Глава 18

Амели вздрагивает от прикосновения ледяных пальцев. Девушка обдает её шею морозным дыханием и исчезает.

— Как у вас всё интересно, — заинтригованно произносит Хэмграт.

— Призрак. Душа, терзаемая виной, и, похоже, самоубийца, — хрипит Тарго.

— Вы видели её? — спрашивает Амели, касаясь пальцами своей щеки. Холод всё ещё оставался на её коже и вымораживал внутренности. Неприятный липкий холод, съедающий счастливые живые эмоции и вводящий в глубокую беспросветную тоску.

А она стала более восприимчивой: Хэмграт ослабил её магию.

Подошли Иван и Марина Петровна, а с ними вся стайка ангелов и демонов.

— Кто это был? — интересуется следователь; любопытство у неё сугубо профессиональное.

— Она не представилась, — вперёд всех отвечает Дэн.

— Появится ещё, — пугающе добавляет Тарго.

— Может, домой пойдём? — предлагает Иван. — На нас весь дом пялится.

— С удовольствием, — отзывается Хэмграт, — а можно я с вами поживу? — и добавляет в качестве оправдания: — Одним больше, одним меньше, да и вдруг мне приспичит поесть.

Тарго не выдерживает и сносит ему голову косой. Кувыркаясь и обливая золотой кровью асфальт, голова летит в сторону. Маг ругается на старом, давно забытом языке, вперемешку с вскриками.

— Жесть, — вырывается у Дэна.

Когда голова останавливается, Хэмграт радостно заявляет:

— Меня срочно нужно поцеловать!

Где-то в доме истошно визжит женщина. Вдали слышен вой сирены. Каахты нервно бегают вокруг, не решаясь подойти.

— Только попробуй дотронуться до неё, — подлетает к нему Тарго, — искрошу в мелкую пыль.

Тело неспешно идёт в сторону головы, безошибочно подходит к месту падения и осторожно поднимает свою важную часть, приставляя её обратно к туловищу. Та прирастает, не остаётся и следа. Хэмграт резко дёргает головой, ставя позвонки на место. Его зрачки превращаются в узкую полоску, и он, выпуская когти, кидается на Тарго. Смерть только этого и ждёт; снова начинается свалка.

А вой сирены всё ближе.

Марина Петровна стреляет в сторону дерущихся, пуля пролетает сквозь Тарго и попадает прямиком в сердце Хэмграта. Маг шипит от боли и перестаёт сопротивляться, оседая на землю. Он встаёт на колени и опирается одной рукой, чтобы не упасть. Его противник нависает с косой, но раненного не добивает. Хэмграт подносит пальцы с когтями к груди, и пуля выкатывается к нему на ладонь. Рана затягивается.

— Нервная какая-то смерть мне повстречалась, — шутит он с иронией, но всё же соглашается: — хорошо, уговорили, я буду ночевать у себя дома.

Амели облегчённо выдыхает: Хэмграта она искренне боится, он способен её убить в любой момент. Может быть, данное им слово и защищало другие души, но не ограждало её жизнь от покушений самого мага.

— Мне нужен ещё один поцелуй, я израсходовал почти всю магию, — нагло заявляет тот, глядя на Тарго снизу: — того, что осталось, не хватит на сутки.

Амели стонет от отчаяния и разъярённой кошкой подлетает к Хэмграту. Недолго думая, она наклоняется и целует мерзавца, одаривая его яркой эмоцией ярости. От насыщенности и густоты чувства магия Хэмграта заполняется полностью, и он сам разрывает поцелуй, чтобы не навредить своей возлюбленной. Её глаза горят от бешенства.

— Достали, — зло выдает она ему прямо в губы, — уматывай через портал.

И, поворачиваясь к Тарго:

— Ты Смерть!!! Ты должен быть хладнокровен!!! У тебя вообще крови не должно быть!!! Всё!!!

И почти бегом уносится в подъезд. Хэмграт с интересом наблюдает, как она уходит:

— Купите ей шоколадку, пока она убивать не начала. Как маг советую.

И, не дожидаясь, когда ему во второй раз отрежут голову, открывает портал и возвращается в свою квартиру. Он испытывает глубокое моральное удовлетворение: Амели не вырваться из его когтей, а с Тарго он ещё придумает, как разобраться.

Иван, подхватывая Марину Петровну, бежит следом за Амели. Вой сирен уже на подъезде ко двору.

Народ, дежуривший на улице, буквально бросается под колеса машины дежурной части. Все наперебой принялись рассказывать о происшествии и демонстрировать на телефонах видео с чудными явлениями.

На телефонах ничего нет. Хэмграт постарался, и новых звезд ютуба в тот день так и не появилось. Полицейские записывают показания жильцов дома, красноречиво переглядываясь между собой: всё услышанное ими — полнейшая дичь. Обещают разобраться со всем, что произошло. Допрашивают Ивана, тот говорит, что это всё ересь, просто весь дом накрыло массовое помешательство. Полицейские уезжают.

Тарго расстроен, он нехотя отзывается на призыв свитка. Его переносит в реанимацию, где умерла незнакомая ему красивая молодая женщина. Её светлые волосы выбились из-под хирургической шапочки, нос заострился, губы посинели, отдающее бледной желтизной лицо застыло в безмятежной маске, сердце не билось уже минут пять. Бригада врачей пыталась вернуть её к жизни, но безуспешно.

Тарго с секунду полюбовался на женщину. Затем, не обращая внимания на суету, осторожно ввёл костлявую руку в грудь покойной и вынул душу. Душа воспарила над телом; она так молода, чиста и необычайно красива. Девушка улыбается смерти и смело протягивает руку.

— Не отдам, только не в моё дежурство, — злится реаниматолог и принимается яростно оживлять пациентку. Тарго изумляется: с рук медика срываются светлые прозрачные солнечные нити и врываются в грудь умершей. Душа дёргается, и её внезапно затягивает обратно в тело. Сердце начинается биться в неровном ритме, постепенно настраиваясь. Показатели приходят в норму, девушка остается жива. Её имя исчезает из списка.

Смерть направляется вслед за врачом. Обычный человек этого мира, но он иной — он обладает исцеляющей силой и, возможно, даже не подозревает об этом.

«Сколько жизней он спас?», — задаётся вопросом Тарго, зависая напротив доктора. Мужчина снимает шапочку, поправляет тёмные волосы, его синие глаза выглядят усталыми и потерявшими свой блеск.

«Сколько ему? — гадает гость и сам же отвечает на свой вопрос: — «Пятьдесят».

— Зачем ты здесь? — спрашивает доктор.

«Он что, видит меня?» — вспыхивает удивлённый вопрос в черепушке под капюшоном.

— Мне просто любопытно, — отвечает ему Тарго. Его голос, как обычно, звучит ужасающе до дрожи в коленках. Доктор не пугается.

— Остальным не было любопытно, ты другая, — отвечает реаниматолог и садится за стол. — Чаю?

— Не пью, — отшучивается Тарго. — Я другой, и я мужского пола.

— Забавно, — вздыхает невесело доктор, — видеть вас видел, а вот чтобы разговаривать — так это впервые. Пугает, если честно.

— Вы исцелили пациентку, почему? — спрашивает его собеседник. — Вы подарили ей часть себя, осколок своей жизни.

— Для этого я пришёл в этот мир, — отвечает ему врач, — было бы эгоистично не использовать свой дар.

— Но ведь ваша жизнь, скорее всего, сокращается с каждым спасением? — возражает Смерть.

— Я прожил достаточно. Нет ничего ценнее человеческой жизни, — не соглашается реаниматолог, — может быть, всё-таки чаю?

— Нет, спасибо. Думаю, мне пора, — улыбается мысленно Тарго. — Берегите себя.

С этими словами он улетает в коридор больницы; свиток молчит. Доктор остаётся в раздумьях. За долгие годы он впервые смог поговорить о своём даре, и собеседник у него был самым необычным из всех, кого он мог бы себе представить. Сама Смерть беседовала с ним.

Под впечатлением от разговора Тарго не замечает, как попадает в палату с одним пациентом. Он садится на пустую кровать, сложив несуществующие ноги в позе лотоса и положив косу на несуществующие колени. Его мысли далеко, он предаётся меланхолии и вспоминает свой собственный мир.

— Надо как-то вернуть обратно хотя бы Гароля и возвратить ему его ипостась, — произносит он вслух. Пациент начинает шевелиться. Тарго спокоен, его никто не должен видеть.

— Вы пришли за мной? — с надеждой спрашивает пожилая женщина.

Он переводит горящие глаза на неё. Его опять видят, с ним что-то не так.

— Нет, — отвечает он честно.

— Я так надеялась. Может, вы заберете меня? — тихо просит она. — Я устала жить с болью.

— Я не могу, ваше время ещё не пришло, — отказывает Тарго, и внутри ему становится тоскливо.

— Тогда расскажите мне о том мире? — просит его женщина. Он подлетает к ней и садится на край кровати. Ноги у пациентки парализованы, её ест рак, её боль невыносима, обезболивающие являются лишь кратковременным облегчением. Ей осталось немного, две-три недели.