— О-о-о… — Алекс задумался, — а потом ребенка отдают матери? А как же остальные, они не мстят младшему, что он убил их ребенка? Это ведь жестоко….
— Если ребенок мальчик — то его отдают кормилице, — Чока улыбнулась. — Никто из женщин не знает, какое яйцо вылупилось первым и каждая надеется, что это ее сын. Другое дело, когда рождаются девочки — тогда младший муж разрешает матерям проведывать кладку, а после рождения отдает девочек матерям, чтобы они их выкармливали и заботились. Это такое счастье родить девочку!
Женщины загалдели и стали рассказывать, что девочка — это счастье матери, а Алекс задумался. Этот мир оказался еще более жестоким и абсурдным, чем показался ему вначале.
— А зачем тогда откладывать несколько яиц, если в живых останется только один ребенок?
— Наложниц у господина всегда больше чем одна, — улыбнулась Чока, — нельзя выделить одну и сказать, что ее яйцо станет наследником, а остальные могут сбросить свои яйца как пустые. Тогда в доме могут начаться беспорядки. У нас в доме тоже пятеро наложниц, они уже с яйцами и ждут, когда в доме появится младший муж у господина и тогда он посчитает календарь и скажет, когда сделает гнездо для кладки.
— Они уже с яйцами? — удивился Алекс, — а почему тогда… нет, я не понял…
— Женщина может контролировать развитие яйца внутри себя. Живое яйцо может быть внутри до пяти лет без всякого ущерба для ребенка*, а как только младший муж скажет, что наступают благоприятные дни, то женщина отпускает себя и яйцо вот из такого, — Чока показала размер чуть больше куриного, — яйцо вырастает вот до такого размера, — Чока показала два кулака, — И тогда она рождает яйцо и передает младшему мужу. Тот кладет его в гнездо и присматривает за ним. Яйцо растет еще и становится в два раза больше. Если яйцо не растет, то его разбивают.
Это самое тревожное время в семье. Младший муж в это время становится главнее старшего. Он может убить любого, кто войдет в комнату с кладкой без разрешения. Бывали случаи, когда женщины пытались попасть в комнату с кладкой и разбить чужие яйца. Свое яйцо каждая узнает. Или подослать слугу, чтобы он уничтожил яйца соперниц. Вот для этого и нужен младший муж — чтобы все было справедливо и честно. Только самый лучший станет наследником, а самый красивый — младшим.
— А как же Сканд? — удивился Алекс, — ты говорила, что они братья из одной кладки!
— Сканд исключение из правил, — покачала головой Чока. — Его мать спрятала свое яйцо от младшего мужа и сказала, что она сбросила пустое яйцо. А сама спрятала свое яйцо среди своих вещей в комнате. Когда пришло время и кладка вылупилась, то младший муж принес наследника господину, а глупая женщина стала прятать своего ребенка в своей комнате. Но все тайное становится явным и однажды ребенка обнаружили в комнате наложницы. Ее, конечно, убили за непослушание, но вот ребенка пощадили. Он был уже достаточно большим и выглядел крупнее наследника.
Я помню тот день, — Чока вздохнула, — старший и младший господин сильно поругались. Младший хотел убить Сканда, чтобы не было раздора, когда дети вырастут. Это ведь опасно, когда в доме есть два наследника, но старший господин сказал, что нельзя убивать такого крупного и сильного мальчика, и он вырастит его сам, не как наследника, а как воина для своей армии. Поэтому Сканд рос не в доме родителей, а в казарме и стал хорошим воином. Когда он подрос, то отец стал посылать его вместо себя на войну, чтобы он руководил войском, и Сканд всегда возвращался с победой.
— Сканд не наследник, — покачала головой вторая женщина, — у него никогда не будет семьи. Ему нельзя иметь детей, чтобы не получилось второй ветви наследования. Сканд знает, что любое яйцо от него будет разбито еще до рождения ребенка, но это его плата за жизнь.
— Хорошо, что они дружат с самого детства, — Чока погладила Алекса по руке и дала ему еще печенье. — Но им нечего делить. Сканд никогда не станет наследником, а Пушан никогда не пойдет с войском — его отец не отпустит. У Сканда такой же большой дом, как и у Пушана, но только там, кроме воинов, никого не бывает. И сваты обходят его дом стороной. Ему никто не отдаст свою дочь, и младший муж ему не нужен. Но ему и так есть, чем заняться. Он постоянно занят отцом, для армии всегда есть дело.
— Младшие мужья есть у всех? — растерянно спросил Алекс, но женщины рассмеялись в ответ.
— Нет. Младшие мужья есть только у богатых людей, у которых есть гарем и наложницы. У простых жителей есть только одна жена. А благоприятные дни для кладки сообщает оракул на городской площади. Правда, любому горожанину надо заплатить за разрешение родить дитя, а иначе без разрешения придут жрецы и убьют незаконнорожденного ребенка. Иначе нельзя, или населения в городах станет очень много, и еды не будет хватать для всех.
— Бывшим воинам разрешается родить трех детей бесплатно, — женщина с гребнем подала голос. — Поэтому многие мужчины идут в армию. Ведь через семь лет им можно будет создать семью и родить детей.
— Но бывает, что живые яйца подбрасывают к дверям храма. — Чока дала Алексу очередное печенье, — из таких детей делают рабов или жертву для богов. Но порой у людей нет другого выхода, чтобы оставить жизнь своему ребенку.
— Госпожа Чока! — из-за угла выскочил мальчик, — там господин Пушан ищет Качшени! Он хочет взять его с собой в город!
— Иди, дитя, и будь послушным, — обрадовалась Чока. — Хорошо, что господин на тебя уже не сердится!
— А что мне надеть? — удивился Алекс. — У меня остались только туфли! Одежда ведь порвалась!
— Ходи в том, что есть, — нахмурилась Чока. — Будешь вести себя хорошо, и господин подарит тебе красивую одежду. Поторопись!
Алекс побежал в свою комнату, успеть обуться. Он только успел подхватить гэта и выскочить на улицу, когда ему попался недовольный Пушан. Хозяин пристегнул карабин к кольцу ошейника и, сразу развернувшись, резко пошел к носилкам. В этот раз он не предлагал Алексу сесть рядом, он вообще казалось, забыл о его существовании. Хорошо, что Алекс поспевал за носильщиками в неудобной обувке.
Он бежал рядом с паланкином, стараясь не отставать от широкого шага носильщиков, и крутил головой по сторонам, пытаясь разглядеть город при свете дня. Он оказался на удивление чище, чем представлялось. Не было ручьев из помоев и нечистот, а помет ящеров собирали рабы-подростки с корзинами. Люди были одеты чисто и аккуратно. И на удивление, одежда была разных цветов и некоторая даже украшена вышивкой и красивыми поясами.
Но самым большим потрясением стали две гетеры**, которые шли по улице. Женщины были ярко накрашены и в совершенно прозрачных туниках. Они громко смеялись и обмахивались какими-то листьями. Их сопровождало несколько суровых мужчин с палками в руках. Вся компания издали поклонилась паланкину наследника и продолжила путь, как ни в чем не бывало. Алекс едва не удавился на поводке, пытаясь рассмотреть эту колоритную группу.
Паланкин остановился возле большого дома с колоннами, Алекс вначале решил, что Пушан пришел во дворец к отцу, но это оказался казенный дом типа магистрата. Внутри ходили важные мужчины в длинных тогах, они здоровались с Пушаном и заискивающе ему улыбались. А вот на рыжика эти дяди реагировали по разному: одни в упор не замечали, а другие наоборот рассматривали как зверушку в цирке и даже пытались потрогать руками. Алекс на них фыркал и пытался увернуться. Пушан от подобного зрелища довольно улыбался и сыто порыкивал на нахалов, мол, нечего трогать чужое, он еще сам не наигрался.
После хождения по коридорам они зашли в большую комнату. Там сидел отец Пушана и Сканда — император Шарп. Он только удивленно поднял брови, когда увидел рыжика в условной одежке и с тяжелыми деревянными гэта на тонких ножках. Пушан только довольно улыбнулся отцу и уселся на диван поблизости. Алекс встал у него за спиной и смог после этого осмотреться. В комнате было много народу. Невдалеке сидел Сканд и в упор не замечал рыжика. Он сосредоточенно читал какие-то свитки.
Полненький мужчина в тоге продолжил свой доклад императору и уважаемому наследнику. Как выяснилось, он был наместником в поверженном городе Качшени. И теперь давал отчет о захваченных богатствах и деньгах, вырученных за продажу рабов. Потом он посетовал, что так и не удалось поймать «этого мерзкого Чача» и более того, этот самый Чача завел погоню в зыбучие пески и почти все верховые ящеры, посланные в погоню, погибли.