- Мадам, вы меня режете без ножа! – Серж стал ломать комедию, как всегда весьма талантливо. – Персонал на грани истерики!
Анна благодарно ему улыбнулась и с удовольствием включилась в представление. Миссис Уолшер даже стала тише греметь посудой в мойке. Дэнни мелко шинковал зелень, не отрывая глаз от ножа и сдержанно улыбался.
- И кто же их интересно до этого довел?
Серж кивнул ей на специально расчищенный для нее стол, уставленный тарелками. Чтобы приготовленные блюда не остыли, их накрыли металлическими колпаками. Анна присела на высокий табурет и постелила салфетку на колени. Серж расположился рядом и изобразил глубокое сожаление на лице.
- Полнейшее отсутствие совести у людей, которые сначала открывают рестораны, а потом пускают все на самотек. Глаза!
Анна уже вовсю улыбалась и послушно закрыла глаза. Чистота первого ощущения была для Сержа на первом месте. Ничто не должно было отвлекать! Послышался звук снимаемого колпака. Серж придвинулся ближе и поднес вилку ко рту Анны.
- «Слава Богу! Хоть поем!» - подумала Анна и открыла рот.
- Chacun doit vivre de son mutier**( фр.– Каждый от своего дела кормится), - едва слышно сказал Серж.
- За это и люблю свою работу!- ответила Анна, пробуя первое блюдо. Во рту начался праздник.
Все кто находился на кухне не раз становились свидетелями этой, почти интимной сцены. Им доверили наблюдать за редкими, по своей близости, дружескими отношениями, которые многие предпочитают не выносить на всеобщее обозрение, полностью оставляя за наблюдающими, право делать свои выводы. Правильные или нет, это уже было не важно.
Серж Ватисьер тихим умиротворяющим голосом почти любовно описывал каждое блюдо, после того как отправлял очередную порцию на пробу Анне. Склонившись друг к другу, она делилась с ним своими ощущениями, а он ловил каждое ее слово, изредка
задавая вопрос, если она упустила что-то в описании. Наблюдавшие за ними Дэнни, Пэм, Ли Пау будто приобщившись к некоему таинству, преисполненные благодарности за оказанное им доверие, а затем сами отводили глаза и безмятежно улыбаясь, думали уже каждый о своем.
Утверждение меню затянулось до вечера. Анна распорядилась, чтобы в зале сервировали столик на троих. С минуты на минуту должны были приехать Бенджамин и Соэн. Она поднялась к себе, и не включая свет прилегла на диван. Тишина и уединение помогали успокоиться. Как бы не было хорошо с самыми близкими людьми, Анне всегда требовалась хорошая порция одиночества, чтобы ни одной живой души вокруг.
Ворох ощущений и переживаний опустошали, Анна зарывалась в них с головой и словно теряла саму себя. Часто по вечерам, лежа в постели, она как молитву проговаривала то, что действительно важно для нее: любовь родных, друзей, ее будущие
дети, любимое дело. Она честно пыталась избавиться от лицемерного отношения к людям, не поддаваться многочисленным соблазнам, которые развивали всевозможные пороки. Человеку очень важно ограничивать самого себя. Ведь если будет много плотских утех – способность любить подменяется похотью; много денег – и их необходимость теряется, душа пропитывается алчностью и единственное чего потом хочется так это еще больше денег; много еды – теряешь к ней вкус; много любви – и ты теряешь все и с блаженной улыбкой отрекаешься от самого себя.
В конце концов, мир мог катиться в тартараты со своей вседозволенностью, что в в общем-то он и делал. Анна свято следовала своим принципам, благодаря которым у нее до сих пор не помутился разум.
Она еще раз перебрала все доводы, в пользу того, что сейчас ей надо будет спуститься вниз и спокойно выслушать деда. Соэн абсолютно выпадал из этой картины. Ну, по крайней мере, интрига! Анна собрала себя в кучу, поднялась с дивана, попросила у Бога терпения и спустилась вниз. За столиком уже сидели и о чем-то беседовали ее дед и наиболее вероятный из всех, отец ее будущих детей. Дед широко улыбнулся, Соэн встал и галантно отодвинул стул, предлагая Анне присесть. Она ожидала хоть ничтожного проявления страстности, а не дежурную галантность; хотя бы немного игривости и соблазна в глазах, легкой пьянящей лукавости, которая так будоражит в мужчинах. Анна посмотрела Ленгрему в глаза и лишний раз убедилась, что ей достался, самый уравновешенный и невозмутимый мужчина их всех кого она знала. Мозг пришел на выручку и услужливо подсунул воспоминания о «нечеловеческом лукавстве и игривости» Рендала.
«Мало было? Только свистни и все вернется!». Ушат холодной воды и Анна вернулась в реальный мир. - «Пришла в себя? Кивни. Вот и молодец! А теперь включила мозги и внимательно слушай деда. Интрига ведь!»
- Что на этот раз? – обратилась Анна к деду. Изображать на лице живейший интерес не пришлось, любопытство уже сидело в первом ряду.
Бенджамин изложил суть дела.
-5-
В самолете удалось хоть немного поспать. Рейс был ранний, чтобы успеть в Хитроу, пришлось выезжать в первом часу ночи. Анна была вымотана после невыносимо суматошной недели, к тому же ее стала мучить бессонница. Ненаглядный дед не давал скучать. Анна все удивлялась, каким образом ей удалось избежать обморока от возмущения, когда под прикрытием «очень важной сделки» на встречу в Руане с представителем «Лесо де Прош», дед решил форсировать события в ее личной жизни. Удивление приползло, когда он поведал, что Ленгрем едет вместе с ней в качестве консультанта. Солидность не помешает. А затем удивление уползло, когда Анна оценила всю комичность ситуации. Она ведь и сама уже давно поняла, что Соэн не случайный человек в ее жизни. К тому же, начали проклевываться весьма нежные чувства к нему.
Тихие, спокойные отношения с умным, скромным парнем, жизнь в ее ненаглядном Эксетере, под боком у родни, дабы заботиться о них – стояли в ее жизненном графике на первом месте.. Она примерялась к жизни в больших городах. Возможность переехать была, но не было желания. Соэн замечательно вписывался в эту картину.
Сегодняшний же день пока оставлял желать лучшего, из сна Анну смог выдернуть только второй будильник. С трудом оторвав себя от кровати, она направилась в ванную и засунула себя в душ. Теплая вода, словно одеяло окутало тело и спать захотелось еще больше. В ход пошло проверенное средство. Главное долго не думать! Анна крутанула до предела кран с холодной водой. Тело пронзило тысячи холодных иголок. Сердце бешено заколотилось, и сонливость с бормотанием отступила.
«Как же печально, что единственный кто может заставить трепетать неистово мое сердце это никто иной, как мой душ!» - подумала Анна и тяжело вздохнула.
Настроение было никакое, если не считать легкой взбудораженности по поводу поездки. Смена обстановки благотворно влияет на любого человека. Не без стыда Анна поняла, что рада хотя бы на пару дней уехать из Эксетера. Это весьма походило на бегство. Стыдно, но необходимо. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы признать закон непостоянной человеческой натуры - периодически стоит отдыхать от любви, даже если это любовь к своей малой родине.
Высушив волосы и подкрасив глаза Анна натянула потертые джинсы, футболку и накинула легкий вязанный жакет, на руке красовался подарок родителей на двадцатипятилетие – швейцарские часы с металлическим браслетом. Чемодан был собран заранее, перебирать в голове еще раз – все ли она взяла – было лишним. С улицы послышался автомобильный гудок. Соэн приехал. Анна спустилась по лестнице, прошла через свой кабинет в зал ресторана и открыла входную дверь. Ее любимый «Бруно» погруженный в темноту спал. Соэн был свеж как огурчик, ни дать не взять машина, а не человек.
- Привет, - он легко прикоснулся губами к ее щеке. – На заднем сиденье можно прилечь.
- Непременно! – Анна вручила ему ключи.
Соэн принес чемодан и уложил его в багажник, запер все двери и сев за руль, завел мотор. Анна пренебрегла заднем сиденьем и немного откинув спинку, удобно уселась на переднем. Она любила смотреть на дорогу. Ночью казалось, что едешь в неизвестность. Можно было всласть намолчаться и позволить самым разным мыслям, даже самым печальным хозяйничать в голове. Тихое урчание мотора убаюкивало. Но задремать не удалось, Соэн начал спрашивать все ли Анна взяла; старательно перечислял вещи, которые, по его мнению, она могла забыть.