — но, к сожалению, у тебя для этого слишком яркая внешность. Пустить тебя под видом наложника тоже не вариант, он скорее привлечет к себе внимание, чем слуга с подносом.

— Не знаю, это больше смахивает на засаду, — отозвался Бэл, — уж больно небрежно и нарочито лежит свиток.

— Да, нет же! — Лекс раздраженно взмахнул рукой, — Лир просто не ожидает, что свиток попытаются прочесть! Он даже Кирелю его показывал! Он только НАДЕЕТСЯ, что свиток можно прочесть, он и сам НЕ УВЕРЕН, что там есть хоть что-то значимое! Ну, чем я рискую, в конце концов? В самом крайнем случае переведу все на шутку.