Глава 9

– Ты уверен, что не хочешь выпить? – спросил его Маттиас, когда налил себе еще бурбона. Тобиас покачал головой.

– Рановато еще, тебе не кажется? – спросил он, отрываясь от бумажной работы.

– Расслабься, – сказал ему его коллега, подойдя к барной зоне в кремовых и золотых акцентах интерьера частного самолета Тобиаса. – Сегодня нет никаких встреч. Только ужин.

– Важный ужин, – напомнил ему Тобиас. Он выстоял очередь, чтобы встретиться с основателями нескольких технологических стартапов, а также компаний, которые сейчас находятся на третьем-пятом году работы. Выжившие до сих пор, они представляли для него интерес, и, как всегда, Тобиас хотел встретиться с основателями, прочувствовать личности и интеллект, стоящие за этими операциями, и оценить, думает ли он, что у них есть то, что нужно, чтобы оставаться сильным и процветать.

– Выпивка и ужин, и что – упражнение узнать-их-получше?

– Сегодня вечером, да, – прокомментировал Тобиас. – До конца недели у нас запланированы встречи, и я надеюсь, что мы сможем определить в конце, в какую из компаний мы хотим инвестировать. Это не заняло столько времени, сколько я думал, чтобы собрать их всех вместе сегодня вечером.

– Для человека твоего положения и богатства – уверен, что они не упустили бы эту возможность. Разумно ли инвестировать в технологии сейчас, Тобиас? Ты знаешь, как быстро меняются технологии. Мы можем утопить деньги в бесконечной черной дыре, – Тобиас поднял голову и уставился на большой экран справа, между двумя большими окнами. Перед ним стоял большой стол с фруктами, цветами и бумагами, которые он просматривал. Его сознание было глубоко в цифрах, которые он анализировал или пытался анализировать, без постоянных прерываний Маттиасом. Его коллега, похоже, хотел поговорить.

– Сейчас технология является частью нашей жизни, она встроена в нашу ДНК. Это никуда не денется. Если это изменится, мы должны убедиться, что в курсе передовых технологий.

– Я знаю, что мы медленно смотрим на изменение нашего инвестиционного портфеля уже более года, но как ты думаешь, разумно ли отказаться от наших текущих инвестиций, особенно тех, которые были настолько прибыльными, и с которыми у нас так много хороших связей – думаешь, что разумно внезапно сократить их?

– Я не собирался заводить друзей. Это бизнес, – холодно ответил Тобиас. – И если я чувствую колебания в основах компании, мне плевать на деловые ужины и друзей, которых я завел, заботясь о этом бизнесе. Я всегда буду делать то, что лучше для моих клиентов и компании.

– Для тебя, ты имеешь в виду.

Тобиас нахмурился:

– Не для меня. Но для Stone Enterprises. На что ты намекаешь? – он не был уверен, что Маттиас имел в виду. – В чем дело? Ты в чем-то сомневаешься?

– Я не сомневаюсь в твоих мотивах, Тобиас.

– Нет?

– Что, черт возьми, это должно означать?– спросил Маттиас. – Ты выглядишь рассеянным, это все, что я хочу сказать. Яньлинг все еще ждет решения.

Тобиас защелкнул папку с бумагами, которые просматривал.

– Я не отвлекся. Я все продумываю до конца. На данный момент я все еще не определился с ним и Дальним Востоком, и я не спешу дать ему решение, так или иначе. Важнее то, что мы делаем на этой неделе.

– Мы держим его в напряжении уже несколько недель, – возразил Маттиас.

– Рыночные условия остаются жесткими, и мировые акции стали колебаться с замедлением Китая, – ответил Тобиас спокойно. Он не понимал, почему Маттиас настаивает на партнерстве с этим человеком. – Я не готов принять окончательное решение, поэтому, пожалуйста, не дави на меня. Ты знаешь мою позицию по этому вопросу, – Тобиас положил документы на стол между ними, встал и расправил плечи. Он подошел к барной стойке и налил себе стакан воды. Он обернулся и увидел Матиаса, внимательно следящего за ним.

– Я слышал о новой должности, – сказал Матиас, затрагивая ту самую тему, которую ждал Тобиас.

– Какой именно?

– Для Саванны Пейдж, – ответил Маттиас, поправляя галстук. Тобиас задавался вопросом, когда его коллега сможет прокомментировать это. Это не было грандиозным сообщением. В конце концов, это была низкая должность и едва ли оправдывала незначительное упоминание в группе электронной почты на 21-м этаже, а также небольшую запись в корпоративном бюллетене.

Но это стоило двух дней работы, которые могли бы изменить жизнь Саванны Пейдж. Это ни в малейшей степени не повлияло на его бизнес, но это была его компания, и он мог делать то, что хотел, до тех пор, пока не ставил под угрозу интересы своих клиентов. Дать Саванне работу, которая была постоянной, а не временной, и которая давала ей больше денег и льгот, было тем, что он мог сделать; тем, что ему нужно было сделать, чтобы исправить свою ошибку. Теперь его совесть была чиста. Что касается его, то он сделал все, что мог.

– Потому что у меня сложилось впечатление, – медленно продолжал Маттиас, – что мы с Бриони должны были подготовить аргументы о найме кого-то. У меня есть много клиентских данных, я хочу, чтобы Бриони сегментировала по целевым задачам.

– Я не забирал ее у тебя. На самом деле, это новое требование не сильно повлияет на Бриони, – он позаботился о том, чтобы не скомпрометировать работу Бриони. – Для Бриони ничего не изменилось, и она заверила меня, что это не влияет на работу, которую она делает для тебя.

– Это не так, тем более, что ты дал ей возможность нанять второго человека.

– Бриони нужен второй человек. У нее и так слишком много забот. Она начала бороться к концу прошлого года, и все стало рушиться. Она слишком много на себя взяла, и я хотел это облегчить.

– Саванна Пейдж – сказал Маттиас, позволяя имени парить в воздухе. Тобиас вернулся на свое место и погрузился в кремовую роскошную кожу, прислонив голову к подголовнику и закрыв глаза.

– Что с ней?

Маттиас продолжил:

– Она очень многого добилась, получив такую позицию, за которую наши выпускники колледжа убили бы.

Тобиас открыл глаза, не зная, к чему вел этот разговор.

– Мы вознаграждаем тяжелую работу и усилия – по крайней мере, это то, что я думаю. Но я не знал, что ты так активно интересуешься нашими кампаниями по набору персонала ... или Саванной Пейдж.

– Мне всегда нравились красивые маленькие вещи. Ты должен знать это обо мне, Тобиас.

Комок, твердый и холодный, как лед, образовался в груди Тобиаса:

– Ты никогда не думал остепениться, Маттиас? Тебе сколько … тебе сейчас за тридцать? Разве семейная жизнь и обязательства не взывают к тебе?

Маттиас чуть не подавился бурбоном.

– Меня? – он уставился на него, потом запрокинул голову и зашелся от смеха. – За все то время, что ты меня знаешь, я когда-нибудь подавал тебе мысль, что я остепенился? – это правда, Маттиас не был таким человеком. За десятилетие, что он знал его, с тех пор, как они оба работали с Беккером Шварцем, человеком, который полюбил Тобиаса и нанял его в свою небольшую компанию, Маттиас был дамским угодником до мозга костей. Он был старше его на шесть лет, и вскоре они стали крепкими друзьями. Это была дружба, которая пережила Тобиаса, ставшего новым вундеркиндом Шварца в мире торговли, и видела Тобиаса как в самые счастливые, так и в самые мрачные времена.

– Я подумал, что с течением времени ты смотришь на все по-другому, – мягко сказал Тобиас. Маттиас много веселился, но он не мог делать это вечно.

– Я люблю тебя, как брата, – сказал Маттиас, опрокидывая остатки бурбона, – но женщины для меня как машины, и мне становится скучно с одной и той же спустя какое-то время. Мне постоянно нужна самая новая модель. Я не завожу отношений. Я – не ты. У тебя есть прикосновение Мидаса, и у тебя было все... – Маттиас отвернулся, резко остановив свое бормотание.

– Было все?

Маттиас снова повернулся к нему:

– Я имел в виду Айви. Не знаю, что на меня нашло.

– Все в порядке, – пожал плечами Тобиас. Было время, когда он не хотел ни с кем говорить об Айви, хотел сохранить ее память и все свои мысли о ней глубоко внутри себя. Но теперь мысли о ней не окутывали его полной темнотой, не так, как раньше. – Я знаю, что ты заботился об Айви.

– Я до сих пор думаю о том времени, и до сих пор удивляюсь, как ты справляешься, – Маттиас с грохотом поставил пустой стакан на стол и откинулся на спинку стула, глядя в окно. – Я больше не спрашиваю тебя, потому что не хочу возвращать тебя в то темное место. Я ненавижу видеть твою боль, но я не хочу, чтобы ты думал, что мне все равно.