— Тебя никто не просил меня тащить в свою комнату, — вскинулся Регган.

— О, меня вообще не просили тебя куда-либо тащить, но, понимаешь, ты мешал моему отцу заниматься делами. Тяжело думать о работе, когда кто-то пытается помереть у тебя на глазах, — я сам не понимал, откуда из меня пер этот сарказм, это было глупым ребячеством, но остановиться я не мог. Внезапно я осознал, что мне немного неприятно, что Арес пытается заботиться о ком-то другом, кроме меня. — Кстати, ты меня случайно не порадуешь, папа, известием о том, что на маму нашло озарение и у нас дома появилось, наконец, мясо? — я, прищурившись, смотрел на Ареса.

— А у вас что, мяса дома нет? — влез в наш разговор с отцом Регган.

— А у нас мама — вегетарианка, — практически выплюнул я.

— Дей, давай немного отложим наш разговор, — вздохнул Арес. — Могу сказать тебе одно, прости меня. Просто я до сих пор воспринимаю тебя маленьким ребенком, понимаешь? Родителям бывает сложно перестраиваться, чтобы понять, что их дети уже взрослые, — я с нескрываемым удовольствием смотрел на отвисшую челюсть Гволхмэя. Что, Рег, не привык видеть, как всесильный Арес просит у кого-то прощение?

Я уже открыл рот, чтобы хотя бы начать высказывать отцу свои претензии, как дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вбежал Лео Дефоссе младший. Он поражал воображение бледностью, лоб у него был потный, одежда была вся в пыли, лицо и руки тоже не блистали чистотой. Его била нервная дрожь, и тряслись руки. Не говоря ни слова, Дефоссе бросился ко мне и принялся меня ощупывать. Я заверещал так, словно меня пытаются изнасиловать на центральной площади нашей столицы.

— Ты что делаешь?! Убери от меня свои грязные руки, извращенец! Побойся… вон, моего отца!

— Деймос, ты живой?! — в свою очередь завопил Лео. — У тебя ничего не болит?! Голова не кружится?! Сколько пальцев ты видишь?! — и он ткнул мне в лицо средний палец, при этом чуть не выколов глаз, козел.

— Да отвяжись ты от меня! — я попытался вырваться, но не тут-то было, хватка у Дефоссе оказалась просто железной.

— Леонардо, что случилось? — холодный голос Ареса подействовал на Дефоссе как холодный душ. Но очень не на долго. Повернувшись к отцу, он на мгновение разжал руки, чем я и воспользовался, быстро освободившись из цепких лап моего слишком заботливого префекта, и юркнул за кровать со стороны Гвэйна.

— Библиотека разрушена, — Лео заломил руки и принялся отчитываться перед Аресом. — Там словно бомба взорвалась. А Деймоса в последний раз видели входящим как раз в библиотеку. Мне кобольд доложил, что видел Деймоса в библиотеке вместе с Регганом практически перед самым разрушением, но Реггана я видел на приеме. Или он потом туда пошел? Регган? Что с тобой, ты жив? — он бросился к своему другу.

— Лео, мы все целы и невредимы, извини, что не оправдали твоих надежд, — хрипло проговорил Гволхмэй, практически заползая под Гвэйна.

— Кхм, — кашлянул в кулак отец, привлекая внимание младшего Дефоссе. Лео перевел полубезумный взгляд на Ареса и прекратил свои попытки добить Реггана.

— Я все это время искал Дея под завалами. А потом наткнулся на дыру в полу. Там потайной ход, который привел меня к кабинету отца. Дей, с тобой действительно все в порядке? — он нашел меня взглядом и пошел в моем направлении.

— Не подходи ко мне, — пропищал я из своего укрытия. — И да, со мной все просто отлично. Когда начали рушиться шкафы, пол провалился, и я упал в эту дыру, так что пострадало только мое самолюбие и пятая точка.

— Боже мой, Дей, — ко мне решительно подошел Арес, сграбастал в охапку и теперь уже он принялся прощупывать каждую косточку в моем теле, и аккуратно осматривать голову. — Ты точно в порядке? — в его голосе прозвучала такая забота вперемешку с волнением, что я растаял. Закрыв глаза, я уткнулся носом куда-то в область ключицы высоченного Ареса и позволил себе расслабиться.

— А меня одного волнует вопрос, а почему библиотека вообще начала рушиться? — раздавшийся с кровати ехидный голос заставил меня заскрипеть зубами. Вот зачем я, спрашивается, его таскал практически на себе и лечил? Свинья неблагодарная.

— А меня одного волнует, зачем твой родитель притащил тебя к моему отцу? Похвастаться что ли захотел своими достижениями? — прошипел я, косясь на Реггана.

— Он просто хотел, чтобы я все подтвердил, — тихо ответил Рег.

— Подтвердил что? Что я на него Гвэйна натравил? — он мягко кивнул. Я ущипнул себя за руку. Ну что я за человек то такой? Он же чуть не умер, пережил буквально предательство со стороны отца, а я его еще с грязью смешиваю на глазах у всех. Ну и что, что он восхищается Аресом? У каждого свои кумиры. Я же его сын, а не Регган, чтобы ни пыталась подсунуть мне моя бурная фантазия. Тем более, не исключено, что все в этом мире знают, кто такой Арес Нейман, а некоторые вон, превозносят его до небес. А я, как обычно, про своих родных не знаю ничего.

— Кстати о Гвэйне, — Арес отстранил меня от себя, убедившись, что со мной все в порядке, и обратился к Дефоссе. — Леонардо, помоги Реггану дойти до его комнаты, мне нужно поговорить с сыном. Я позже к вам присоединюсь.

Лео кивнул, стащил сопротивляющегося Рега с кровати, и они направились в двери.

Когда дверь за ними закрылась, Арес сел на кровать, показывая рукой, чтобы я тоже присел. Я примостился рядом и внимательно начал рассматривать пол этой комнаты. Ничего особенного я там не увидел, но переводить взгляд на отца я почему-то боялся. Арес молчал, видимо собираясь с мыслями. Я ему не мешал. Как бы то ни было, разговор следует начинать точно не моей скромной персоне.

— Деймос, — наконец начал отец, — я еще раз прошу тебя простить меня. Если конечно у тебя это получится, когда-нибудь. Не при таких обстоятельствах ты должен был все узнать. — С какой-то горечью в голосе проговорил он.

— Папа, если ты постараешься мне все объяснить, я постараюсь понять. Я уже не маленький мальчик, — я все еще продолжал рассматривать ковер. Зеленый, однотонный, очень дорогой. Слишком строгий на мой взгляд.

— Все не так просто, как тебе может казаться. Я всегда оберегал тебя. Я всегда воспринимал тебя, как собственного сына и никак иначе. Я оберегал тебя от враждебности этого мира, от всего этого, — я, наконец, перевел взгляд на Ареса, он окидывал взглядом комнату. — Сейчас ты как никогда можешь понять, как тяжело жить в таких условиях. В условиях, где все решает только политика, экономические отношения, и нет никакого права на проявление каких-либо чувств. Я всегда хотел, чтобы в моем доме, в нашем доме, ничего этого не было. Все было искренне, учитывались желания, была свобода выбора. Я очень люблю твою мать, но, если бы дело касалось только ее, я никогда не рискнул бы так кардинально менять свою жизнь. Я знаю, что не был идеальным отцом, но поверь, я старался. Я старался как никогда в своей жизни. В первый год я постоянно задавал себе вопрос: как Казимир посмел оставить вас одних в этом мире, где вокруг вас рано или поздно начнут кружить стаи акул, вроде меня, — он невесело усмехнулся.

— Видимо, его родительский инстинкт умер гораздо раньше, чем он. А если верить маме — то вообще не рождался, — тихо проговорил я.

— Я не скрою, меняться самому было очень трудно. Точнее, не меняться, а быть самим собой. Дома, рядом с тобой и Анной, я сбрасывал эту маску лицемера, властного и жесткого человека и мог просто наслаждаться тем, что у меня появилось. Тем, ради чего стоит жить — Семья. Самая настоящая семья. Ты знаешь, что твои предки никогда не назывались Родом, как принято с очень древних времен. Фолты всегда называли свой клан, или что это было, Семьей. Они как никто понимали значение это слова. Казимир, видимо, был исключением, той самой паршивой овцой, — как только он прервался, чтобы перевести дух, Гвэйн прополз по кровати и положил голову ему на колени, преданно заглядывая в лицо. Ну вот, еще один поклонник у Ареса Неймана образовался. Почему он так странно реагирует на упоминания о Фолтах? — Ты рос, взрослел. Я уже давно хотел начать этот неприятный разговор и расставить все точки над i. Но понимаешь, я боялся! Арес Нейман просто испугался потерять то доверие, которое постепенно начало образовываться между нами. Я не хотел, чтобы ты все узнал не от меня. Поэтому я был категорически против того, чтобы ты ехал в школу. Но твоя мать настояла.