Глава 16
Глава 16
POV Джокер
Только-только заснул в своем укромном месте после бессонной ночи, как резкий удар по яйцам ослепил, резанул глаза, растекся жгучей болью по крови. Заставил заскулить, как жалкого побитого пса.
Я попытался ухватиться за пах с целью спрятать главное место от посягательств и издевательств, но вдруг ощутил нехватку воздуха. Книга давила на нос и лицо и не давала дышать. "Пробежав" пальцами по наезднику (нааезднице?), в приступе удушья, боли и ярости взял нахалку за шею, сдавливая по максимуму. До легкого хрипа.
Книгу убрал с лица и только тогда увидел - грудь. Меня оседлала девица, чья грудь колыхалась, ну точно напротив лица, ее черные волосы свисали с плеч и щекотали мне живот.
По волосам определил мою жертву. Попалась! Сама пришла в руки, точнее села на член! Неужели, наконец-то хоть что-то упало с неба и легко досталось!? От небывалого энтузиазма и от ощущения тонкой хрупкой шеи в моей власти пальцы закололо, а девчонка сидела на члене, налитом кровью и распирающем ширинку шорт и даже не представляла, о чем я уже думал и представлял.
Поток жара облил с ног до головы, но я не спешил отпускать добычу, продолжал душить, а то мало ли сбежит. Оглядывал представленное тело вблизи, пока не дошел взглядом до лица.
Да, твою мать! Южанка!?
Отнял руку от ее шеи, стояка как не бывало. Все похотливые мысли разом выветрились. Моя прекрасная добыча – эта чертова южанка? Да, где же я нагрешил в прошлой жизни, что в этой расплачивался? Она - последняя девушка, которую я бы хотел видеть сейчас, да вообще когда-нибудь. Я о ней забыл. Оставил в прошлом, отпустил. Предупреждал же держаться от меня подальше - закопаю, урою!
***
На хрен Роман мне нужна? На хрен она смотрела своими ведьмовскими черными глазищами. Зачем смеялась, как беззаботная девчонка своими мелкими ямочками на щеках. Зачем повела себя доверчиво, как идиотка? Бесили черные угольные волосы, блестевшие на солнце; глазища; ее сиськи, в конце концов.
Я же просил не появляться передо мной? Просил? Она пробуждала черные воспоминания, которые мечтал удалить из памяти. Я - другой человек, больше не тот бедняк, побитый жизнью. Я уехал из города нищеты.
После ухода Роман отчаянно пытался заснуть, словно от этого зависело состояние здоровья, а от невозможности убрать ее облик из мыслей заскрежетал зубами, швырнул книжку с лица в дерево с вишней. От удара осыпалось несколько розовых листьев.
Рванул из тайного своего места, вцепился пальцами в короткие, едва заметные волосы на черепе и мысленно завыл. Знаете, как сходят с ума? Вот так, как я. Теряют рассудок от злобы и желания осуществить месть. Порвать кого-нибудь, можно и голыми руками даже без ножа особенно одну суку!
Руки поднял на уровень лица. Испещренные голубыми венами те дрожали, как у калеки. Как под постоянным ударом тока, а сердце билось о грудь внутри. Било... пинало, будто хотело причинить боль. Ты еще бьешься бесполезный орган?
Быстро вышел из парка, босиком как чертов голодранец. Дошел до бассейна перед центральным отелем университета – место общественного сбора, где куча беззаботных зажравшихся снобов плескались в бассейне. От чьих-то брызг мои шорты частично намокли. Проклятое горячее солнце жгло спину и припекало затылок. Было мокро, жарко, как в личном аду у черта на сковородке. А я итак всю жизнь копчусь в аду и оттуда не вылезти.
Ненавидел суку. Ненавидел суку. Отсчитывал секунды, чтобы успокоиться и не натворить дел. Мимо прошел официант с подносом, на котором аккуратно стояли бокалы со светлым пузырящимся напитком.
Мне нельзя пить, начинаю зверствовать?
- Стоять! – ударил официанта по груди, скрытой белой рубахой. Молодой парень подавился воздухом, закашлял после удара.
А я быстро взял бокал с этой гадостью и опрокинул вязкий прохладный напиток в рот, чтобы потушить ненавистный пожар. Разбудила дрянь, разворотила угли ненависти. После выпитого шампанского гнев не удалось потушить, поэтому взял еще бокал и еще.
Зажмурился от пузырей шампанского в желудке.
- Эй! Эй! – какая-то тварь взяла меня за локоть, судя по голосу Ден. – Что отмечаем?
- Чье-то убийство! – сглотнул очередное пойло и бокалом швырнул на пол. А может нечаянно выронил, руки ведь дрожали. Сотни осколков попали нам на ноги, часть по мокрой плитке отлетели в бассейн. Испуганные купающиеся девушки с воплями рванули на лестницу из бассейна, парни запрыгивала на бортик. Ден дергал за плечо, куда-то вел на выход, а я одним рывком вырвал локоть. Шампанское уже дало по голове или это гнев ослеплял?
Как сквозь густой туман плохо видел рожу Дена и молчавшего Рыжего. Второй предусмотрительно занял позицию подальше от друга. Просек, чем запахло дело. Не просто жаренным. А горелым.
А Ден с беззаботной улыбкой успокаивал и информировал:
- Отменяется убийство! Радуйся, мы нашли твою будущую куклу.
Информация не успокоила, скорее раззадорила на активные действия, подбавила огня в кровь. Взял за плечо друга, надавил в ямку под ключицей, где имелось очень болезненное место при нажатии, на которое даже здоровый мужчина склонялся в ноги.
- Эй, друг, что случилось? – Ден, сжимая зубы и веки, пытался вытащить плечо из захвата и одновременно не согнуться, а распрямить спину.
- Друг? – переспросил я.
У меня нет друзей. Нет. Я сам по себе. Одиночка.
– Кто из вас – двух сук - меня назвал Бонечкой?
Ден перестал вынимать плечо, переглянулся с Рыжим, стоящим неподалеку, изобразил на лице искренне веселье и показал идеальный проблеск зубов. Певцы по-глупому оправдывались, трещали без умолку, умасливали, несли откровенную ересь. Я слушал до поры до времени, пока не надоело, и перебил:
- Я видел куклу, и она меня назвала идиотом.
- Идиотом? – Ден нервно рассмеялся.
- Не конкретно меня, а Бонечка для нее идиот. Вот я и спрашиваю, кто из вас - двух сук - осмелился меня назвать – БОНЕЧКОЙ?
Помню, как после Лизки в пал на некоторое время в состояние убийцы – рвал всё, что попадалось под руку и опять появилось это неконтролируемое желание. И Роман виновница моих воспоминаний, просил не попадаться на глаза!
Сжал кулаки, сдерживая гнев, и челюсть свел до хруста.
- Только не в лицо! У меня через два дня съемки клипа! – Ден скрестил руки перед лицом, защищаясь от возможного удара.
Я не сдерживался, не обращал внимания на повизгивающих от страха рядом девиц, на шепот студентов, на плеск воды, на шорохи шагов и жаркое солнце. Я наказывал за длинный язык, пусть Ден благодарит, что не с ноги. По законам моей страны за оскорбление личности имел право отпилить его длинный язык. Бил в разные точки, распределял удары ровно по телу, не останавливая внимания на чем-то конкретном: по прессу, под дых, в нос, по печени.
Выместив злость на Дене, долго разглядывал его на карачках, пытающегося встать и плюющегося слюной, окрашенной в цвет крови. Парень крутил головой, прогоняя возможные карусели. Я его поднял за локоть, глядя в полуразбитое лицо, с рассеченной бровью, а тот пошатываясь будто от мощных порывов ветра не мог устоять на месте. Я помогал ему стоять.
Как будто избил до потери сознания? Всего несколько профилактических ударов.
- В моей стране за длинные языки – отрезают эти самые длинные языки, - пояснил свои действия и передал тело Дена Рыжему. Тот обнял друга за плечи, а я мог беспрепятственно покинуть толпу зевак. Вокруг мир остановился, будто велели замереть в одном кадре и сейчас начнут снимать. Кто-то с бокалом алкоголя в одних плавках и солнцезащитных очках. Две девушки робко сплелись в объятиях, кто-то нервно отринул, едва я прошел мимо фонтана с разноцветными рыбками.
Вбежал по ступеням в центральный отель, где на первом этаже располагался открытый кафетерий, а на верхних этажах – спальные номера. На последнем этаже есть два пентхауса, открывающие роскошный вид на университетский городок. В одном из них поселился я – место где мог побыть один в спокойствии и тишине.
Первым делом пошел в зал с панорамными окнами, поближе к белой колонне на античный манер, от которой к стене вели стеклянные полки. На самой верхней –почти под потолком различные предметы декора, в том числе горшок с фиолетовым неизвестным цветком, не требующим поливки. А рядом еще два предмета, которые положил в обе ладони и сжал. Будто пряча сокровища от посторонних взглядов.