Вит помолчал, вновь взял стакан, всё-таки отпил из него и посмотрел на свет сквозь янтарную жидкость.
— Получается, что ты тоже играла нас втёмную, старшая, — произнёс он. — Раз столько знаешь, столько можешь и никогда ничего не говорила.
Син покачала головой.
— Ты просто никогда не спрашивал, малыш. Влюблённость ослепила тебя, и ты не хотел задавать вопросов. Поверь, Нам прекрасно знал, и кто я такая, и сколько могу, и что одна из моих целей — некоторое… скажем так, противостояние Агентству. По возвращении из Китая я хотела собрать вас и понемногу начинать действовать.
Губы Вита сложились в непривычной жёсткой усмешке:
— Но вышло, как вышло. Ладно, предположим. Но нахрена тебе я? Потенциал?
— Не только, малыш, — Син грустно улыбнулась. — Дело в том, что в моём положении мне попросту опасно оставаться одной. А ты — единственный, кто сможет меня защитить. Считай, что я прошу помощи, Вит. Ты нужен мне.
— В положе… ох, ёлки. — Вит залпом выпил то, что оставалось в стакане, и налил себе ещё. — Вот, значит, как. И теперь Агентство… блин, какая задница.
Син посмотрела на него, потом протянула руку и взъерошила ему волосы.
— Не сходи с ума, Витти. Допивай свой ром, отсыпайся и собирайся с силами. Завтра мы уедем отсюда, оставив твоим наблюдателям хороший, качественный морок. И заканчивай с виной и отчаянием. Ты жив, малыш. И ты нужен. Мне, Наму, Сове, которая пока ещё не разобралась, во что она на самом деле влезла, и всем тем, кто ещё будет рядом с тобой. Отдыхай.
Она встала и вышла из комнаты, а Вит, стиснув кулаки, всё сидел и сидел за столом.
— Я жив, — беззвучно шептали его губы. — Я жив. А значит, я нужен. Я. Жив.
2011–2012,
Воронеж.
2015–2016,
Санкт-Петербург.