Что будет, если помрет в мире другом и при других обстоятельствах, рассказала скомкано с тоской в глазах. Без почестей и молитв нарубят то, что от тела останется, и сбросят со скалы на поедание орлам.

Я, неверующая, перекрестилась и перестала ковырять салат с гранатовыми зернышками. В них мне померещились нарубленные кусочки и без того исполосованной в боях Оргирии.

- Мы тебе меч в руки сунем, - пообещала я, - не бойся, похоронят с почестями. Ну, а ты как? – услышав мой вопрос, бледная поганка из 10 мира вздрогнула.

На самом деле это была Эва, и выглядела она в нормальном состоянии как гуманоид или же как человек, но в расстроенном превращалась в полутораметровую поганку с полупрозрачной шляпкой. Мозги в шляпке грибной не светились, зато просматривались глаза.

- Я спорами начинаю размножаться. – Молвила она.

- То есть, у тебя есть возможность оставить после себя жизнь.

- Три тысячи жизней. – Горделиво заявила Эва.

- А у меня сын! – таким же тоном сообщила Оргирия.

- Мдя! Девчонки, слушайте, в каком случае реально нужно сокрушаться. – Я глотнула кофе и начала и чувством, толком и расстановкой. - Замужем не была, детей или потомков нет, родить не успею, обратно не вернусь. У нас, так сказать, точка невозврата присутствует, померла и все на том. Хоронят в деревянном ящике, погрузив на два метра в землю. Короче, никого омолодить или обогатить не успею и почестей для семьи гибелью не принесу. И есть только один позитивный момент!

- Какой?

- В нашем четвертом мирке я стану кормом для червей!

На меня перевели сочувствующие взгляды все присутствующие.

– И знаете что!

- Что?

- Черта с два я им без боя сдамся!

- Галя! – грянули девицы хором.

- Я не специально… вырвалось!

В течение дня я сталкивалась в коридорах дворца с жертвами обряда и пыталась узнать подробности. Персонал от меня сбегал, хозяин поблизости не объявлялся, других гостей во дворце я не встречала. Возможно, они надеялись сохранить хоть одну здравомыслящую жертвенницу. Но неизвестность лишь усугубила мое состояние нервозности. Попыталась выяснить детали заданий у жертвенниц. К сожалению, ни одна из соратниц ничего нового рассказать не смогла или не захотела, ограничивались эпитетами вроде:

«За семь лет с заданиями не справился никто!»

«Мы все умрем!»

«Нужно подумать о похоронах!»

«Главное, не забыть о спорах!»

И прочее сопутствующее. Дошло до того, что я сама чуть гробик деревянный у бесенка не заказала. Таких страхов натерпелась, каких с диплома не испытывала.

А тогда мне тоже казалось, что если диплом не сдашь: либо жизни не будет, либо она будет неполноценная. Глядя на побледневшую и похудевшую меня в предпоследнюю неделю перед университетской экзекуцией, мамулик посоветовала к Женьке в гости нагрянуть. Совету я внемлить не хотела. Мамулику вместе с папуликом пришлось конспекты из рук выдергивать и из дома родного вытуривать, братец в этом подлом деле подсобил. Перехватил поперек и вынес за порог, словно мешок с картошкой. Спасибо, далее обходился со мной как человеком: загрузил в салон, а не в багажник.

Уезжая от дома, я в мыслях своих уже представляла, как долгожданный диплом уплывает из рук. Зря нервничала, все произошло именно так, как Женька и предсказывала, пока меня отпаивала и откармливала. Домой я вернулась влюбленной, загоревшей и раздобревшей, вернулись не только мои исконные шестьдесят кг, но и здоровый девичий румянец. Диплом сдала с боем, без потерь, и даже с прибавлением в лице тщедушного Глеба. То, что и года не прошло, он подался влево – это Глеба проблемы, а вот то, что нервничала зря, а обернулась все так просто – мои.

Вот и сегодня состояние было такое же. Я очень старалась поддерживать в себе дух, но под конец дня и мой энтузиазм иссяк. Спала крепко, а снилась гадость всякая, с похоронами связанная. И почему-то через обряды захоронения проходят не девчонки, а я.

17.

На второй день коньяка бутылку я не просила, отказалась от совместных трапез-поминок с жертвенницами и пробыла весь день в саду. Сад впечатлил разнообразием, размерами, размахом, фантазией и возможностями. Здесь было все, видимое и не видимое мной, от кровавого пруда с черной рыбой до мини Альп. Даже красивое место для погребения нашла. Посидела рядышком, представила, как пройдет церемония и погрустила о не прожитом и не пережитом.

Подумала о том, что без меня дома будет скучно. Да и вообще, что это такое! Помру здесь, а почестей там никто не увидит. Значит, нужно мою потерю родителям хоть как-то возместить! На этом фоне планы с погребением завершились, началось планирование переброса подходящих ценностей или драгоценностей в мой мир.

Если подумать, то в предоставленных комнатах поживиться нечем. Хоть их оказалось больше, чем одна, но обставлены они весьма скромно. В них не предусматривались украшения, которыми перенасыщены залы и коридоры с галереями для гостей, нас по ним водили от силы два раза, так что оценить богатства убранства я успела, а проверить их крепление к стенам - нет.

- Льелик! – позвала я бесенка. Запыхавшийся и уставший, он явился предо мной. – Льелик, когда здесь будет какой-нибудь бал?

- Собрание жертвенниц и послов ста тридцати миров назначено на сегодняшний вечер!

- Ага, мы присутствуем!

- Только вначале.

- А дальше что?

- Распределение заданий между мирами. – Бойко ответил он. – В тайны традиционных обрядов вас посвящать нельзя!

- Ладно, тогда другой вопрос – кто может перекинуть жертвенницу в ее мир хотя бы на долю секунды?

- На тридцать секунд все сто тридцать послов! - прикинула свои возможности и улыбнулась бесенку.

- Отлично! Во сколько нужно быть готовой?

- Уже.

***

Говорят: «Перед смертью не надышишься», но это еще не повод браться за лопату и расчищать место для двухметровой ямки.

Я, красиво и скромно одетая, спустилась ранее других жертвенниц. И вот уже минут пять, как брожу по залу, присматриваясь к дорогому убранству. Обдумываю, что ценного можно отправить домой тихо и незаметно, чтобы моя безвременная кончина была не так горька. Здесь было много всего, но все слишком хорошо закрепленное. Изумруды, рубины и бриллианты изобиловали в орнаменте окон и дверей, но моим вандальным манипуляциям не поддались. Такое же горькое разочарование постигло с канделябрами из горного хрусталя, хорошо закрепленными на стойках, с серебряной посудой, не отплывающей от стола далее, чем на полметра. Я потерпела фиаско даже с золочеными шкатулками, установленными под огромным зеркалом.

Попытка сдвинуть хоть одну из них не увенчалась успехом, хотя я использовала рычаг. Для этого тайком взяла чужую деревянную трость. Она была на удивление прочная и в руках удобная, а набалдашник ее изображал череп то ли волка, а то ли другой мохнатой зверюшки. Не добившись желанного результата, тросточку вернула. Ну, почти вернула, к сожалению, почуяв неладное за спиной, хозяин трости обернулся. От резкого движения улика выпала из моих рук.

- Не дергайтесь Вы так, она просто упала и я ее подняла. – Трость с пола тут же перекочевала в руки хозяина и подверглась дотошному осмотру.

- И поэтому на дереве двухсотлетней мощи четыре ровных среза? – возмутился очень волосатый и мужчина, указав когтистым пальцем на порчу.

Меня в коллективе любили за способность выкручиваться в сложных ситуациях. И не просто в ситуациях, а там, где немного виновата я. Да так, что обвиняю в смертных грехах всех, кого угодно, с одним исключением. С исключением меня.

- А незачем грызть что ни попадя, когда Вы злы!

- Что? – шерсть вздыбилась на холке неизвестного.

- Сами вспомните привычки собак, они вам разве не знакомы?

- Сообакррр, - прорычал он, зеленея и покрываясь густой шерстью с завивкой. Монстр начал расти в размерах, как на дрожжах, и плащик его вместе с ним.

- Упс! А Вы разве не… Извините ради Бо…, - тут я опять осеклась. – Извините Темного Повелителя ради, я впервые избрана.

- Жертвенница?!

- Ну, типа да.

- А мир какой? – все еще рыча, но уменьшаясь по размерам и шерстистости, поинтересовался перепончатый монстр, который на волка все равно мордой походил.

- А Вы уже должны были догадаться. – Отошла от него подальше.