Глава IX Взрыв в Сент-Поле
О «чернокожих преступниках», «преступном начале» иммигрантов сразу же заговорила буржуазная печать, когда весной 1980 года произошел взрыв расовых волнений в Бристоле. Невиданные по размаху, эти волнения назревали здесь давно. Социологические исследования, проведенные среди темнокожих жителей Бристоля, в основном выходцев с Ямайки, свидетельствуют: иммигрантов здесь рассматривают как людей «второго сорта». Власти не принимают мер к облегчению их положения — среди «цветных» высок процент безработных и бездомных. Полиция третирует и притесняет их, сея тем самым зерна ненависти. И достаточно было искры, чтобы произошел взрыв.
…В половине третьего дня в кафе «Блэк энд уайт» («Черное и белое») зашли двое посетителей и заказали по чашке кофе. Лица их были не знакомы владельцам заведения Бертраму и Глэдис Уилкис. Ведь основными посетителями кафе бывали темнокожие обитатели бристольского района Сент-Пол, этого гетто для «цветных». Особенно любили приходить к Уилкисам молодые люди. И не только потому, что здесь можно было вкусно и недорого поесть, а и потому, что «Блэк энд уайт» осталось единственным местом, где юношам и девушкам можно было встретиться, поговорить, помечтать. Ведь в клубы для белых им доступ закрыт. Впрочем, и тут не всегда бывало спокойно. Полиция давно взяла на заметку кафе и регулярно устраивала здесь облавы, хватая всех, кто попадется под руку. Разумеется, это порождало глухой гнев, заставляло владельцев кафе и постоянных посетителей внимательно вглядываться в лицо каждого незнакомца, садящегося за столик.
Вот эти двое, что заказали кофе, заставили переглянуться Бертрама и Глэдис. Не просидев и нескольких минут за столиком и не притронувшись к ароматному напитку, незнакомцы вышли на улицу и подали условный сигнал. Мгновенно небольшое кафе оказалось наводненным полицейскими — их, по оценке супругов Уилкис, было около тридцати. Десяток посетителей, оказавшихся здесь в этот момент, были оторваны от трапезы и грубо притиснуты к стене. «Бобби» начали тщательно обыскивать каждого. В том числе и того, строптивого, который отказался встать со стула. Ну, да блюстители закона не подкачали: посетителя рывком подняли на ноги, а стул для порядка вышвырнули сквозь оконное стекло на улицу. Пусть все видят, что с «бобби» шутки плохи.
Это лишний раз почувствовали и многоопытные Уилкисы, когда реквизированными в ходе обыска коробками со спиртным был загружен полицейский фургон. Да благо бы еще стражи порядка предъявили ордер на обыск, как в прошлые разы… Но нет, никаких документов предъявлено не было. Между тем вокруг кафе начал собираться народ — не каждый же день «бобби» швыряют сквозь стекла стулья.
Около четырех часов дня трое участников полицейского налета вышли из кафе. Увидев группы темнокожих, они, не долго думая, схватили валявшиеся на земле камни и стали швырять ими в людей. Нашелся свидетель, кстати, белый житель Бристоля, который рассказал, что именно блюстители закона выступили в роли зачинщиков беспорядков и что иммигранты были вынуждены обороняться с помощью таких же камней. Масла в огонь подлило появление на улице Бертрама Уилкиса, конвоируемого группой «бобби». В полицейском фургоне его отправили в участок, где держали на протяжении четырех часов.
Все это время шла настоящая баталия между полицейскими и иммигрантами. Стражи порядка пытались арестовать каждого, кто оказывался поблизости, молодежь старалась отбить задержанных. Град камней обрушивался н$ полицейские автомобили. «Бобби» вымещали злобу на задержанных, в основном молодых людях, избивая их чуть ли не до полусмерти1.
В наступивших сумерках догорали полицейские фургоны, подожженные участниками волнений. Сражение затихало. Но Бристоль уже вписал свое имя в летопись выступлений иммигрантов, не желающих мириться с притеснениями властей, с бесчинствами блюстителей закона, со своим статусом людей «второго сорта».
Конечно, проще всего свалить вину на «преступные элементы», как попытался сделать и в этом случае кое-кто в Великобритании. Трезвомыслящие люди, естественно, говорили об иных причинах бристольских волнений. Один из местных общественных деятелей, Оуэн Генри, прямо заявил: темнокожие молодые люди, живущие здесь, уже ощущают себя скотом, загнанным в стойло; они изнывают без работы, и никому нет дела до их невзгод. Когда же единственное место, где они могли спокойно делиться своими невеселыми мыслями с такими же обездоленными, было захвачено ненавистными «бобби», терпение лопнуло… «Это только пролог, — говорила на пресс-конференции в бристольском муниципалитете уроженка Вест-Индии Моник Куртье. — Придет час, и вы поймете это»2.
Никто из присутствующих не спорил с ней.
Впрочем, мысль миссис Куртье может быть уточнена: сент-полский взрыв, как покажут последующие события, действительно был прологом, провозвестником куда более сильных социальных бурь, но и до него уже были зафиксированы вспышки расовых конфликтов. Так, еще в 1919 году охваченная расовой ненавистью толпа осадила дома чернокожих жителей Ливерпуля, угрожая им смертью. Сохранившиеся свидетельства, по словам «Гардиан», «повергают в ужас». В 1958 году в Ноттинг-Хилле провокационную вылазку попытались совершить белые расисты. Там же, но уже в 1977 году произошла серьезная стычка вест-индской молодежи с полицейскими. Летом того же года резко обострилась обстановка в Льюшеме: провокационный марш неофашистов и расистов из «национального фронта» вызвал законное возмущение общественности, начались столкновения и стычки.
Когда в 1976 году специальный комитет по расовым отношениям и иммиграции собирал данные о вест-индской общине, его членам довелось среди прочих услышать весьма зрелое мнение одного «цветного» школьника. Он заявил: «Главная проблема молодых людей, родившихся в этой стране, заключается в том, что, как только они достаточно взрослеют, чтобы понять, как окружающий их школу мир относится к черным, им становится все более и более очевидно, что они попросту не нужны здесь никому, а общество лишь использует их как своего рода пугало». Наблюдение, надо сказать, достаточно точное: нечистые на руку политиканы сплошь и рядом выставляют их источником всех проблем экономической и социальной жизни Британии.
Однако исследования специального комитета не могли, разумеется, предотвратить новых вспышек — об этом свидетельствуют и те, о которых говорилось выше, и те, что последовали за ними. Причем, как и прежде, достаточно было малейшего повода, чтобы накапливавшаяся ежедневно, ежечасно ярость выплеснулась наружу. В 1979 году в Манчестере таким детонатором стало чересчур раннее закрытие ярмарочного комплекса. Кончилось тем, что возникла настоящая баталия: 500 «цветных» юношей сражались с полицейскими, многие стражи порядка получили ранения, девять полицейских машин было серьезно повреждено. Мало кого, конечно, могло убедить последовавшее заявление главного суперинтендента Р. Лиса: «Отношения между «цветной» общиной и полицией превосходны…»3
Когда летом 1980-го социальный взрыв потряс Бристоль, вспомнили, что доктор Кеннет Прайс за несколько лет до происшедшего собрал обширный материал о положении темнокожих жителей бристольского района Сент-Пол. Его работа увидела свет в 1979 году под красноречивым названием «Нескончаемое давление». К моменту бристольских волнений, как подчеркивал член местного комитета расового равенства Р. де Фрейтас, данные книги в значительной мере устарели — с такой скоростью обострялась реакция на растущие бедность и лишения. Между тем даже в более спокойные годы Прайс предвидел серьезные социальные и расовые коллизии. Он подчеркивал, что следует учитывать такой фактор, как гнет британского колониализма, порождавший нищету «цветных» и культивировавший расизм. Под «нескончаемым давлением» Прайс подразумевал бесчисленные тяготы и лишения, которые иммигранты испытывали, попав в Великобританию4. Безработица, ужасающие жилищные условия, травля со стороны полиции — все это, замешанное на дрожжах расовой предубежденностей привело к взрыву в Сент-Поле — гетто для второсортных граждан Британии. Чаша терпения угнетенных переполнилась.