Глава 14

— Нейман! Не спать! — я вздрогнул и открыл глаза. Погруженный в приятный полумрак зал медитации приятно успокаивал нервы, навеивая дремоту. Всегда, когда я приходил сюда на занятия, на меня накатывало умиротворение, и я неизбежно засыпал. — Нейман, скажите честно, вы сюда спать приходите? — профессор Бретт устало прикрыла глаза. Я ее понимаю, устанешь тут, когда прошел уже месяц, стремительно приближаются каникулы и Новый год, а этот горе-ученичок (надо смотреть правде в глаза, я уже отвык льстить сам себе) не то чтобы делал успехи на ее уроках, он до сих пор не смог почувствовать в себе то, что другие маги называют по-разному, но имеющее одну суть: магию, силу, дар… Каждое наше занятие заканчивалось одинаково: я честно со всем упорством пытался из раза в раз постичь истинный смысл медитации. Максимум, чего я достиг — это из видимой только мне пелены проваливался в сон. Единственный бонус от занятий с Бретт было то, что я выходил оттуда совершенно отдохнувшим.

— Нет, профессор, — я поднялся с подушки, на которой сидел на полу и не сдержался, потягиваясь. Бретт только покачала головой. Ну вот такой я безнадежный.

— Идите, Нейман. Сегодня был последний урок медитативных техник в этом году. — Она замолчала, затем добавила. — Деймос, потренируйтесь дома, вы обязаны начать чувствовать свою силу, иначе все это может плачевно закончиться. Вы сильный маг, только почему-то это упорно скрываете. Не скажете, почему?

Я отрицательно покачал головой и направился к двери. Единственное, что я скрываю это, так сказать, цвет магии. А в остальном…

Я не знаю почему, но мы с моей магией упорно игнорируем друг друга уже на протяжении четырнадцати лет. Со мной ни разу не происходило тех катастроф, которые вытворяли остальные, у которых силы пытались вырваться погулять. Но свой скепсис я озвучивать перед уважаемым мною профессором (кто бы что не думал и не говорил, а я действительно уважаю своих преподавателей, за небольшим исключением: историк, математик и ботаник — вот те личности, которых мне уважать никак не получается) не стал.

— Я постараюсь, но, профессор Бретт, я не могу понять… — я замялся. — Я никак не могу почувствовать никакого постороннего шевеления в моих жилах. Я всеми фибрами этого хочу, но… — я развел руками.

— И все же постарайтесь, Нейман.

— Хорошо, — я кивнул Бретт и вышел из классной комнаты. Вот бы случилось Новогоднее чудо, и Дед Мороз подарил бы мне хоть кого-нибудь, кто смог мне объяснить, что конкретно нужно для этого сделать. Бретт пыталась, но до конца суть медитации до меня донести так и не смогла. А Фолт сказал правду, он имел только смутные и довольно поверхностные теоретические знания в данном предмете. У него все получалось автоматически, и он не мог понять, как так произошло, что его потомок совершенно не ощущает собственной магии.

В столовой ко мне традиционно подсел Рейн Дилан.

— Как дела? — мы задали этот вопрос вместе и рассмеялись. Затем замолчали, принявшись поглощать обед.

Почти каждый вечер мы прокрадывались в наш любимый класс и пытались разобраться с тем объемом знаний, который пытается запихать в меня Фолт. Получилось пока только разобраться с резервом Рея. Я оказался прав, у Дилана резерв мог быть гораздо большим, но для этого были необходимы тренировки. В отличие от меня, Рей обладал целеустремленностью танка. Он уже научился выделять в своих ощущениях те тонкие нити магии, которые пронизывали его тело насквозь. Это он мне так свои впечатления описал. Как это у него получилось, что он в этот момент делал, когда прорвался сквозь пелену — он сказать не мог. Просто в один прекрасный вечер у него получилось увидеть серебристые нити, окутывающие все его тело. Теперь же он при каждой возможности пытался найти то место, откуда эти ниточки выходят — это и есть резерв маны мага. За него я не волнуюсь, уж кто-кто, а Рейн все найдет.

Я же научился поднимать одного! скелета, который мог только подходить, тыкать костяшкой крайней фаланги указательного пальца и говорить: «Бу!».

Никаких магических экспериментов мы больше не ставили, до тех пор, пока я, хотя бы для начала, свою магию не почувствую. Кроме того, задумчивый Фолт запретил мне экспериментировать по тем же причинам. Так что пока я накапливаю чисто теоретические знания в своей многострадальной голове.

Учителя на меня, кажется, забили. Я теперь никаких оценок не получаю: ни хороших, ни плохих. Сдаю я домашнее задание или нет, результат один — на меня не обращают внимания. Назло врагам, я перестал вообще сдавать домашнюю работу. Самое интересное заключается в том, что я ее делал. Не слишком качественно, скорее это были наброски, но со ссылками на источники и собственными размышлениями. Вот только ни разу ни одной не сдал.

А пару недель назад, я внезапно понял, что мне это нравится. Мне нравится ориентироваться по основным теоретическим направлениям. Ну а то, что с практикой не лады, наверстаю, наверное. Хотелось бы в это верить.

— Деймос, тебе письмо пришло, — за наш стол села Лиза, отвлекая меня от еды и мыслей. Она протянула мне конверт и мило улыбнулась. — Я свои письма забирала и увидела конверт для тебя. Он уже неделю лежит в ячейке, — она прищурила глаза и погрозила мне пальчиком. Ну не ждал я писем. Не от кого мне их получать. Я пожал плечами и забрал письмо.

— Рей, за мной отец приедет послезавтра, — пока я вертел письмо в руках, Лиза обратилась к своему кузену. — Он спрашивает, тебя забрать, или вы уже решили с тетей Дорой, кто за тобой приедет?

— Заберите, если не трудно, — равнодушно произнес Рейн. — Что пишут? — Это он спросил уже у меня.

Я же сидел с приоткрытым ртом и сильно старался не разразиться площадной руганью, потому что письмо было от мамы, в котором она сообщила, что мне придется остаться в школе на каникулах. Просто наш дом затопило. Оказывается, канализация в поместье старая и не ремонтировалась уже много лет. В один далеко не прекрасный момент она засорилась, а так как наши кобольды могут взять первый приз за лень, тот момент, когда еще можно было что-то сделать, был упущен. Она не знает, как это произошло, но трубы разорвало в хлам. Почему-то больше всего досталось моей комнате. Так что сейчас в поместье ремонт, они очень сожалеют, но очень просят не приезжать, чтобы не путаться под ногами и не мешать! Вот так и написала с восклицательным знаком.

— Я остаюсь в школе, потому что мне по техническим причинам некуда возвращаться! — рявкнул я. — Рейн, мне надо пару моментов уточнить, давай сегодня не будем заниматься?

— Без проблем, — Рейн улыбнулся. — Может тебе помочь чем-нибудь? Хочешь, я у матери спрошу, можно ли тебе у нас каникулы провести?

Я целую минуту обдумывал эту мысль, но затем отрицательно покачал головой. Вот еще, у них семья большая, еще и меня кормить?

— Не нужно, не хочу вас стеснять.

— Глупости, — махнул рукой Рейн. — Никого ты не стеснишь, другое дело, если ты не хочешь каникулы в деревне проводить…

— А вот сейчас глупости ты говоришь, — я перебил друга. — Я с удовольствием как-нибудь завалюсь к вам, но летом. Если подумать, то все не так уж и плохо, я могу в тишине пустынного замка попробовать полноценно помедитировать.

— Ну, хорошо, — Рейн улыбнулся немного натянуто.

— Рей, ну что ты как маленький? Ты только представь себе, что вам нужно будет не только меня, но и Гвэйна кормить… А учитывая мое затруднительное положение, помочь вам в обеспечении двух лишних морд дополнительным провиантом я не могу.

— Все-все, не нужно мне ничего доказывать, — замахал руками Дилан и улыбнулся сейчас уже более открыто.

— Если дело только в этом, то каникулы ты можешь провести у нас, — как бы невзначай бросила Лиза, деловито рассматривая свои ногти. — У нас таких проблем вроде бы нет.

— Ой не надо заливать. Проблем у вас побольше моих будет, — выплюнул в сторону своей кузины Рейн. Я покачал головой и встал из-за стола.

— Вы если хотите, можете продолжать собачиться и дальше, а я, пожалуй, пойду. До завтра.

Интересно, что необходимо сделать такого невероятного, чтобы примирить этих двоих. На предложении Лизы я даже не стал отвечать, направляясь прямиком в кабинет директора, обдумывая этот разговор на ходу. Постучавшись и дождавшись разрешения войти, я ввалился к крестному и с порога задал вопрос в лоб: