I

I

            Тесная одиночная камера. Нары, откинутые к стене, как в карцере. Тусклый свет из маленького зарешеченного окошка под самым потолком. Такая же тусклая лампочка в защитном плафоне. От пола монотонно, словно механизм, отжимается мужчина. Лязг двери вырвал из липкой тишины, паклей забившей уши. Со скрипом приоткрывается пасть «кормушки» в стальной двери.

            – Заключенный, встать!

            Мужчина не спеша поднялся.

            – Руки! – повернувшись спиной к двери, протянул руки в окошечко.

            На руках холодно защелкнулись браслеты.

            – Стать к стене! – заключенный отошел к стене напротив двери.

            Дверь открылась, за ней стоял дебелый прапорщик.

            – На выход!

            – На допрос?

            – Не разговаривать! На выход!

            Хмыкнув, мужчина вышел в обшарпанный коридор. Исшарканный тысячами ног пол, решетки, «лицом к стене», открываемые с двух сторон замки, решетки…

            – Направо, в угол. Лицом к стене, – и снова: – Стоять, лицом к стене, – открыл последнюю решетку. – Проходим.

            Прапор сдал заключенного юному младшему лейтенанту и краснолицему усатому капитану.

            – Распишитесь, – лейтенант протянул полиэтиленовый пакет с Пугачевой.

            – Что это?

            – Ваши вещи: часы, документы, бумажник, ремень и шнурки.

            – И пистолет? – усмехнулся заключенный.

            – Пистолета не было, – пожал узкими плечами лейтенант и с тоской посмотрел на старшего товарища. – Расписывайтесь.

            Мужчина распахнул пакет, бегло просмотрел вещи, достал паспорт, красное удостоверение, открыл.

            – Даже удостоверение отдаете?

            – А что с него толку? – подмигнул капитан, растянув усы в улыбке. – Вашей конторы больше нет, это никому не страшная бумажка. Забирайте и ступайте.

            – И куда мне теперь?

            – А куда хотите, Андрей Иванович, – капитан все так же улыбался. – Дело закрыто, вы теперь человек свободный… Пока…

            – Что значит пока? – серые глаза вцепились в капитана.

            – То и значит, что документов нет, денег нет, скоро опять за решеткой окажетесь, только не у нас в одиночке, а на общей зоне. Там таких, «бывших», не любят.

                – А таких как вы любят? – Андрей Иванович приблизился к усачу. – Да?

            – Ты это… того… – капитан подался назад, упершись фуражкой в стену, – а то, не ровен час….

            Дверь за спиной Андрея Ивановича словно по команде открылась и в комнату вошли двое бойцов в бронежилетах и стальных зеленых касках, с АКСУ в руках.

            – Серьезно вы подготовились, – Андрей Иванович расписался, подхватив пакет, прошел мимо автоматчиков.

            – На свободу с чистой совестью, – донеслось сзади.

            Капитан кивнул, автоматчики двинулись за бывшим заключенным. Сопровождаемый молчаливыми конвоирами дошел до проходной. Старший сержант – калмык, открыл решетку.

            – Не попадайте больше.

            – Спасибо, постараюсь, – вышел на волю.

            Втянул «воздух свободы», закашлялся от выхлопных газов. Оглянулся, раздумывая, куда идти. Решил пойти налево. Особой разницы все равно не было. Добраться до остановки общественного транспорта, оттуда домой, благо ключи от служебной квартиры вернули. Отлежаться пару деньков, а потом пойти на службу, разобраться, что происходит. Это время прошло практически в полной изоляции, не считая визитов каких-то мутных типов, выдававших себя за следователей и такого же фальшивого адвоката.

                Раздался сигнал клаксона. Следователь повернул голову и посмотрел на вишневый ВАЗ-2109 с номером о 248 вн мо. Взгляд его зацепился за необычайно длинное переднее крыло. Андрей Иванович таких «девяток» еще не встречал. Пожав плечами, он хотел продолжить путь, но машина мигнула фарами. Приоткрылось стекло в водительской двери.

            – Андрей Иванович, – вылезая, прокричал водитель.

            Следователь посмотрел на смутно знакомого крепкого парня в странной одежде, напоминающей стиляг.

            – Владимир Семенович? – не веря, спросил он.

            – Конечно! – водитель кинулся к нему и обнял. – Это я, а это вы!

            – Что вы делаете в Москве? – теперь следователь признал его. Это был участковый, одетый в кроссовки, джинсы и яркую куртку. Да и прическа была явно не уставной.

            – Я теперь тут как-бы живу.

            – В Москве?

            – Ну, не в самой столице нашей Родины, городе-герое Москве, а в ближнем Подмосковье. Садитесь, по пути все объясню.

            – По пути куда?

            – Вам же куда-то надо?

            – Я на трамвае доеду.

            – Не доедете, у вас денег нет.

            – Есть, – следователь достал бумажник, распахнул, – на трамвай вполне хватит.

            – Отстали вы от жизни, сейчас деньги другие и страна другая. Садитесь, я все расскажу.

            Андрей Иванович позволил усадить себя в машину. Сзади сидел какой-то высокий и худой парень.

            – Это мой брат, Игорь, – представил Владимир Семенович, – а это Андрей Иванович, следователь, – завел машину и влился в поток транспорта. – Куда ехать?

            – Поехали домой, – следователь назвал адрес. – Так что тут произошло, рассказывайте.

            – До вас вести совсем не доходили?

            – Нет.

            – Союз развалился, теперь тут СНГ, Содружество Независимых Государств.

            – Сбылись Надежды Гитлера, – подал голос Игорь.

            – Меня после вашего вояжа из милиции выгнали – неполное служебное. Перебрался сюда, к тестю. Теперь с Игорем тут крутимся понемногу.

            – Убийцу нашли? – Андрей Иванович смотрел в окно, отмечая, как изменился город.

            – Какого? Вы полдеревни в капусту покрошили.

            – Того, который Андрея убил.

            – Нет.

            – Вас за что выгнали? – нахмурился Андрей Иванович.

            – За это самое и выгнали, что не предотвратил устроенное вами побоище. Следствие спустили на тормозах, тогда еще и переворот случился, всем не до Карловки стало. Тем более что убийства прекратились.

            – Понятно. С Виталием что?

            – В психушке он, лечат.

            – Как узнали, когда меня выпустят?

            – Подсказали люди, – замялся бывший участковый.

            – Какие? – следователь повернулся и впился глазами в собеседника.

            – Да я толком сам не знаю, позвонили, сказали встретить…

            – А с Союзом что случилось?

            – Тут такое дело… – рассказ занял всю дорогу до дома.

            – Приехали, – сказал следователь, – пойдемте, чаем напою.

            – Мы, наверное, лучше пока тут подождем, – замялся экс-милиционер.

            – Чего подождете? – удивился Андрей Иванович.

            – Просто подождем, пока вы освоитесь.

            – Воля ваша, – следователь вышел, зашел в подъезд, по лестнице поднялся на свой этаж.

            Квартира встретила чужой железной дверью.

            – Интересное кино, – пробормотал мужчина и нажал кнопку звонка, тоже чужого.

            – Кто там? – спросил женский голос из-за двери.

            – Извините, это моя квартира…

            Дверь приоткрылась на длину цепочки.

            – Уходите, гражданин, пока я милицию не вызвала!

            – Простите, но я тут живу! Смотрите, – достал паспорт, открыл страницу с пропиской. – Убедились?

            – Ничего не знаю, мы с мужем тут второй год живем. Уходите!

            – Я хотел бы встретиться с мужем.

            – Я вас предупреждала, – дверь закрылась и, не смотря на звонки, не открывалась до самого приезда милиции.

            Из лифта вышли два сержанта и старлей.

            – Здравствуйте, – небрежно козырнул лейтенант, – лейтенант Синицын. Хулиганим, гражданин?

            – Домой пытаюсь попасть, товарищ лейтенант.

            Дверь открылась.

            – Товарищ милиционер, мы тут с мужем с прошлого года живем, а этого бича я вижу первый раз! – на пороге стояла крашеная в блондинку молодая женщина. – Вот паспорт, вот ордер, – лейтенант посмотрел документы.