Глава 5 ДЖЕННИ

Не могу поверить в его слова. Как он может поступить так со мной после всего, чем мы были друг для друга? Он хоть понимает, насколько сильно сейчас делает мне больно?

У меня такое чувство, что каждое его слово вырывает из моего сердца часть за частью. Я хочу закричать: «Остановись!» Прошу, не делай этого со мной… не делай этого с нами… Но «нас» больше нет. «Мы» были давно. Теперь «мы» принадлежим прошлому и боль, которую я сейчас чувствую, ломает меня. Не хочу перед ним плакать. Не хочу ему показывать, насколько сильно задели его слова, но слезы сами катятся по щекам. Сколько бы я ни говорила себе не плакать, я не могу остановиться. Чтобы не смотреть на Кайла, закрываю глаза. Не хочу вспоминать обо всём потерянном. Нужно выбираться отсюда. Не могу больше оставаться в этой палате, иначе я действительно потеряю над собой контроль. Открываю глаза, смахиваю слезы и вытираю влагу о шорты. В последний раз Кайл МакКензи видит, как я плачу из-за него.

— Знаешь, когда мы познакомились, у меня были сомнения насчет встреч с тобой. Я рада, что не прислушалась к своим инстинктам и дала нам шанс. — Протягиваю руку и забираю рюкзак с пола, перекидываю ремень через плечо и смотрю на Кайла. — Неважно, что будет дальше, но у меня всегда будут воспоминания о том, какими мы были счастливыми. — Вижу, как Кайл пристально на меня смотрит, словно запоминая моё лицо, и понимаю, что это прощание. — Удачи в выздоровлении, Кайл. Уверена, у тебя всё получится.

Никак не могу поверить в происходящее.

Считаю шаги до двери. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Дойдя до выхода из палаты, начинаю сомневаться. Не хочу оглядываться, но идти дальше нет сил. Делаю глубокий вдох, заставляю себя обернуться и в последний раз посмотреть на Кайла. Золотисто-карий цвет встречается с моим синим и я позволяю ему увидеть всё царящее у меня внутри опустошение. Пытаюсь выразить взглядом всю свою любовь и молча умоляю его помнить меня. Знаю, что это всё, что пришел конец тому, кем мы были… и кем мы могли бы стать, и меня коробит от боли. Поворачиваюсь, смотрю вперед и ухожу с высоко поднятой головой. Продолжаю идти, пока не оказываюсь в лифте. Как только передо мной смыкаются двойные двери, с меня слетает подобие всякого хладнокровия. Я начинаю рыдать, голова падает вниз и я закрываю лицо ладонями. Хочу ненавидеть его за то, что он делает, но не могу. Я люблю его, и хуже всего, что буду любить его всегда.

Следующие два дня провожу в нашей квартире, закрывшись от остальной части мира, размышляя о своем будущем и погружаясь в свои страдания. В первый день я не могла ни есть, ни спать, а только плакала и вспоминала о том, что было потеряно. На следующий день я решила заесть свои печали, поглотив безумное количество всякого фасфуда. Теперь моим лекарством стало ванильное мороженое, и не важно сколько я его ем, кажется, я всё равно не могу насытиться. Боже, какая я жалкая. Даже зная, что должна, я никогда не смогу разлюбить Кайла, и к черту всё.

По понятным причинам мне нельзя здесь оставаться, но и возвращаться к Элль я не хочу. У Джоша в квартире есть пустующая комната, но жить со своим бывшим парнем может быть довольно странно. Кайл будет в реабилитационном центре, по крайней мере, ещё месяц, если не больше, и этого времени вполне хватит, чтобы решить мои жилищные вопросы.

Только на третий день приходит ответ, который я так долго искала. Просматривая нашу почту, я с удивлением обнаруживаю большой белый конверт от Morrison & Sons Advertising, одной из лучших рекламных компаний в Нью-Йорке. Еще до встречи с Кайлом я отправила им резюме и подала заявку на стажировку. Интересно, почему я получила ответ от них только сейчас. Кладу оставшуюся почту на гранитную столешницу на кухне и открываю конверт. Пробегаюсь глазами по письму и начинаю улыбаться. Хорошие новости. Компания предлагает мне стажировку и дает на подготовку три недели. Кроме того, обеспечивает достойную зарплату и низкую арендную плату за меблированную квартиру рядом с офисом. Стажировка будет проходить с середины августа до конца февраля, чуть больше шести месяцев. Сейчас новый старт в новом городе звучит очень неплохо. На самом деле после всего случившегося с Кайлом это может быть как раз то, что нужно.

Осматриваю квартиру, глаза застилают слезы, но я не хочу больше плакать. Теперь в этом пространстве не осталось ни одного моего следа. Сейчас квартира выглядит так, какой была до моего переезда. Кажется, что меня здесь никогда и не было. Перевожу взгляд на диван, где мы впервые поцеловались.

«Дженни, нужно остановиться, пока мы не зашли слишком далеко».

«Не хочу торопить события».

Мой пристальный взгляд переходит к узкому столику возле стены в прихожей.

«На вкус ты просто невероятна».

«Руки на стол».

Господи, лицо заливает румянцем только при одной мысли об этом. Когда в памяти всплывают новые воспоминания, обхватываю себя руками.

«Стой спокойно или я остановлюсь».

«Прошу, не останавливайся».

Мой взгляд скользит дальше к кухонному столу.

«Ты готова для меня, детка?»

«Ты такая влажная. Хочешь мой член?»

Не могу остановить образы, сплошным потоком врывающиеся в мой мозг. Как бы мне хотелось остановить их. Боже, пожалуйста, останови их. Трудно прощаться с этим местом, не вспоминая все наши замечательные моменты.

«Из меня плохой романтик. И я, наверное, хреновый парень, но, Дженни Мур, ты будешь моей девушкой?»

По щекам катятся слёзы. Не могу их больше сдерживать.

Погрузив коробки в свой грузовик, в квартиру возвращается Джош и застаёт меня в ужасном состоянии. Промелькнувшее в глазах беспокойство, когда он заключает меня в свои объятия, согревает сердце. Он всегда рядом.

Джош целует мою макушку и крепко прижимает к груди. Остаюсь там, пока не перестают течь слёзы.

— Ты справишься, — говорит Джош и гладит меня по моим волосам.

Поднимаю голову и смотрю на него.

— Обещаешь? — спрашиваю я.

Джош смотрит мне в глаза с самым честным выражением.

— Мне не нужно обещать. Я знаю, что ты справишься. Ты самый сильный человек, которого я знаю.

Поворачивая ключ в двери своей новой квартиры, улыбаюсь Элль и Джошу.

— Была не была, — говорю я и берусь за холодный металл входной ручки. В животе нервно порхают бабочки. Интересно, что меня ждет с другой стороны этой двери. Открываю квартиру и меня окатывает потоком яркого солнечного света из больших окон вдоль дальней стены. Поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза, и захожу внутрь.

— Боже правый, святой солнечный свет, — комментирует Элль. — Ну, со всеми этими окнами, думаю, вампиры тебе не страшны.

Хихикаю, сканируя глазами маленькое пространство. Квартира оформлена в приглушенных тонах серого. Как по мне, так немного невзрачно, но это легко исправить. Достаточно повесить на стены некоторые из моих собственных картин и всё будет выглядеть совсем по-другому.

Элль и я проходим дальше и Джош закрывает за нами дверь.

— Черт, а здесь мило.

Джош оглядывается и подходит к небольшому черному кожаному дивану. Он садится, вытягивает руки на спинке, а ноги в кедах закидывает на стеклянный журнальный столик. Всё выглядит так, будто он здесь дома. Не удивительно, что его творческой натуре нравиться это место. Обилие естественного света и стены в приглушенных мягких серых тонах напоминают пустой холст в ожидании своей картины. Может, нужно было захватить с собой пару ярких картин Джоша? Мне всегда нравились его работы и они определенно бы только украсили эту квартиру. Сейчас здесь, расположившись в ряд вдоль самой большой стены, висят черно-белые фотографии контуров Нью-Йорка. Кому нужны фотографии города, если вокруг его полно в реальном виде? У проживания на тридцатом этаже есть свои плюсы и одним из них является вид гордо возвышающейся на горизонте Статуи Свободы.

Напротив дивана, с другой стороны стеклянного журнального столика стоят два темно-серых кресла в клубном стиле. Видно, что над декором поработал хороший дизайнер, но я была бы более счастлива, если бы всё не выглядело так идеально. У этого места нежилой вид, но при мне так долго не будет. Когда мои вещи будут разбросаны здесь по всем доступным поверхностям — только вопрос времени.