— Ты не думаешь, что это немного быстро? — мягко спросила она и сглотнула, определенно пытаясь звучать разумно.

Черт, я был рад, что один из нас был в состоянии думать. Я же был твердым и готовым взять ее прямо у этого дома.

— Я знаю тебя много лет, — пробормотал я и снова посмотрел на ее губы.

Черт, я хочу поцеловать ее.

— Это никогда не было вот так, Декс.

— Однако должно было, — я закрыл глаза и застонал. — Скажи мое имя еще раз.

Она молчала, и я снова посмотрел на нее.

— Мне нравится слышать, как ты его произносишь. — Я чувствовал, как моего лица касалось ее дыхание.

Она не говорила в течение долгих секунд, но это не была проблемой. Я готов был ждать ее всю оставшуюся жизнь.

— Декс, нам надо остановиться, — сказала она, но в ее словах не было эмоций, она говорила их несерьезно.

— Если ты действительно хочешь, чтобы я остановился, то должна сказать мне правду, Ева. Никакой чертовой лжи, если ты не хочешь меня, не хочешь этого...

— Чего именно этого, Декс? — спросила она, обрывая меня.

Я поднял руку и убрал длинную прядь с ее шеи.

— Я хочу тебя, Ева, чтобы ты вся целиком принадлежала мне. Только мне.

Я провел пальцем по ее горлу, ее пульс дико бился за ухом как показатель того, насколько она была на взводе.

— И ты только сейчас осознал это? — прошептала она.

Я медленно покачал головой и прижался к ее животу своим твердым членом.

— Я только сейчас осознал, что было идиотизмом игнорировать то, что хотел.

— Что ты хотел, — сказала она без вопросительной интонации.

— Тебя, Ева. — Я вжался в нее своей эрекцией. — Чувствуешь это? — спросил я, но она не ответила, только облизала губы. Однако я видел правду в ее глазах. — Просто скажи, что ты хочешь быть моей.

Она раскрыла губы, но не произнесла ни звука. Она нервничала, и я не могу винить ее за это. Я напирал достаточно сильно, но внутри меня словно что-то щелкнуло. Я не мог ждать, не мог попытаться и делать все медленно, хотя она и заслуживала намного большего.

Я наклонился так, чтобы мои губы были рядом с ее ухом:

— Я хочу, чтобы все знали, что ты моя.

Она тяжело и быстро задышала, и я сомневался, что она расслабится. Ее руки были на моих бицепсах, ногти впивались в кожу.

— Когда я говорю, что хочу, чтобы ты была моей, я имею в виду именно это, но и намного большее, Ева.

Я провел рукой по ее боку и, будучи самоуверенным мудаком, положил ладонь прямо между ее ног. Ее юбка идеально это позволяла, и я зарычал от того факта, что ее трусики были влажными.

— Я хочу, чтобы эта сладкая киска была моей, Ева.

Она издала самый упоительный звук. Я прикусил мочку ее уха, и она еще сильнее впилась в меня ногтями. Я слегка добавил давления, но, прежде чем сломался под напором удовольствия и взял ее прямо на месте, убрал свою руку и поместил ей на живот. Я слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.

— И каждый раз, когда буду брать тебя, называть своей, Ева, я сделаю все, чтобы наполнить тебя своей спермой, пока ты не забеременеешь от меня.

Она резко вздохнула.

— Я не хочу ни одну другую женщину, не хочу, чтобы ни одна другая женщина не носила моего ребенка. — Она ничего не сказала, но втянула в себя воздух. — Я хочу трахать тебя, чтобы между нами ничего не было. Я хочу быть так глубоко в тебе, так чертовски глубоко, чтобы мое семя оставалось в тебе еще несколько дней.

— Боже. Декс.

— Я хочу, чтобы мой ребенок рос вот здесь. — Я слегка надавил на ее живот и наблюдал, как часто поднимается и опадает ее грудь. — Ты понимаешь, что именно я говорю?

Она облизала губы и медленно кивнула.

— Что ты думаешь об этом? Что ты чувствуешь?

Она только покачала головой, все ее тело было напряжено, зрачки расширены, показывая, насколько она была возбуждена.

— Это пугает меня.

— Но в хорошем смысле, не так ли?

Она закрыла глаза и выдохнула:

— Боже, да.

Я ухмыльнулся, хотя она не видела меня. Да, она абсолютно понимала меня.