Глава 17 Риз

Я очень пристально наблюдал за Кеннеди весь вечер. Я видел, как она флиртовала с Зигом. Я видел, как она общалась со Слоун и Хейми. Я видел, как она изо всех сил старалась не смотреть на меня и изо всех сил старалась игнорировать меня.

И, что самое главное, я видел, как она терпела неудачу.

Я замечал взгляды в свою сторону. Я наблюдал, как она заправляла волосы за ухо, когда я разговаривал, и я видел, как она разглаживала дрожь на руках, когда наши глаза встретились. Я почувствовал ее влечение ко мне. Мне хотелось раздеть ее догола, положить на стол и слизывать влагу с ее кожи, пока все остальные будут смотреть. И я хотел ее. Но пока что нельзя было.

В тоже время меня расстраивало то, что она одержимо сопротивлялась мне, и это также возбуждало меня в какой-то степени. Чувство покорения, когда она сдастся − а это, без сомнения, так и будет, − будет еще сильнее. И мои основные инстинкты трепетали при мысли об этом.

В конце концов, я стиснул зубы и терпел все это, потому что я был достаточно умен и стратегичен, чтобы дать ей время, прежде чем я действительно начну над ней работать. Я был доволен тем, будто она думала, что выигрывала. Пока не был готов к победе. И тогда игра будет окончена. Вот так просто.

После бокала бренди в гостиной, волнение от предстоящего дня начало накрывать всех. Один за другим все стали оправдываться и уходить, чтобы лечь поспать, включая Кеннеди.

Конечно же, Зиг предложил проводить ее в каюту. Это сводило меня с ума, но я все равно улыбнулся и кивнул им на прощание. Когда я посмотрел, как она выходила из комнаты, высоко подняв голову, расправив плечи, Зиг положил руку ей на спину, и я чувствовал укол... чего-то. Чего-то того, что я чувствовал давным-давно... к девушке, которую встретил в лесу.

Через несколько минут после того, как они ушли, тех минут, в течение которых я не смог заставить это грызущее ощущение покинуть мое нутро, я встал и спустился по лестнице и направился по коридору к носу корабля, где находилась комната Кеннеди.

Пока я шел, я представлял себе, как Зиг запускает свои пальцы в волосы Кеннеди, целует эти чертовски − сексуальные губы, толкает ее в темноту ее же комнаты. Мои шаги становились все тяжелее. Чем ближе я подходил к ее закрытой двери, тем сильнее злился. Моя грудь была напряжена, а мой пульс колотится, пока мое тело готовилось к тому, чтобы выбить все дерьмо из будущего родственника моего брата, если он совершит серьезную ошибку, находясь в комнате Кеннеди.

Бац, бац, бац, постучал я в дверь Кеннеди. Я знал, как яростно и агрессивно прозвучал стук. Когда я вышел из гостиной, я не представлял себе, как все будет, но, черт возьми, ей все равно не удалось меня разозлить.

Когда Кеннеди открыла дверь, едва приоткрывая ее, чтобы выглянуть, я изо всех сил постарался сдержать свой внезапный гнев.

− Ты одна? − Хрипло спросил я.

Кеннеди нахмурилась.

− Конечно, − ответила она так, словно я вел себя нелепо. Я не позволил ей заметить, как мои легкие сдуваются, когда я выдохнул воздух, который я удерживал.

− Можно мне войти?

В течение нескольких секунд она подозрительно смотрела на меня, прежде чем кивнула и отступила назад, чтобы впустить меня.

При слабом освещении я увидел, что она уже переоделась. Теперь на ней были крошечные спортивные шортики и поношенная серая футболка с надписью «Экзотика» спереди. Надпись привлекла мой взгляд к пышным изгибам под ней, и я сжал кулаки, чтобы не схватить ее и не попробовать ее кожу на вкус, успокаивая свое раздражение.

− Что ты хочешь, Риз? – спросила она, сидя на краю кровати, и скрестив руки на груди.

Как бы сильно я ни был взволнован, я все еще смог удержать, чтобы не подразнить ее.

− Вот это вопрос, если я когда-нибудь слышал такой.

Она бросила в меня испепеляющий взгляд, но я смог сказать по тому, как она немного трясла пальцами, так она делала, когда мы были помоложе, и означало, что она нервничала, что она не уязвима к моему присутствию, хотя она пыталась заставить меня думать об обратном.

Ее следующие слова удивили меня.

− Зачем ты дал мне эту комнату, Риз?

− Почему бы и нет?

− Потому что ни одна комната не такая милая, как эта.

− Тогда ты не видела еще отдельные каюты.

− Ты знаешь, что я имею в виду.

− Это так плохо, что я хотел бы, чтобы тебе было комфортно? Чтобы было немного свободного места и окно?

− Только если ты ожидаешь чего-то взамен.

− Я сказал тебе, чего я хочу, Кеннеди.

− И я сказала тебе, что этого не произойдет.

Я хотел сказать так, чтобы моя улыбка поразила ее.

− Боже, мне нравится, когда та такая дерзкая. Ты сильно изменилась, не так ли?

Она подняла подбородок.

− Мне пришлось так сделать.

Я не смог удержаться, чтобы не подойти поближе. Я не хотел. Ждать еще секунду для того, чтобы положить на нее свои руки – просто это слишком. Я должен был прикоснуться к ней.

Кеннеди не двигалась, пока я не остановился прямо перед ней, мои колени коснулись ее. Она отклонила голову назад, чтобы поддержать контакт, но в остальном она не шевелила ни одним мускулом. Я даже не был уверен в том, что она дышала. Я даже не был уверен в том, что сам дышал.

Я наклонился и перебросил длинную шелковистую прядь ее волос ей через плечо, мои пальцы коснулись ее шеи. Я почувствовал, как она дрогнула, как будто она получила электрический удар, который, кажется, всегда был между нами.

− Но некоторые вещи никогда не меняются, не так ли? – Спросил я ее мягко, чем дольше я находился рядом с ней, тем все больше и больше чувствовал себя как девятнадцатилетний подросток.

Глаза Кеннеди застыли.

− Вот тут ты ошибаешься. Все меняется, Риз. Все.

Я криво улыбнулся ей.

− Ты, наверное, права. Но это не значит, что все меняется только к худшему. Некоторые вещи становятся только лучше.

− Но большинство − нет.

− Это неправда. А особенно в нашем случае.

− Ты не можешь этого знать.

− Да, могу. Ты можешь притворяться, что не чувствуешь этого, но я знаю, что ты чувствуешь. Между нами что-то есть, Кеннеди. Так было всегда.

− Ты ошибаешься, − смело сказала она, но я услышал дрожь в ее голосе. Я увидел вынужденную храбрость в ее глазах.

− Вовсе нет. Никогда. О нас. Я знаю, что ты думаешь, что должна сопротивляться этому, потому что эта та дорога, по которой ты не очень хочешь идти, но поверь мне, тебе понравится.

− В жизни есть нечто большее, чем удовольствие, Риз. − Кеннеди встала, и мне захотелось бросить ее на кровать и сорвать с нее потрепанную футболку. − И я бы не доверяла тебе настолько, насколько могла, только для того, чтобы собраться и бросить тебя.

− Может быть, так и будет. Если бы ты была немного более открытой для меня, ты бы поняла, что я прав.

− Может быть, я этого не хочу.

− Но ты сделаешь. И ты знаешь это. Я докажу это.

− Что докажешь? – спросила она.

Я не ответил на ее вопросы. Я просто улыбнулся, наклонился вперед, чтобы коснуться ее губ своими. Этот маленький вкус, который только заставил меня хотеть большего. Но дрожь, которую я почувствовал, пробежала по ней при моем касании, облегчила отстранение. Этот факт подтвердил то, что я уже знал нутром − в конце концов она станет моей. Она придет ко мне. И я буду ждать.

− Вот твое расписание. Тебе это может понадобиться. − Я отдал ей листок бумаги, который принес, и развернулся, чтобы уйти. Я вышел из комнаты, оставляя ее стоять одну.

Оставил ее, чтобы она подумала.