====== Глава 1 ======

====== Глава 1 ======

– Дра-аако…

Протяжный стон сорвался с пухлых, искусанных губ, когда Малфой сделал очередной выпад бедрами вперед. Сильнее. Сильнее.

Да. Вот так, Пэнс. Прямо на столе у этого долбанного коротышки Флитвика.

Смачно ударил по ягодицам, перехватывая, впиваясь пальцами в смуглую кожу, кусая собственные губы, еле сдерживая рвущийся наружу рык.

Да. Черт возьми, да!

Она снова все сделала, как надо. Сделала все, чтобы довести его до состояния, когда захочется трахать ее до последней капли пота, выжимая, как приторно-кислый лимон. Выслушала столб оскорблений в свой адрес, позволила унизить себя до безумной пленки на глазах, а потом судорожно заморгала, вбивая в кровь его любимую…

Нужную…

Дозу.

Разревелась, апогеем заставляя Драко трястись от возбуждения.

Лучше и быть не может.

Это началось в тот самый день, когда Темный Лорд с гордой улыбкой на безобразном лице дал ему это сраное задание, от которого заложило уши: убить Дамблдора.

Пффф. Легко. Старик всегда раздражал Драко этим всепонимающим взглядом, белоснежной бородой, которую до дикости хотелось отстричь, а также глупостью – старой, провонявшей отсыревшими тряпками глупостью.

Он принял вызов Лорда, вытерпел касание худых до истощения пальцев по плечу и улыбку, от которой сверлом вбивался в голову страх. Улыбнулся, лепеча что-то заученное, что-то вроде «для меня это честь, мой Лорд», а потом скрылся в глубине своей спальни и несколько часов напролет читал какой-то старый фолиант отца, чтобы вытеснить из груди ощущение своей непреодолимой никчемности.

Отец был горд до посинения и устроил праздничный ужин, пригласив самые чистокровные из всех чистокровнейших семейств волшебной части Лондона. А у Драко клокотало в горле.

Одно дело – понтоваться Меткой перед друзьями и отпускать фразочки типа «тупой директор», «старый тухляк» и «этот дебильный старик» в адрес Дамблдора, и совсем другое – осознать, что если ты не произнесешь в его адрес «Авада Кедавра», то его произнесут в твой.

Пэнси была в восторге. Она весь вечер зажимала его по каменным углам Малфой-Мэнора, протирая своей задницей дырку в его паху, а у него не вставал.

Да, блядь. У него не вставал на задницу Пэнс.

В нее словно бес вселился, она ластилась к нему, как кошка, лизала его шею, оставляя багровые следы, царапала коготками горящее запястье с бьющейся от раздражения веной… За ужином намеренно запускала свои блядские пальцы под стол, поглаживая малфоевское бедро, косилась, судорожно сглатывала и чуть ли не стонала от его недовольного шепота. Для нее все это было флиртом, яркой прелюдией, а его тошнило.

Он пытался разбудить в себе это – чувство, когда засунуть свой член в нее было важнее всего на свете. Не приходило. Взгляды, влажные губы, пошлые знаки внимания – ни-че-го.

Уронила комочек крема себе в декольте, словно случайно, выуживая и открывая пухлый ротик в удивлении. А Драко просто отвернулся. Она испытывала то, чего никогда не было – терпение Драко Малфоя. Играла с огнем, который был в силах взять и стереть ее в порошок одним лишь щелчком пальцев.

Медленно повернулся, глядя, как девушка расцветает в улыбке. Разве можно быть такой настойчиво-отталкивающей, способной лопать сосуды одним своим видом?

Провела языком по губам.

Один. Два. Три.

– У тебя недотрах, Паркинсон?!

Громко – так, что замерли сидящие рядом Забини и Гойл. Так, что даже родители прекратили разговоры, застыв с кубками, поднесенными ко рту.

И да. Ему было похуй. Нет, не так. Ему было… круто? Невъебенно круто! Ощущать, как дрожат размалеванные ресницы от неожиданности и обиды, как сводит собственную кожу прозрачными каплями на ее щеках.

Быстро, разгоряченно – кровью в мозг. Разорвало к хуям вены, заставляя эту алую чистейшую жидкость хлестать через уши, глаза и ноздри. Дышать стало нечем, и дико захотелось выгнать нахрен всех этих людей, запихать Пэнси башкой в камин и раздолбить ее похотливую дырку до размера кроличьей норы.

Сглотнул набежавшую слюну, отвернулся и в полной тишине отрезал маленький кусочек от своего стейка.

Это просто нервы. Просто вшивый день. Просто… просто…

Но было далеко не просто.

Паркинсон продолжала пялиться на него, проклиная взглядом, но Драко было плевать, ведь он знал, что она простит, и уже через час будет отсасывать у него благодарность, смотря снизу вверх, как собачонка.

Потому что любит.

Дура. Безнадежная дура.

Когда он вернулся в школу – это продолжилось.

Сначала непонятными постукиваниями в голове, потом – раздражительностью, смешанной с закипающим гневом.

Одна неделя, две. Все было настолько размеренно, что хотелось вспрыгнуть на метлу, разогнаться до скорости ракеты и вхерачиться в кольцо, куда охотники вгоняют смятый с трех сторон квоффл. Чтобы башку отшибло, и она, подобно одному из мячей, пропахала землю от северных трибун до южных.

Это казалось глупым. Нет, ну что он – псих какой-то? Он все тот же Малфой, староста Слизерина, любимчик Снейпа и каждой второй девчонки в школе. Он ненавидит ложь, любит секс, отлично играет в квиддич. Он непременно ест вишню на завтрак, сплевывая косточки в салфетку, редко завязывает галстук так туго, как этого требуют правила, и мечтает поскорее свалить домой, в холодный Малфой-Мэнор.

Все так же, как прежде.

Все так же.

За исключением висящей на шее петли в виде того поганого задания от Темного Лорда, согласно которому он должен был стать убийцей.

Возможно, это и было причиной странностей, из-за которых каждодневно, ежесекундно хотелось втаптывать кого-то в грязь. Так, чтобы не могли отмыться, чтобы дерьмо комками на лице, волосах и шее. Чтобы пускали слюни, глядя в его глаза, и боялись что-то сказать в ответ.

Первое время Пэнси вполне устраивала его.

Несмотря на свою невыносимую прилипчивость, она умела принимать близко к сердцу любое нелестно сказанное слово. И здесь уж Малфою не было равных. Если бы существовал чемпионат по оскорблениям и едким подколкам, то ему присудили бы первое место без возражений.

Достаточно было гадкого «фу, оделась, как шлюха» или «смой краску, уродина», а также такого любимого Малфоем «я просто трахаюсь с тобой – не более», как у Паркинсон краснели глаза и голос становился предательски-писклявым.

И как только она скрывалась в своей спальне, скуля от обиды, Драко шел в душ и судорожно дрочил, довольно рыча, как тот самый зверь, живущий глубоко внутри.

Позже Пэнс успокаивалась, и они устраивали что-то хлюпающее и грязное в раздевалке или на стадионе, где Малфой окончательно приходил в себя, вбирая в себя воздух нового дня.

Все изменилось, когда она разгадала его план. Сучка была умной (не просто так ее назначили старостой Слизерина среди девочек) и быстро поняла, как дико и до истерик его заводят ее слезы и искусанные от шрамов кулаки.

Начала играть. Мерзко, противно, переигрывая и слишком сильно округляя глаза. Она била его кулачками в грудь, кричала в ответ, чем только выводила из себя, но желанной немоты на языке так и не вызывала.

Малфой начал искать другие источники для подпитки. Это могло бы быть вполне себе интересным занятием, учитывая, что весь Гриффиндор, добрая половина когтевранцев и пуффендуйцев (о существовании которых Драко часто забывал к херам) и часть преподавателей его ненавидели. Но ничего не выходило. Малыши, на которых он рявкал в коридоре, просто испуганно убегали, более взрослые студенты сжимали зубы от злости или отвечали что-то колкое, ну а учителям и вовсе было не привыкать к малфоевскому характеру.

Стало херово примерно к концу сентября.

Так, что кости заныли от ощущения необходимости.

Так, что сводило все тело в судорогах. Больно. Болел каждый позвонок…

Это зависимость, это ебаная зависимость.

Черт.

Черт! Черт…

Влетел в Большой зал, как разозленный гиппогриф, скинул со скамейки какого-то третьекурсника и уселся рядом с Пэнси, прожигая взглядом стол.

– И где моя вишня?!

Блейз ухмыльнулся, пододвигая к нему тарелку с любимой ягодой. Сидящий напротив Нотт задрал брови почти к самой челке:

– Что с принцем?

Забини пожевал зубочистку и лениво посмотрел по сторонам.

– У него критические дни.