«Белая раса — высший класс!», «Черных и кудрявых гоните прочь!», «Бейте насмерть красных!»⁵² — таковы излюбленные лозунги, с которыми выходят на улицы британских городов организаторы «тотальной войны». Скандируя эти человеконенавистнические лозунги, молодчики из НФ (многие из которых демонстрируют свою принадлежность к нему обритой наголо головой, другие — черными рубашками или куртками, третьи — значками «фронта») движутся по улицам британских городов. Они уже прошли усиленное «промывание мозгов» с помощью «теоретических» выкладок и психологической обработки заправил неофашистов. Они уже не раз встречали на страницах газеты НФ «Спирхед» («Острие копья») утверждения, что «черные относятся к низшей расе, поскольку вследствие покатости лба у них масса мозга меньше»⁵³. Они неоднократно слышали нечто вроде такого: «Либералистская пропаганда пытается внушить нам, будто ненависть представляет собой нечто аморальное. На самом же деле способность ненавидеть присуща каждому здоровому мужчине и каждой здоровой женщине». А они разве не «здоровые мужчины и женщины»?! Да к тому же по милости этих недоразвитых «черномазых» сидящие без работы или живущие в обшарпанных халупах… Жаль, конечно, что еще не все истинные британцы готовы вместе с ними биться за очищение страны от «цветной заразы». Ну да что же, они готовы нести это бремя пока сами. Вышагивать по улицам и площадям под национальным английским флагом Юнион Джек — пусть все видят: члены «национального фронта» пекутся об интересах страны…

И они двигают свои колонны туда, где гнездится «зараза», — в кварталы, населенные иммигрантами. Так было, например, в августе 1977 года, когда неофашисты, выкрикивая оскорбления, появились в лондонском районе Люишем, где проживает много иммигрантов⁵⁴. Здесь они на практике применили всю ту «науку», которой их обучали, спровоцировав грандиозную драку. Ее итог: 110 раненых. И это при том, что сюда было стянуто две тысячи полицейских, которые арестовали 214 человек. Кстати, «охрана» неофашистского марша обошлась налогоплательщику ни много ни мало в 300 тысяч фунтов стерлингов⁵⁵. (Это обстоятельство еще больше усилило возмущение общественности— Люишем остро нуждался в ассигнованиях на благоустройство жилых кварталов, налаживание работы транспорта, обеспечение общественного порядка.)

Еще больше полисменов — три тысячи — было отряжено для эскорта марша членов «фронта» в марте 1980 года. Тысяча неофашистов продефилировала тогда по южному Лондону. Колонну возглавлял уже новый лидер партии — Э. Бронз, подле которого вышагивал М. Уэбстер. Это он, когда шествие завершилось шумным митингом, выкрикнул: «Мы будем маршировать там, где мы хотим, и тогда, когда мы хотим»⁵⁶. Причем заявил это, несмотря на то что трехтысячный полицейский эскорт направил неофашистов по измененному маршруту, в сторону от особенно густо населенных иммигрантами кварталов — во избежание повторения люишемского побоища.

Несколько сот блюстителей порядка оберегали участников другого шествия, состоявшегося в сентябре 1980 года в Престоне, Ланкашир⁵⁷. Примерно 800 членов «фронта» промаршировали сквозь районы, где в основном живут выходцы из Азии. Как обычно, неофашисты вели себя вызывающе. Полиции удалось предотвратить крупные столкновения, установив кордон между представителями разгневанной общественности и колонной неонацистов. Все же без инцидентов не обошлось — полиция арестовала 23 человека. Счастливо избежала ареста член совета графства Ланкашир Джозефина Фаррингтон, которая встала на пути этой колонны. По словам корреспондента «Гардиан», «она была убрана с пути следования процессии, но не арестована»⁵⁸. Она назвала провокацией организацию такого марша в кварталах, где обосновалась мирная иммигрантская община. Как попытку запугать азиатскую общину расценил акцию «фронта» секретарь антинацистской лиги Престона Джон Паркинсон⁵⁹.

Карнавал в Ноттинг-хилле проходил в тот момент, когда в двух милях от него состоялось сборище неофашистов из «национального фронта», которые потребовали «отстаивать права белых»

Члены НФ не только сами организуют провокационные шествия, но и устраивают нападения на участников антифашистских демонстраций. Так, например, в Хэрроугейте, на севере Йоркшира, свыше 300 членов AHЛ провели манифестацию с требованием отстранить председателя «фронта» Э. Бронза от преподавания в местном колледже. На участников демонстрации было совершено хулиганское нападение. Двое из числа манифестантов получили ножевые ранения⁶⁰.

Растущее в кругах общественности возмущение вызывающими маршами неофашистов британские власти уже не всегда могли игнорировать. Однако «разделив» его, они постарались использовать это возмущение в собственных целях. Когда становилось известно об очередной планируемой вылазке неонацистов, власти объявляли о запрете не этой конкретной демонстрации, а вообще всех шествий и манифестаций в данном районе. При этом устанавливался и срок — от семи дней до полутора месяцев. В итоге оказывались сорваны демонстрации трудящихся, которые намеревались выступить с требованием о повышении зарплаты. Налагался запрет и на выступления участников различных прогрессивных организаций, в частности антинацистской лиги. Однако более всего эти запреты ударяли по участникам антивоенного движения. Активисты организации «Кампания за ядерное разоружение» неоднократно бывали лишены права провести демонстрацию против угрозы ядерной войны⁶¹. Главари «фронта» публично заявляют, что власти опасаются его могущества и поэтому-то и запрещают его марши. Между тем в прессе появилось и такое соображение: «национальный фронт» ощутил возможность парализовать активную политическую и общественную деятельность в некоторых районах на длительный период; для этого ему достаточно заявить о намерении устроить в этом районе шествие своих сторонников⁶². Но если неофашисты понимают, что они в состоянии оказать услугу властям, то почему бы не использовать этот свой капитал для заключения сделки с теми же властями? Ведь, например, только за период с марта по август 1981 года неонацисты своими заявками на демонстрацию 18 раз предоставляли предлог для объявления запрета и на другие выступления и манифестации. Чаще всего это был запрет на месяц. Однако 11 июля в Лондоне было введено подобное запрещение на срок в 35 дней. А 26 августа был введен полуторамесячный запрет на манифестации в Ливерпуле⁶³.

Еще одна показательная деталь. Правительственные инстанции сквозь пальцы смотрят даже на такое одиозное обстоятельство, как использование неофашистами в качестве своего партийного национального флага Великобритании. А ведь дело дошло до обсуждения этого скандального обстоятельства в парламенте. Депутат Айвен Лоуренс, выступая в палате общин в сентябре 1981 года, указал на то, что экстремисты нанесли «оскорбление флагу», появившись с ним на торжествах в День памяти павших. Это является «огромнейшим оскорблением памяти военнослужащих, отдавших жизнь за родину в борьбе против фашизма, ударом для членов их семей, — заявил парламентарий. — Не настало ли время в законодательном порядке запретить хотя бы оскорбление флага, происходящее на глазах общественности в ходе маршей?»⁶⁴.

Этот вопрос поднимался и на конференции консерваторов в Блэкпуле в 1981 году. Один из делегатов рассказал тогда, что во время торжеств по случаю бракосочетания в королевской семье дети иммигрантов, увидев на улице множество британских флагов, пугались, думая, что проходит массовое шествие членов «национального фронта». На конференции прозвучал вопрос: неужели темнокожие британские дети будут расти в страхе перед английским флагом?⁶⁵

А ведь те, кто размахивает этим флагом, стараются культивировать страх не одними только массовыми маршами, малеванием свастик на стенах, битьем стекол в домах неугодных и травлей «цветных».

…Житель Лондона Питер Джилл, сняв трубку своего телефона, чтобы позвонить, неожиданно услышал разговор двух мужчин — он случайно подсоединился к их линии. Из приличия ему бы следовало тут же положить трубку, но обрывок беседы насторожил его. «Здесь полегче будет, — спрашивал один, — чем в том ирландском гнезде, с которым мы разделались в прошлый раз?» Затем в разговоре было упомянуто имя активиста АНЛ Питера Хэйна (в его адрес к тому времени уже стали раздаваться угрозы, но стекла в его доме еще были целыми). «Стив» и «Тревор», как называли друг друга участники телефонного разговора, обсуждали и другие предполагаемые акции. Они планировали явиться на митинг членов одной левой организации, чтобы зажечь там дымовую шашку.