Гости попрощались и снова стали невидимыми.

Уже на следующий день ректор дал распоряжение заказать проект строительства подземного хранилища.

Прошёл ещё один год обучения в академии. Студентов уже не нагружали так жестоко тренировками и науками. Ректор периодически включал большой экран в своём кабинете и наблюдал за ними. Иногда запускал в волосы пальцы, ворошил их и страдал:

— Боже мой! Большинству из них уже по двадцать два года, а они не веселились по-настоящему, не влюблялись! Не делали глупостей! Там, на Антихтоне, нет любви и страстей! Как без этого можно жить?

Он вызвал к себе заведующего кафедрой космической медицины и начальника службы слежения.

— Доложите о развитии отношений между юношами и девушками в подразделениях, — обратился он к начальнику службы слежения.

— Их внимание друг к другу растёт с каждым днём… — начал он.

В этот момент включился экран во всю стену, и один за другим на нём стали появляться эпизоды передачи студентами записок через ряды, из рук в руки, подбрасывания их в карманы, кратковременных пожатий и прикосновений рук…

— Обратите внимание, как часто ночью ребята подходят к дверям избранных девушек и уговаривают их впустить в свой бокс, — произнёс заведующий кафедрой космической медицины.

— А девушки их впускают к себе? Что-то я не вижу на экране этих моментов.

— Не впускают, — ответил начальник службы слежения.

— Но это же не нормально! — заявил заведующий кафедрой. — Нашим студентам сейчас от девятнадцати до двадцати двух лет. Они уже должны волосы рвать на голове из-за того, что не имеют возможности влюбляться, как их сверстники. Может это связано с большими физическими нагрузками, девушки устают и не успевают отдохнуть?

— Думаю, что причина в жёсткой дисциплине, — предположил ректор, — с этим надо что-то делать.

— А что, если юноши недостаточно настойчивы или не хотят быть настойчивыми? Нет ли у них за пределами академии избранниц?

— Избранниц точно нет, — категорически заявил начальник службы слежения. — Когда они уходят на каникулы, мы оставляем в транслейторах работающими микрофоны, остальные функции отключаем. Ни одного разговора с девушками не было зафиксировано. Были у двоих попытки познакомиться, но они не увенчались успехом.

— Я предлагаю по пятницам и субботам устраивать в актовых залах подразделений дискотеки, — вклинился заведующий кафедрой космической медицины. — Пусть молодёжь танцует, прикасается друг другу и влюбляется до двадцати трёх часов. Иначе скоро нам придётся выводить их из депрессии. Надо по внутренней телевизионной связи сделать сообщение о дискотеках.

— Согласен, — одобрил ректор, — не забудьте написать, что не запрещается принимать гостей любого пола в своих боксах.

— Вы не оговорились? — уточнил начальник службы слежения. — Не боитесь, что начнётся беби-бум?

— Не боюсь. Я не давал расписку родителям, оберегать честь их детей. А вы перестаньте за ними следить.

— Вы меня увольняете?

— Ни в коем случае! Просто наши студенты — уже взрослые люди.

В четверг, после занятий, Есения включила первый канал и прочитала сообщение о дискотеке и праве принимать у себя в боксе гостей. Она, как во сне, сразу подошла к двери и открыла задвижку. Только вернулась к своей кровати, как дверь отворилась, и в проёме появился Мефодий. Ноги не держали её. Как только она начала падать, Миф подхватил возлюбленную, усадил на кровать и, гладя по голове, произнёс:

— Есенюшка моя!

— Откуда ты знаешь моё имя? — слабым голосом спросила она.

— На каникулах тебя выследил и спросил его у пацана из вашего подъезда. Как здорово, что теперь мы свободно можем с тобой общаться.

Она легонько отстранила его от себя и, глядя в глаза, предупредила:

— Только давай сначала будем серьёзно заниматься, а потом встречаться.

— Как скажешь. Я на всё согласен.

В пятницу все студенты были в ударе. Они танцевали, прижимаясь друг к другу, когда музыка играла, а когда заканчивалась, так и продолжали стоять в обнимку до начала следующей мелодии. В двадцать три часа дискотека прекратилась. Все юноши потихоньку перекочевали в девичьи боксы.

— Что делают?! Что делают?! — орал в своём кабинете начальник службы слежения, глядя на экраны мониторов. — И он ещё запретил мне вести наблюдение за ними! О чём только мужик думает? Да через девять месяцев население академии увеличится на треть! Хоть бы о средствах контрацепции подумал!

В течение полугода многие подвальные помещения и десятикилометровый тоннель переоборудовали под зоны хранения тел. Завезли средства для изгнания душ и поддержания жизни в бездушном теле. Провели на эту тему беседу со студентами. Те сначала испугались, но, услышав, что эксперимент по переселению душ в созданные тела был проведён успешно, согласились на переселение, но при условии, что их жизни действительно будет угрожать извержение Супервулкана. Всем им предоставили дополнительный отпуск для оповещения родственников о надвигающейся катастрофе, выдали на руки нужное количество средств и попросили рассказать о методе переселения душ на Антихтон. Предупредили, чтобы родственники никому об этом не рассказывали. А после звонка из академии, немедленно прибыли в указанное место. Когда Мефодий предупредил об этом своего деда, тот заявил, что уже стар и никуда не собирается переселяться.

То же самое сказала Аделаида Есении.

Прошло три дня с тех пор, как студенты вернулись в академию и доложили о проведённой работе с родными. Утром всех их собрали в актовом зале и сообщили, что Йеллоустонский Супервулкан начал действовать. Предупредили, что все родственники за ночь оповещены, и различными путями продвигаются к подземным хранилищам. На всех входах их встречали сотрудники этих хранилищ и провожали к именным местам. Студенты тоже спустились туда. В восемнадцать часов раздалась команда по внутреннему средству оповещения:

— Принять серую капсулу и запить водой.

Все загалдели, застонали. У кого-то началась истерика, паника.

— Все успокоились и выполняем указание, пока не поздно! — потребовал грозный голос.

— Ребёнку тоже целую таблетку давать? — спросила молодая мамаша гнусавым от слёз голосом.

— Тоже целую.

Прошло пять минут, и снова требовательно грянул голос:

— Теперь пьём розовую таблетку. Не тяните время. Её надо пить через определённое время после первой. Все выпили?

— Да-а-а! — эхом раздалось вокруг.

— Теперь ложитесь и ждите.

Через несколько секунд наступила зловещая тишина. Очевидно, диктор тоже выпил таблетку и расстался с душой. Все подземные помещения были забиты бездушными, но живыми телами с замедленным поверхностным дыханием. Души вылетали на поверхность прямо сквозь стены, перекрытия, вентиляционные шахты… Там их встречали души властелинов, прилетевших из третьего уровня околоземного пространства. Они выстраивали души будущих антихтонцев в оду линейку и направляли на восток. Впереди всех с бешеной скоростью нёсся Верховный Судья. Перемещение душ в любом пространстве на любое расстояние способно быть мгновенным. Они и опомниться не успели, как оказались на Антихтоне. Верховный Судья влетел в длинное помещение, заложенное искусственно созданными телами и мгновенно влетел в одно из них. Остальные души, следуя его примеру, сделали то же самое. Немного погодя тела стали подниматься, ходить, всё рассматривать и говорить на русском языке. Коренные антихтонцы восторженно кричали и обнимали свои создания. В ухе каждого из них был встроен многофункциональный транслейтор, помогающий понимать русскую речь и не только. В ушах новоиспечённых антихтонцев они также имелись. Теперь речь жителей новой планеты была доступна и им. Они тоже обнимались и радовались тому, что живы, что в новых телах им уютно и хорошо.

— Я есть хочу! — простонал кто-то.

— И я! И я! — бесконечно понеслось в толпе.

— Их надо срочно кормить! — засуетились коренные жители планеты. — Энергию в них поддерживали нано-частицы, но они перестали действовать, как только в тела внедрились души.

— За мной! — крикнул старейший антихтонец. — Пора принимать пищу!

Как ни странно, никто не стал толкаться, как это случилось бы среди землян, а мерными шагами, один за другим двинулись в путь. Старейший антихтонец завёл всех на удивительное поле с разноцветными сочными растениями причудливых форм. На некоторых из них висели плоды, совсем не похожие на земные.