Глава 4

В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ, Я СПЛЮ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ДНЯ.

За ужином этим вечером как обычно шумно.

— Оливия, передай салат, пожалуйста, — прошу я.

В то время, как Инди высокая, светлая и чрезмерно оптимистичная, Оливия маленькая, угрюмая и с глазами, красными от постоянного плача. Даже сейчас я вижу, как они начинают наполняться слезами.

— Моя хозяйка любила салат, — говорит Оливия, передавая мне миску. — Однажды во Дворце Ручья у нас был салат с засахаренными орехами пекан и свежим козьим сыром, а сверху был цветок лотоса, и если его открыть, то внутри была миниатюрная золотая птица. — Она драматично вздыхает, глядя на маленькую кучку салата, томатов и огурцов на своей тарелке.

Сиенна перебрасывает свои гладкие косы через плечо.

— А также твоя хозяйка любила держать тебя на поводке, — говорит она, открывая зажигалку, которую Сил купила ей в подарок. Загорается крошечное пламя. — Не начать ли нам привязывать тебя снаружи ночью, как собаку?

— Убери это, — предупреждает ее Сил.

Оливия со стуком бросает вилку на стол и встает. — Не смей так со мной разговаривать.

— Ты знаешь, что была бы мертва, если бы Вайолет не спасла тебя, верно? — говорит Сиенна, кладя зажигалку в карман.

— Прекрати, — говорит Рейвен.

В центре стола вспыхивает несколько свечей. Оливия сдвигает брови вместе, и пламя гаснет.

— Эй, — говорит Сил.

Сиенна поднимает руки вверх. — Это было случайно, клянусь.

— Пожалуйста, — проговорила Сил. — Теперь твой контроль безупречен. У тебя не было инцидентов несколько месяцев.

— Давайте еще раз пройдемся по плану, — говорю я, и все стонут, кроме Эша, который всегда молчит во время ужина. Он обычно отправляет пищу в рот как можно быстрее, а затем убегает в сарай, чтобы быть среди кур и коз, которых держит Сил. И Репки.

Репка — это прозвище, которое он дал своей младшей сестре Синдер. Она умерла от «черных легких» месяц назад. Люсьен узнал об этом через одного из сообщников в Смоге — маленького мальчика, называющего себя Тифом. Он помог Эшу получить шанс попрощаться со своей сестрой, прежде чем мы сбежали из того округа. Полагаю, он присматривал за ней после этого.

Эш заглатывает остатки его курицы, запихивает кусок картошки в рот и встает.

— Прошу прощения, дамы, — говорит он, кивая всему столу. Он целует меня в макушку и направляется к раковине. Эш уже слышал обо всем этом прежде. После нашей сегодняшней ссоры я чувствую себя виноватой в том, что он не является частью этого плана, что я планирую сделать это без его участия. Но я ничего не могу поделать — чтобы убрать стену, нужны Паладины, а Эш — не Паладин.

Я иду к боковому шкафу и вынимаю несколько свитков бумаги. Один из них — карта города. Другие — копии планов Аукционного Дома.

— Итак, — говорю я, разворачивая карту в центре стола, — через несколько дней мы отправляемся к Западным Воротам. Сил, ты останешься здесь и скоординируешься с Уистлером на Ферме.

— Осталось четыре девушки в Западных Воротах, семь в Северных Воротах и пять в Восточных. — Я указываю на числа, написанные над каждым инкубатором, затем стираю ластиком тройку над Южными Воротами. — Инди, Сиенна и Оливия, как только мы доберемся до ваших инкубаторов и покажем девушкам элементы, вы…

— Останемся в убежище до ночи перед Аукционом, — уныло говорит Сиенна монотонным голосом.

— Откуда мы проникнем в инкубаторы с помощью любой девушки, которая может соединяться с Землей, — живо говорит Инди.

— А затем мы прячемся в поездах, пока они не отбудут на Аукцион, — завершает Оливия. Ее глаза блестят. — И тогда мы избавляемся от надзирателей и доктора.

— Не убиваем их, Оливия, — говорю я. — Просто лишаем чувств.

— Уверенна, что мы справимся, — говорит Рейвен. — На нашем поезде были только Черити и доктор Стил.

— Северные Ворота всегда отправляют трех надзирателей, — говорит Сиенна.

— Их все равно будет меньше, чем нас — говорю я.

— У Аукционного Дома вас будут ждать Ратники, — напоминает Сил.

— И Гарнету предстоит задержать их на как можно дольше, — говорю я, сворачивая карту и доставая чертежи. — И помните, если что-то случится в поезде, если вас обнаружат или… что угодно. Доберитесь до стен. Разрушить стены — ключевой момент. И даже если это будет не стена, окружающая Жемчужину, для наших целей подойдет любая королевская преграда.

Оливия немного дуется, но молчит. Есть несколько чертежей Аукционного Дома, потому что там не просто много разных комнат, но и несколько этажей под ним. Я ставлю на них тарелки и бокалы, чтобы они не разворачивались.

Аукционный Дом построен в виде огромного купола с другими куполами и башенками, расставленными рядом с ним — это различные комнаты, где развлекают королевских особ, пока они ждут покупки суррогатов. И, конечно же, амфитеатр, где проходит сам Аукцион. Но существуют также — как указал Люсьен — Комнаты Ожидания, подготовительные комнаты и дорожная станция на нижних этажах, комнаты для прислуги, комнаты, где молодым королевским дамам можно поправить волосы и макияж. И есть комнаты безопасности на случай, если во время Аукциона в Жемчужине случится что-то опасное. В этих комнатах толстые стены и железные двери. Туда побегут королевские особы в случае угрозы. Мы поймаем их в ловушку, пока город вокруг них будет разваливаться на части.

Аукцион является крупнейшим событием года. Люсьен сказал нам, что позволено приходить любой замужней королевской особе, то есть им не нужны приглашения как на бал Курфюрста или на простую вечернику во Дворце. Приходят все, кто может. Это будет самое большое число королевских особ, собранных в одном месте.

— То есть мы прибудем сюда, — говорю я, указывая на подземную станцию на чертеже с нижними уровнями Аукционного Дома. — И мы уже должны быть готовы. Сил права, Ратники будут там ждать четыре вагона с девушками без сознания. И Гарнет может не суметь задержать их надолго, и если вообще сможет. Нужно быть готовыми к драке.

— Да, и большинство Ратников, которых ему удалось переманить на нашу сторону, не работают в Жемчужине, — говорит Рейвен. — Он говорит, что с Ратниками Жемчужины невозможно иметь дело.

Гарнет головокружительно быстро превратился из гуляки в добропорядочного гражданина. В то время, как все королевские мужчины формально являются офицерами в армии Ратников, это всегда был просто почетный титул. Никто на самом деле не служил в армии. Но как только Гарнет вызвался служить, чтобы искать Эша, он обнаружил, что среди Ратников есть много недовольных, особенно в низших округах. Теперь он использует это как наше преимущество.

— Я очень хочу, чтобы все было проще, — мечтательно произносит Инди. — Чтобы нам не приходилось использовать насилие.

— Ты хочешь сражаться с ними объятьями? — спрашивает Сиенна.

— Любовь сильнее ненависти, — говорит Инди.

— Насилие — единственный наш выбор, поэтому нет смысла об этом спорить, — говорю я, прерывая Сиенну, прежде чем та смогла бы возразить. — Как только мы оказываемся внутри, все должно произойти одновременно. Нам нужно задержать Ратников. Нам нужно устроить такую панику, которая заставит королевских особ бежать и прятаться в своих драгоценных комнатах безопасности. Затем нам нужно попасть к стене.

— И мы с тобой подаем сигнал, — говорит мне Сиенна, снова щелкая своей зажигалкой.

Я киваю. — Мы с тобой подаем сигнал.

— И все в огне, — говорит она. Пламя зажигалки отражается в ее темных глазах.

Нужно точно расчитать время. В предверии Аукциона в конечных ключевых локациях, которые еще не подвергались атакам, будут установлены бомбы. В Банке соберется как можно большее число членов Общества. В день Аукциона они все будут у стены, которая разделяет Банк и Жемчужину, ожидая, когда Паладины ее разрушат. Мне предстоит забраться как можно выше на один из пяти шпилей Аукционного Дома. Сиенна воспользуется Огнем, а я Воздухом, чтобы сделать что-то вроде вспышки, достаточно высокой, чтобы все в городе могли ее увидеть, указывая, что бомбы должны взорваться. Я бы сделала это сама, если могла, но мы можем использовать лишь один элемент за раз.

И после этого, как точно подмечает Сиенна, все будет в огне.

Я тщательно проверяю каждый лист чертежей. Вожу пальцами по различным коридорам, проверяю, знают ли девочки, какие пути куда ведут, как добраться до нужных комнат, сколько этажей в Аукционном Доме, и что располагается на каждом из них; я обозначаю каждый вход и выход, пока Сиенна наконец не издает громкий вздох.