Глава 38, в которой другая боль
Он всего лишь хотел быть признанным. Хотел любви матери и гордости отца. Быть центром их мира и ничего больше.
Отец хотел хороших оценок и он был лучшим. Хотел, чтобы пошёл по его стопам и стал ловцом и он превзошёл его, став самым быстрым и ловким уже на первом курсе. Отец желал, чтобы сын был героем и он стал избранным, сражающимся за жизни своего народа. И пусть не всегда послушным, порой капризным, но Ричард изо всех сил старался стать тем, кем хотел в нем видеть отец.
Маме же нужен был любящий и понимающий сын. И он снова пытался. Любил мать больше жизни, сжимая зубы терпел, когда она уходила к брату, и сквозь боль и отчаяние понимал, что она мать и ей это необходимо. Но…
Ни одного искреннего доброго слова, никаких нежных материнских объятий, и ни разу не ловил он на себе ласковых взглядов. Лили никогда не радовалась его достижениям и победам. Да, она хвалила, говорила, что гордится им, но в этих словах никогда не было правды. Его мама ненавидела Ричарда. И он знал причину этой ненависти.
Гарольд.
Старший брат, от которого он с такой легкостью избавился, и который всё никак не хотел исчезать из их жизни. Он словно призрак преследовал Ричарда, всё время напоминая ему, что несмотря на обаяние Песочника, отец понимал и помнил о старшем сыне, которому отказал в наследии, а мать рвалась к нему, желая загладить вину. Все мысли родителей были о Гарольде, вся любовь матери была для Гарольда. И пусть за все семнадцать лет его имя не произносилось в доме Поттеров, Ричард читал его в поступках матери и в глазах отца.
А Ричард всего лишь хотел быть единственным ребёнком.
Он не хотел этой силы, которая вынуждала отца смотреть на него, он не хотел тогда подсыпать то зелье матери. Но у него не было выбора. Отец, чем дальше, тем сильнее отдалялся от него, а мать всё чаще пропадала из дому и возвращалась поздно ночью. Незаметно их такая гармоничная с виду семья начала крушится.
И всё из-за Гарольда. Заноза в заднице, которая всё время чешется и мешает двигаться вперёд. Вот бы его никогда не существовало. Вот бы вернуться во времени и не позволить ему родиться.
Вот с такими мыслями Ричард когда-то перерыл всю библиотеку дома и в Хогвартсе. И всё ради того, чтобы узнать побольше о своей силе. Гоблины были так любезны, что поделились с ним информацией о его уникальности и том, что время над ним не властно. Он надеялся, что, возможно, раз время ему нипочём, то может есть возможность его себе подчинить? И тогда он сможет… Очень многое сможет.
И вот наконец-то, тоненькая ничем не примечательная книжечка, больше похожая на дневник, одна из последних найденная им среди ненужного хлама в Выручай-комнате, оказалась той самой. В ней коротко описывалось то, что рассказывала Антарктида — несколько приёмов контроля силы. Но что более важно — в ней находилась информация о некоем артефакте. Созданном при странных обстоятельствах более тысячи лет тому назад. До сих пор не изучен, но одно ясно — он способен контролировать время: настоящее, будущее и прошлое. Всё находилось в руках владельца артефакта. Один нюанс, чтобы этого достичь, сначала нужно заполнить стеклянный сосуд песком. Необычным песком, живым временем.
Уцепившись за это, словно утопленник за спасательный круг, Ричард в тайне ото всех: от родителей и, главное, от крёстного, который становился всё навязчивее и навязчивее со своей идеей о Тёмном лорде, учился контролю своей магии. Если верить описаниям, то артефакт сам выбирает себе хозяина, соблазняясь его силой и мощью, тем самым притягивая нужного Песочника к себе и своему местонахождению. А потому, Ричарду нужно было, как можно быстрее, стать сильнее всех остальных возможных конкурентов.
Первый месяц самостоятельных тренировок всё шло как по маслу. Больше парень не боялся неожиданных всплесков, одной волей мог превратить предмет в песок. И уже приступил к вышей степени контроля. Умение становиться песком, растворяться в нем, расщеплять мельчайшую клетку на несуществующую молекулу. И тогда он сможет, точно сможет призвать и сам откликнуться на зов.
С упоением следя, как один палец за другим растворяются и развеиваются легчайшим дуновением, Ричард с ума сходил от удовольствия, когда одновременно смог прикоснуться к бесчисленному количеству вещей, разом ощущая и холод от камня, и тепло от огня в камине, даже приятная мягкость одеяла ощущалась так, будто он сам касался его.
Трудности настали, когда, решившись, он растворил всё своё тело. Еще когда растворялась голова, ему удавалось контролировать процесс, но стоило исчезнуть последнему глазу, как он потерялся в ощущениях. Это было слишком для столь юного сознания, и он просто потерялся в гамме чувств, позволив себя унести. Незаметный для остальных, Ричард, тем не менее, каждой частичкой своего тела видел окружающее, чувствовал мимолётное прикосновение к студентам, стенам, картинам, пока его не вынесло на улицу. И унесло в неведанную даль. Напуганный случившимся, Ричард даже не сразу понял, когда всё прекратилось, и уже его целое тело лежало неизвестно где и неизвестно сколько времени.
Так он познакомился с Лонгом, сумасшедшим учёным. Когда-то именовавшего себя Азией. И как оказалось, ветер не зря притащил его к нему. Одного мимолётного взгляда хватило, чтобы понять, что вот он артефакт, способный даровать контроль над временем. На радостях парень схватил песочный часы и тут же, скрутившись от боли, повалился без сознания на пол.
Следующее пробуждение принесло с собой новость, что он дурак, глупец, но довольно интересный экземпляр для изучения. Кроме него других Песочников китаец не видел, на себе эксперименты ставить опасался (вдруг он помрёт в процессе, и некому будет запечатлеть результат?), а потому решил оторваться на юнце, который не только смог подчинить себе силушку за короткий срок времени, но ещё смог активировать артефакт. И начнём, пожалуй, раз такой невероятный шанс есть, с медленного углубления в контроль магией.
Таким образом, Ричард невероятным образом исчез из Англии ещё на месяц. К моменту полного обуздания силы, юноша смог настолько привязать к себе Лонга, что тот ни в какую не хотел отпускать подростка, а когда маг признался, что артефакт нашептал ему об остальных Песочниках, более того, что трое из них являются первородными, то китаец без возражений согласился поехать с ним. Разместив нового друга на своём острове, юный Поттер вернулся домой. Предвкушающий, наконец-то, скандал от родителей: где он был, где пропадал столько времени, они так волновались, а он такой неблагодарный сын, даже не предупредил. Однако, его ждало равнодушие и спокойствие.
Мать словно кукла стояла у окна и смотрела в никуда, а отец, запертый в своей кабинет, только попросил:
— Если уж надумал всё свое время терять на острове, то хотя бы учёбу не пропускай. Дамблдор меня уже задолбал громовещателями забрасывать.
Где он допустил ошибку? Почему такое отношение? Неужели вёл себя не подобающе? Или может будь тут брат, всё сложилось бы иначе?
Нет, точно нет. Тогда о нём бы и вспоминать забыли. Всё внимание было бы сосредоточено на воспитании наследника, и он бы был просто тенью старшего брата. Этого нельзя допустить. Гарольд не должен был родиться.
* * *
Найти оставшихся Песочников не составило особого труда, как и уговорить их присоединиться к ним с Лонгом на острове, достаточно дать цель и пообещать лучшую жизнь, где им не придётся прятаться и бояться вечного заточения. Да, по одиночке они уязвимы, но вместе будут непобедимы. Сложнее было отыскать мелкую девчонку среди айсбергов, пробраться сквозь пасти аллигаторов ко дну Амазонки и, разумеется, совсем не просто было вытащить довольно плотного телосложения дамочку из недр знаменитой горы Улуру, как привыкли её называть австралийцы. Странно было, что последнего Песочника они искали дольше всего, так как даже подумать не могли, что её заточили в горе. В чём проблема, скажете? Почему она не воспользовалась своими силами и не выбралась сама? А вот не превращается гора эта в песок. Непонятное явление природы, возле которого Лонг не одни сутки проторчал, но так и не нашёл ответа. Но предположил, что древние люди, те что жили ещё до них и всей верой и правдою служили Богу, считали это место священным, и в награду за свою верность просили особой защиты. После чего гора поменяла цвет на красный. Более того, она способна менять свой цвет в зависимости от состояния погоды или времени суток, приобретая то кроваво-красный цвет, то нежно-розовый оттенок, отчего была ещё более почитаема, и не проходило и дня, чтобы в её честь не возводились сотни молитв.