25 глава Флейм
Три дня спустя...
Проснувшись, я обнаружил, что за окном еще темно. Вытянув руку к Мэдди, запаниковал, найдя ее сторону кровати пустой. Я подскочил с кровати, и по холодному полу помчался в гостиную. Там моё сердце ухнуло вниз. Мэдди сидела у люка, у гребаного люка, держа в руке чертов нож.
— Нет! — заорал я и бросился вперёд. Мэдди подняла голову на звук моего голоса и попятилась назад, ударившись спиной о стену. Затем, впервые за последние дни, я почувствовал, что пламя начало просыпаться. Пламя, которое не прекращалось, как только начинало движение.
И я начал расхаживать туда-сюда. Затем мне захотелось взять нож. Затем...
— Флейм? — позвала Мэдди нежно, остановив мои хаотичные движения. Я пытался выровнять дыхание, старался успокоиться. Посмотрел туда, где она сидела, но Мэдди уже была на ногах, а в руках у нее был чертов нож.
И по какой-то причине от мысли, что она держала в руках этот чертов нож, моя кровь разбушевалась с новой силой. Потому что нож принадлежал ему. И этот нож причинял только боль. Он был моим чертовым проклятием.
— Отдай мне нож, — выплюнул я, но Мэдди попятилась назад, унося нож с собой. — Мэдди...
— Ты когда-нибудь возвращался? — вопрос Мэдди оглушил меня.
Я нахмурился. Мэдди сделала глубокий вдох и шагнула ближе.
— Ты когда-нибудь возвращался в дом, в котором вырос?
Воздух, будто выбило из моих легких, при упоминании этого гребаного дома. Я сжал ладони в кулаки и покачал головой.
Мэдди продвинулась еще ближе.
— Ты знаешь, где твой отец? Знаешь, что с ним случилось?
Я вздрогнул от мысли, что отец вернется в мой разум, и покачал головой снова.
— Нет. Я не имению гребаного понятия, что с этим уродом, — выплюнул я.
Затем Мэдди подняла нож и протянула его мне.
Сама она направилась в спальню, а я наблюдал за ее уходом. Затем опустил взгляд на старый нож в моей руке. Все эмоции, что я испытывал в этой чертовой дыре, нахлынули на меня. Я посмотрел в сторону люка. Люк был установлен после того, как построили дом. Он напоминал мне о том, что я был злом во плоти. Он был местом, где выпускалось пламя.
Место, где он мог продолжать брать меня...
Внезапно меня затошнило.
Бросив нож на пол, я рванул в спальню, к Мэдди. Она сидела на кровати, голая, обхватив руками согнутые в коленях ноги. Она плакала.
— Мэдди, — прошептал я, делая шаг вперед.
Она подняла руку и заговорила:
— В своей жизни я молилась за две вещи. Я представляла, что если это сбудется, я буду свободна. — Мэдди вытерла щеки от слез. — Я желала смерти Моисея. Я хотела стоять над ним и знать, что он мертв. И также я хотела чувствовать себя в безопасности. Чувствовать это всем своим сердцем. Я хотела знать, что никогда в жизни мне больше не причинят боль. — Она всхлипнула. Смотря мне прямо в глаза призналась: — И ты дал мне и то, и то. В действительности, дал мне даже больше. Потому что также я получила тебя. Я влюбилась в тебя. И могу прикасаться к тебе. Могу заниматься с тобой любовью, и полностью уверена, что ты не причинишь мне боль.
Мой желудок, будто завязался узлом, а в груди защемило. Затем Мэдди продолжила:
— Ты живешь в мире, в котором не знаешь, жив твой мучитель или мертв. Ты живешь в доме, в котором присутствуют отголоски всего, от чего ты страдал. — Она подняла голову и сказала: — Конечно же твоя израненная душа не может быть полностью... полностью... излечена. Потому что ты живешь без уверенности, что можешь быть полностью свободен.
Ненавидя то, что она плачет, я неуверенно продвинулся ближе и прошептал:
— Мэдди.
Своими ушами я слышал, как мой глубокий голос дрогнул.
Мэдди вытянула ноги на кровати и раскрыла объятия:
— Иди ко мне, — прошептала. Я двинулся к кровати и ляг рядом с ней, прижав Мэдди к груди.
Я обнимал ее, пока она плакала. Но мог думать только об ее словах. Я никогда не узнавал, что случилось с моим отцом после того, как я ушел. Что с нашим домом? С телом Исаии?
Затем подумал о люке в моей гостиной. У меня никогда не было смелости открыть его или залезть внутрь. Но он продолжал напоминать мне, что я — ошибка. Зло. Тьма. Что я гребаная смерть.
Даже после того как я покинул дом, больницу, он мог продолжать брать меня, вытрахивать грех из моей плоти, в моей голове... до того как появилась Мэдди. Потому что с ней все изменилось. Больше никакой церкви. Никаких змей. Никаких криков... боли...
Я прижал Мэдди крепче к себе и она, наконец, уснула. Но я не мог. Перед глазами я мог видеть только темноту: Исаия умирает у меня на руках, нож лежит рядом с мамой, дыхание отца с привкусом виски опаляет мою кожу.
Мои мышцы напряглись, кровь огнем потекла по венам, а в голове крутилась одна мысль...
...этот ублюдок заслуживает смерти...
Смерти от моей руки, моими гребаными ножами...
— Сорвалось еще двое покупателей. Это значит, что Клан наращивает гребаные мышцы. Мы посмотрим, каков будет их следующий шаг, но если так и продолжится, то войны не избежать, независимо от того, поддержал ли Райдер похищение женщин или нет.
Я наблюдал, как Стикс показывал, а Кай переводил:
— Таннер, есть еще информация?
Таннер покачал головой:
— Они залегли на дно. Но их новому программисту не удалось скрыть все счета. И огромная сумма денег поступает с частного оффшорного счета. Из Израиля. — Таннер пожал плечами. — Долно быть, как-то связано с культом. И они укрепляют свою почву в США.
Я напрягся от упоминания этого гребаного культа. Стикс посмотрел на Кая. На лицах братьев была видна та же ярость.
Затем они оба посмотрели на меня.
Потому что теперь у меня появилась сучка из культа. У меня появилась Мэдди. У меня было столько же желания отомстить педофилам, как у преза и ВП.
— Мы продолжим наблюдение за нашей территорией. Но теперь игра изменилась. Лэндри и губернатор Айерс спелись. Половина федералов на их стороне, другая половина — на нашей. Впереди довольно интересная гонка.
Все братья закивали головами.
Затем Стикс показал:
«Есть еще вопросы?»
Мою кожу покалывало, и я дёрнул подбородком.
— Мне нужно взять неделю, может, больше, През. Есть дела, за пределами штата, о которых нужно позаботиться.
Я не отрывал взгляда от Стикса, но чувствовал взгляды всех остальных братьев на себе. Я покидал территории только по делам Палачей. Это был первый раз, когда надобность уехать не относилась к делам клуба.
Стикс нахмурился, затем показал:
«Где?»
Я стиснул зубы, но выплюнул:
— Западная Вирджиния.
Кат откинулся на спинку своего кресла.
— И что, черт побери, ты забыл в Аппалачи? Не могу представить ничего, что может привлечь в этом гребаном месте.
Я повернулся к ВП и сказал:
— Мой старик.
Смазливые глаза Кая чуть не вылезли из орбит, но он промолчал. Я оглядел стол и в действительности, все братья пялились на меня с открытыми ртами.
Тэнк заерзал на месте.
— У тебя есть старик, Флейм?
Я попытался отмахнуться от образа мудака в своей голове, но ответил:
— Когда-то был.
Стикс выпрямился и показал:
«Мэдди поедет с тобой?»
Я сжал руки в кулаки на столе и выплюнул:
— Да.
Стикс посмотрел на Кая, затем показал жестами:
«Она будет в безопасности? Ты собираешься пролить кровь?»
— Может быть. Вероятно. Абсолютно, бл*дь, точно, — ответил я. — Но Мэдди со мной, на моем гребаном байке, спит со мной. Она моя сучка, я владею ею, и я решаю, случится с ней что-нибудь или, бл*дь, нет. Доступный ответ?
Выражение лица Стикса не изменилось, затем он поднял руки и показал:
«Хорошо. Бери столько времени, сколько нужно. Только не навреди Мэдди.Я не хочу, чтобы моя беременная сучка расстроилась, потому что с Мэдди что-то произошло в твоей сраной психованной поездке. Понял?»
Я дернул подбородком. Как только Стикс начал поднимать молоток, АК и Викинг придвинулись вперед. АК начал:
— Нам тоже нужно уехать, през.
Стикс ответил:
«Никогда бы и не подумал иначе».
Как только Стикс стукнул молотком, всех братьев как ветром сдуло. Но мое внимание было сосредоточено на АК и Викинге, которые оставались на своих местах.
Вик постучал костяшками пальцев по столу и сказал:
— Ты же не думал, что поедешь без нас? Мы грёбаные психотрио. Ты не поедешь никуда один.