Алексу оставалось только улыбнуться и сделать вид, что благосклонность наследника, это буквально смысл его жизни. Кормилица принесла шаровары и малюсенький топик, который неожиданно завязывался на спине при помощи тонких завязочек. Алекс придержал волосы, пока кормилица завязывала тесемочки топика, а потом быстро скинул с себя свое «полотенчико» и с удовольствием схватился за штаны. Но неожиданно они оказались полупрозрачными. Мало того что они едва держались за тазовые косточки, так они нисколько не скрывали ни ног, ни члена, и Алекс почувствовал себя неожиданно не то что бы голым, а каким то выставленным напоказ. Наряд дополнялся шлепками, похожими на японские гэта*, хорошо, что Алекс раньше уже сталкивался с подобной обувью.

Выходить из комнаты сразу перехотелось, но Чока только что в спину не толкала, торопясь отвести к Пушану. Проведя по короткому коридорчику, она постучала в дверь и дождавшись, когда ей ответили, втолкнула Алекса внутрь. Наследник резко обернулся, когда услышал за спиной перестук гэта, а увидев Алекса, раздул ноздри и очень многообещающе улыбнулся. Чока поклонилась наследнику и осторожно прикрыла дверь. Алекс впервые не знал, как себя вести. Показать, что боится насильника? Это может его спровоцировать на повтор. Или наоборот, сделать вид, что все в порядке? А может наоборот, Пушан решит, что надо его «дожать» и изнасилует еще раз?

Пока мысли заполошно метались в голове, Пушан с довольной улыбочкой подошел ближе. Он был похож на ленивого кота, который твердо уверен, что загнанная в угол мышка никуда не денется.

— Я рад, что тебе уже хорошо… — ласково промурлыкал хищник и погладил Алекса по щеке.

Алекс приготовился, что его следом ударят и приготовился к оплеухе, но Пушан, похоже, остался доволен испугом в его глазах и осторожно защелкнул карабин на кольце в рабском ошейнике. Карабин крепился к тонкой цепочке, которую держал наследник. Пушан осторожно потянул за цепочку, и Алексу ничего не оставалось, как сделать пару шагов к хозяину. Вид послушного питомца очень порадовал наследника, это было понятно и без слов, просто глядя на эту самодовольную рожу, которая буквально расцвела от широкой улыбки.

Пушан подхватил с кровати плащ и вышел из комнаты. Алексу оставалось только торопиться следом, чувствуя себя собачкой на поводке. Они вышли в тот самый маленький садик, к которому Алекс присматривался на предмет бегства. Пройдя вдоль дома, они вышли как раз возле дежуривших военных, там дожидались паланкин и рабы. Наследник уселся в паланкин и подоткнул под локоть подушку, после этого кивнул Алексу, который растерянно стоял рядом.

— Садись у меня в ногах, моя милая ящерка. Не дело сбивать тебе свои хорошенькие ножки.

Рыжику ничего другого не оставалось, как усесться на паланкин, свесив ножки и пытаясь удержать тяжелые гэта. Воины открыли ворота, рабы плавно подхватили паланкин и понесли по городу. Двое рабов шли впереди, неся факелы и тем самым расчищая путь. Город был темный в вечерних сумерках и без привычного уличного освещения казался очень зловещим. В сгущающемся мраке шныряли какие-то серые личности, и от этого становилось совсем не по себе.

Паланкин нырнул в один переулок, потом в другой, и остановился у точно таких же ворот. Алексу даже на мгновенье показалось, что они вернулись обратно. Но слуги с факелами постучали колотушкой по воротам и им сразу же открыли. Открыли ворота не воины, а крупные мужчины, бритые и с рабскими ошейниками, такими, как и на Алексе. Внутренний двор был похожим, только во дворе стояло несколько паланкинов и было много рабов, где-то вдалеке слышалась музыка и слышался смех.

Похоже, они приехали на вечеринку. Пушан спустился первым и придержал Алекса, как трепетную деву. Он внимательно осмотрел его, и остался доволен увиденным. Под конец поправил ему рыжую гриву волос и наконец, отправился в дом. На пороге его уже встречала пара парней. Один был крупнее, а второй мелкий и миловидный, вначале Алекс принял его за девушку, и только подойдя ближе, понял, что ошибся. Пушан по приятельски приобнял их, а потом, насмешливо посмотрев на Алекса, дернул за поводок.

— Ой, — мелкий паренек манерно оттопырил пальчик, указывая на Алекса, и жеманно захлопал глазами, — а чего ты его не побрил, как положено? Это так жестоко с твоей стороны, оставить ему волосы, как свободному человеку! Или ты все же… — Паренек закрыл ладошкой рот и как-то по-кукольному захлопал глазами.

— Нет, — Пушан довольно мурлыкнул и дернул еще раз поводок, заставляя подойти Алекса ближе.

Он показал порванную кожицу на пупке, а потом похлопал его по щеке, как любимую собаку. Алекс посмотрел на пупок мелкого парня, там свисало красивое колечко с камушком. Парень недоуменно посмотрел вначале на Пушана, потом на своего крупного спутника, и недовольно скривился.

— Это жестоко! Если он раб, то тогда он один из многих, но оставить ему волосы, как напоминание о былом величии! Ведь все люди будут сразу видеть эти огненные волосы и понимать, кто перед ними! Смотри, какие волосы! У него, наверное, раньше был десяток слуг, чтобы ухаживать за такими волосами, ты даже не представляешь, какая это морока с длинными волосами! Вам-то хорошо с короткой стрижкой, а нам мучайся!

— Ой, бедненький! — Крупный парень ласково улыбнулся своему спутнику и ласково поцеловал его в висок. — Это твоя единственная мука? Хочешь, я буду расчесывать твою косу перед сном?

Крупный парень подхватил толстую косу, которая была за спиной у мелкого и, бережно потянув на себя, поцеловал надутые губы, как оказалось, его младшего мужа. Тот манерно хихикнул и игриво стрельнул глазами на Пушана.

— Ну, что это мы в дверях стоим? — младший хозяин дома приглашающе кивнул Пушану, одновременно с этим подхватывая своего мужа под локоть. — Все уже в сборе. Нам живых лакриц привезли с побережья, будем топить их в вине или молоке?

— В вине, — улыбнулся наследник. — Хочу безудержного веселья и милого разврата!

— А у нас сегодня будут акробатки и молоденькие танцовщики! Устроим оргию! — захлопал в ладоши младший муж и принялся что-то щебетать.

К нему прислушивались оба самца, и Пушан и его крупный муж. Они как-то по родительски переглядывались, как будто имели дело с ребенком. Возможно и любимым, но все равно не очень умным. Алекс плелся следом, на допустимом цепочкой расстоянии, и недоуменно на все это смотрел. Младший муж, это вот так? Милая лапочка, ласковая женушка, только с пиписькой? И в чем интерес? Завел бы себе настоящую жену, у них ведь есть женщины? И каково это быть номером два в семье? Не муж, не жена, а младший супруг? А дети тогда как? Нет, все же странный мир…

В доме было много народу. Все это напоминало какой-то исторический фильм о древнем Риме. Тоги, золотые украшения на мужчинах, перстни, браслеты. Золотые кубки в руках, расслабленные позы хозяев жизни. Крупные парни и молодые мужчины были сами или парами, с более мелкими и миловидными партнерами, которые вели себя совершенно по-бабски, или вернее, совершенно по-гейски. Алекса передергивало каждый раз, когда он видел, как они манерно кривлялись и жеманно хихикали.

Пушан переходил от группы к группе, здороваясь с крупными парнями и манерно целуя в щечки «младшеньких», отвешивая им незамысловатые комплименты и иногда даже игриво гладя их по рукам и плечам. Вызывая у них приступы жеманного хихиканья и закатывания глаз. Сам Алекс тихо шел следом. Его фигура вызывала большой ажиотаж у всех в огромном зале. На него все откровенно глазели, как на диковинную зверушку, и не стесняясь обсуждали увиденное. И это было совершенно понятно, для начала, он был единственным рыжим и белокожим в доме, все остальные гости были кареглазые брюнеты, с различной степенью смуглости кожи. У крупных парней были стрижки по плечи, а вот у всех младших были косы, заплетенные различными способами и по разному украшенные, но распущенные волосы были только у Качшени — новой игрушки наследника Пушана.

Среди гостей они даже столкнулись с Генералом или, вернее сказать, Скандом. Пушан коротко обнялся с братом и сразу начал разговор о поставках каких-то семян. Похоже, они уже не раз обсуждали эту проблему, и сейчас не нашли ничего другого, как продолжить разговор. Сканд проигнорировал Алекса за спиной брата, казалось, он его просто не заметил. Хотя, как можно было не заметить единственного рыжего как солнышко и вдобавок ко всему почти не одетого?