— Желания завались — таланта маловато, — буркнул я и уставился в болото. Интересно. Шли мы по тому месту, что называется топью. — А почему я не ухожу с бульканьем под воду? Медленно так и печально, с безысходностью на лице и ужасом в глазах? — спросил я у шедшего рядом мохнатого собеседника.

— Потому что я не хочу этого. Это же болото. А я Хмырь как-никак, — пожал он плечами. — Я хозяин этого места и вправе влиять на то, насколько быстро будут тонуть вошедшие сюда люди и нелюди.

— А у тебя что, договор со школой: ты не трогаешь учеников, а они тебе кого-нибудь ненужного поставляют взамен? Такой бартер: один ученик в обмен на несколько человек?

— Ты думаешь, мне нужны люди? Да там внизу уже продохнуть невозможно. Заполонили уже все. Ладно, девки молодые и красивые, которые от безысходной любви решили утопиться. Хоть глаз радуют. Про нервы не могу такого сказать: крики, ругань и постоянные склоки практически ежедневно. Что с баб-то еще взять. А вот мужчины — тут все гораздо серьезнее. Либо воины затонувшие, по глупости на замок прущие прямо по топи, либо принцы всякие, то случайно с лошади упавшие, то еще по какой причине корону сложившие…

— Так сколько же лет этому месту? — вырвалось у меня. Насколько я помнил историю, то после падения Империи мир медленно восстанавливался, но на лошадях практически никто не ездил, только если в захолустье каком, где на машине не проехать, да и принцы Шорией никогда не правили.

— Ну, лично это болото существует чуть ли не с зарождения этого мира. Мы пережили все возможные войны и времена. И переживем еще столько же, — сумерки быстро уступали место полноценной темноте. Я начал запинаться все больше, и даже пару раз свалился, запнувшись о какие-то кочки. Хмырь только покачал головой и, щелкнув пальцами, создал несколько светлячков. Круто, я так не умею.

— А почему я принц-то? — я вспомнил интересующий меня вопрос и поспешил его задать, пока владыка болота расположен к беседе.

— Вот, посмотри, — он протянул мне медальон, который рассматривал при первой нашей встрече. Я взял его в руки и повертел. Медальон, как медальон. Именной. Тяжелый. Из золота, судя по всему, мужик какой-то на обороте нарисован. Не артефакт, что не могло не радовать. Это я перед ним красовался, такого Темного бесстрашного мага изображал, на самом деле мне было жутко страшно, холодно и хотелось есть.

— Это что?

— Реликвия. Присмотрись внимательнее, — ткнул меня медальоном практически в лицоХмырь. Я пригляделся. Мужчина, изображенный на медальоне, был смутно на кого-то похож, но я никак не мог вспомнить на кого. Память у меня на лица, если честно, ужасная. Мужчина средних лет с тонкими чертами лица, слегка раскосыми глазами и какими-то нелепыми усиками.

— Да. Тонкая работа. В отличие от вкуса этого мужика. Как художник умудрился изобразить на металле усики?

— Это все что тебя интересует? — чуть ли не подпрыгнул Болотный Хмырь.

— А я должен был обратить на что-то еще свое драгоценное внимание? — я снова начал вертеть в руках кругляшек.

— А тебе этот мужчина никого не напоминает?

— Ну-у-у… — я пригляделся к изображению внимательнее, но сосредоточиться все никак не мог, потому что я постоянно обращал внимание на эти ужасные усы, да и темно было. Света, издаваемого светляками, было явно недостаточно. — Очертания вроде знакомые. Да вроде не встречал ни разу.

— Любопытно, — почему-то рассмеялся болотник и отобрал у меня свою драгоценную ношу. — А в зеркало ты вообще смотришься?

— Смотрюсь, — огрызнулся я. Да какая кому разница сколько раз на дню я лицезрю себя?

— Оно и видно. Хочешь, я расскажу тебе одну очень занимательную историю?

— Она как-то связана с зеркалом? Если нет, то я, пожалуй, откажусь, — бесконечная пустота, окрашенная во все цвета темного и, подозреваю, зеленого уже немного раздражала, а ноги, не привыкшие к длительным прогулкам, начали подло уставать. Идти становился с каждым шагом все тяжелее.

— Ну какой хам-то, а? — всплеснул руками мой провожатый. — Лучше послушай, да не перебивай.

— Постараюсь.

— Так вот. Очень давно, во времена Великой Империи, — задумчиво начал Хмырь, — существовала очень жесткая иерархия. Темные никогда не терпели конкуренции, ни с чьей стороны. Что уж тут говорить, они были властными и надменными. Они правили. Хорошо или плохо — об этом не нам судить, это было давно. Но они положили конец разрушительнейшим войнам, только за это нужно быть им хоть чуточку благодарными. Но вот все остальное. Злые шутки, привычка добиваться своего чаще всего чужими руками, подставы… В то время, о котором я веду речь, все это у Темных ограничивалось только наличием совести. Которой, честно сказать, у них было не особо много. А сейчас Темных так мало, что рассчитанная подлость не выдает истинного окраса магии. Чем меньше становится Темных, тем выше голову поднимают обычные маги, да и что греха таить — люди. На что способны некоторые индивиды людской расы, трудно себе даже вообразить. Мне порой кажется, что они метят на места Темных магов. Власть и нажива затмевает их ничтожный разум.

— Как-то это нехорошо звучит, как-то мерзко, неправильно, — пробормотал я, а Хмырь, между тем, продолжал.

— Это неправда, что Темные уничтожили себя сами. На них началась охота. Никто не застрахован от яда, или подлого кинжала в спину, например. В конце концов, дело кончилось тем, что некроманты уже не могли открыто славить Прекраснейшую, и остатки некогда Великих магов начали свой путь к полной деградации и исчезновению. Да, что я говорю, тебе это известно, как никому другому. Но, это, так сказать, предисловие.

— Длинное и совершенно ненужное, — я обхватил себя руками. Меня начало ощутимо трясти от холода. Я понимаю магов, нет, правда, понимаю, я бы тоже постарался всех Темных со света сжить. Представляю, чем могла закончиться подобная безнаказанность. Так что сами виноваты, что их вырезали.

— Какое есть, — Хмырь на секунду задумался и продолжил. — В то время, о котором я хочу рассказать, Империя находилась в самом своем расцвете. Правил, разумеется, Император, а у Императора был сын. Однажды он поехал на охоту в свои дальние угодья, которые находились где-то поблизости от этих болот, и обнаружил, что маги решили уничтожить болотный народ, а само болото осушить, чтобы построить здесь крепость. На самом деле, уничтожить можно кого угодно, даже таких древних существ, как мы, — Хмырь снова задумался. — Я не знаю, что двигало принцем в тот момент, но он остановил бойню. Возможно, он просто пожалел нас. Чтобы избежать дальнейшей конфронтации, принц выкупил эти болота у одного из своих вассалов и построил здесь охотничий домик, прекратив, таким образом, попытки избавиться от болота и населяющих его жителей. Впоследствии, этот принц стал Императором, самым лучшим, к слову. Время его правления отмечено как расцвет Империи. Он совершил много великих дел, но лично нам, болотникам, все эти дела глубоко безразличны, а вот то, что он, воспользовавшись своим авторитетом, решил, что мы достойны продолжать свое существование, это да. Мы пытаемся быть благодарными, мы сохраняли его дом и сейчас оберегаем, и сохраняем школу, которую сделали из этого дома, но это очень сложно, пытаться выразить благодарность тому, кому она не нужна. Возможно, сейчас у нас появится шанс хотя бы частично закрыть свой долг, послужив одному из потомков принца Дэрика.

— Да ему просто на всех вас было на… наплевать. Сделал доброе дело, сам потом офигел от сделанного, или кто-то помог понять из доброй родни, ведь деньги-то, скорее всего, немаленькие в какое-то вшивое болото вбухал, и постарался забыть, — пробормотал я на грани слышимости. Хочет верить в зачатки совести хотя бы у одного Темного, кто я такой, чтобы его переубеждать? А вслух тем временем продолжил. — А при чем здесь все-таки я, зеркало и портрет?

— А при том, что мужчина на портрете и есть тот самый принц. Его имя было Дэрик Фолт.

Я настолько удивился, что даже трястись перестал. Теперь я понял, кого напомнил мне мужчина на портрете. Он напомнил мне меня. Точнее, я был очень похож на него. Скорее всего, именно так я буду выглядеть, когда вырасту. Только у меня никогда не будет этих идиотских усиков!