IX Лабиринт и его обитатели

Но здесь меня ожидало новое разочарование.

Горный обвал хотя и проломил поперечную сланцевую стену прохода, но не в прямом, горизонтальном направлении, а лишь так, что беспорядочно разбросанные плиты составляли разветвляющийся лабиринт.

Направо и налево, вверху и внизу зияли передо мной отверстия, когда я дошел до конца тупика. У меня не было иного путеводителя, кроме ветра: из малого пустого пространства он дул тише, из большого — сильнее.

Отверстия были так малы, что нам с Бэби приходилось проползать в них на четвереньках.

Медведица ползла впереди. В качестве пещерной жительницы, она отлично видела в темноте.

Пробираясь наудачу туда, откуда дует ветер, изображая из себя своеобразную пару пресмыкающихся, мы с Бэби рисковали застрять в этом каменном хаосе. Ведь могло случиться, что, чего доброго, и назад уж не найдем дороги, да и вперед некуда будет двинуться.

Но мы, как истинные герои, не унывали.

Вдруг Бэби испустила громкий рев ужаса и стала задом ретироваться через меня.

Но я мужественно продолжал ползти вперед и очутился, так сказать, лицом к лицу с призраком, так испугавшим Бэби.

Меня он не испугал. Я преспокойно осветил его лампочкой и признал в нем скелет прекрасного чудовища, уже знакомого мне.

— Иди назад, Бэби, — уговаривал я мою верную спутницу. — Эта особа теперь не причинит тебе никакого вреда. Это только кости самого удивительного гигантского животного, жившего во дни оны под землей. Известен еще только один экземпляр его. Да, это пресловутый мозазавр, первый представитель которого был открыт ученым Гофманом и назван в честь его мозазавром Гофмана.

Скелет стоял в длинном узком пространстве, стены которого были усеяны кристалловыми формациями.

Мозазавр — ящерица в двадцать пять метров длиной, с громадной головой, глазными впадинами с большую тарелку и спинным хребтом в сто тридцать позвонков. Хвост изумительного устройства: он имеет вид широкого корабельного руля с обращенным вверх краем и продолжается гигантской пилой вдоль спины. Конечно, и от ног остались лишь одни кости, но по отпечаткам на камне, бывшем еще мягким в то время, когда его тут замуровало, видно, что они были снабжены плавательными перепонками.

Когда же было это время? О, задолго еще до потопа, положившего конец существованию мамонта!

И это сокровище теперь мое. К сожалению, я не могу взять его с собой. Оно даже мешает мне, заграждая путь, и по его милости я должен искать себе другого выхода из лабиринта.

Наконец, я стал слепо полагаться на тонкий инстинкт моей лохматой спутницы, которая зашныряла тут что-то уж очень самоуверенно.

Нам опять заградила дорогу хелония титанических размеров. Это — черепаха с длинной змеиной шеей. Панцирь ее и посейчас покрыт баланами.

Из обломков третьего хода выделялась только голова игуанодона, очевидно, родоначальника крокодила. Кроме двух рядов страшных зубов, у него еще два длинных прямых рога на передней части головы.

Мы то и дело наталкивались на разных чудовищ. На раскиданных сланцевых плитах виднелись ясные оттиски листьев, ветвей, жуков и стрекоз допотопного мира. Попадались окаменевшие рыбы, птицы и ящерицы.

Кто снес сюда эту необозримую коллекцию? Кто смешал ее в такой пестрый хаос? Как попали бок о бок обитатели суши, пресной воды и морского дна? Каким ветром занесло растения, птиц и стрекоз? Кто разрешит эти вопросы?

Слюдистый сланец часто хранит в себе и благородные металлы. Во многих местах я натыкался между слоями и на богатые серебряные жилы. В них были целые полосы чистого серебра. Раз мне попались на глаза даже массивные слитки чудного золота, ярко обрисовывавшиеся на черном фоне.

Но я отвертывался и от серебра, и от золота.

Я искал воздуха и воды.