Карета повернула к воротам Кардью, и Джордж оценивающе огляделся, восхищаясь элегантностью и размерами своих владений, но при этом присматриваясь, нет ли где признаков лености или запустения. У большого крыльца с колоннами кучер спрыгнул и открыл дверцу кареты. В тот же миг распахнулись двери дома, и два лакея встали встали рядом с ними, приветствуя Джорджа. Полдень выдался теплым, воздух в карете был спертый, нужно как следует почистить ее изнутри мылом и щеткой.

Джордж размял ноги и потянулся, радуясь, что путешествие наконец подошло к концу. Кивнув слугам, он вошел в дом. Мимо проходила Харриет в сопровождении своих двух догов. Она удивленно подняла глаза. Кастор зарычал, и она, чтобы сдержать его, положила руку ему на морду.

— Джордж! — сказала она. — Добрый день. Ты быстро вернулся.

В те знаменательные дни конца июня, когда решалась судьба империй, Стивен в надежде разрешить свои личные проблемы курсировал по Ла-Маншу.

Казалось, удача отвернулась от «Адольфуса». Ему встретились лишь рыболовецкие лодчонки, да несколько крошечных торговых шхун – последние, может, стоили того, чтобы их захватить, но Стивен не пожелал с ними связываться, он искал добычу покрупнее. Погода стояла переменчивая, в основном солнечная, почти спокойная, но все быстро менялось, когда с неожиданной стороны вдруг налетал сильный ветер, поэтому паруса постоянно то поднимали, то убирали. Дважды они видели большие суда, но Картер, который в прошлом служил на флоте, быстро узнавал в них британские военные корабли. Затем во время шквала они вдруг наткнулись на французский фрегат, и пришлось самим спасаться бегством. «Адольфуc», подпрыгивая на коротких волнах, мчался на всех парусах и сильно накренился, бурлящее море захлестывало через подветренный борт. Так прошли два тревожных часа до наступления ночи.

Стивен с лихвой запасся провиантом: сухари, говядина, свинина, горох, кофе, чай, сахар, мука, перец, соль, лаймовый сок — он полагал, что этого хватит на две недели. Нехватка пресной воды могла заставить их причалить немного раньше, но он вдруг обнаружил недовольное ворчание экипажа. Не его командование вызывало возмущение у матросов, а собственные распри от избытка свободного времени.

Джейсон, который по многим вопросам выступал в роли советника Стивена, рассказал ему, что люди из Фалмута и Пенрина соперничают между собой и лишь треть команды осталась не вовлеченной в эту склоку. Однажды Стивен и сам воочию увидел перепалку между матросами — те ругались и оскорбляли друг друга.

Старые пенринцы на дереве сидят, — выкрикивали они.

Жалкими от страха выглядят.

Люди из Фалмута крепки, как дуб

Одним ударом любого из них зашибут.

На что жители Пенрина отвечали более непристойными стишками.

Глядя на них, обветренных, длинноносых, с грубыми лицами, Стивен удивлялся, как они могут вести себя настолько по-детски глупо и даже здесь не прекращать соперничества между двумя городами, которые находятся всего в нескольких милях друг от друга. Он предусмотрительно запер все сабли и ружья и назначил человека по имени Ходж оружейником.

Ходж был маленьким, пухлым и неповоротливым, смуглым и толстомордым, но при этом полным энергии и очень деятельным. Стивен быстро распознал в нем самого ценного члена команды и часто спрашивал его совета. В свои сорок лет тот, похоже, успел много где побывать и поработать, и морской опыт помог Стивену заполнить пробелы в знаниях. К счастью, он был уроженцем Сент-Айвса.

Правда, на руках оставались еще личные, хорошо припрятанные ножи, и неизвестно, сколько их всего и как скоро распря перерастет в жестокую бойню. Джейсон также сообщил, что на борт пронесли ром. Он не знал, где его хранят, но видел, что некоторые матросы умудрялись выпить больше положенной нормы.

Так что, когда на седьмой день Стивен увидел долгожданный парус, то вздохнул с облегчением.

Рассвет был прекрасным и тихим, жемчужный свет струится сквозь утренний туман, окрашивая его в лимонно-желтый, а затем в багряный. Однако солнце светило не в полную силу. Красный превратился в розовый, и мгла — в легкое облачко, сгоняя цвет с неба. Чайки, постоянно сопровождавшие «Адольфус», взмывали выше, порхали, кричали, снова и снова ныряли в темные воды.

Примерно в полдень дозорные заметили парус. Стивен не слишком жаловал высоту, поэтому послал наверх Картера и Джейсона. Вскоре корабль заметили и с палубы.

— Всего лишь одномачтовик, — сообщил разочарованный Джейсон, — но идет тяжело.

Через десять минут спустился Картер.

— Похож на французский куттер. Только что убрали два передних паруса — значит, заметили нас и меняют курс.

Из-за последних маневров Стивен уже не понимал, где именно у французского берега он находится, но «Адольфус» неуклонно дрейфовал на запад, так что, скорее всего, перед ними лежал весь Ла-Манш.

— Какого размера?

Картер выпятил нижнюю губу.

— Крупнее, чем кажется. Может, около сотни тонн.

— Вооружены?

— Скорее всего.

— Чем именно?

— Не могу точно сказать. Ничего крупного.

— Это точно француз?

— Ну, там вроде французский флаг.

— Джейсон, — сказал Стивен. — Принеси французские флаги. Попробуем их успокоить.

Весь день они преследовали куттер. Солнце скрылось до лучших времен, сгустились тучи, накрапывал дождь. Флаг явно не убедил капитана куттера, и судно шло домой, на юго-восток. Но когда куттер стал поворачивать, «Адольфус» его нагнал. Стивен велел отпереть оружейный склад, и всем выдали абордажные сабли и ружья. Подходящая добыча появилась вовремя: перепалки матросов моментально сошли на нет.

Куттер выглядел непривычно для британцев — огромный грот и очень длинный, мощный гик. Длинный румпель, высокий фальшборт и широкая корма. С таким оснащением он казался неповоротливым, однако шел с хорошей скоростью и легко откликался на управление. Называлось судно, по-видимому, «Призрак».

На носу корабля Стивена стояли две погонные шестифунтовые пушки, и когда расстояние сократилось до пределов досягаемости, он велел канонирам выстрелить пару раз в надежде сбить грот, поскольку его дружески поднятый французский флаг явно не вызвал у капитана куттера желания замедлить ход. Стивен пожалел, что за неделю в море не натаскал канониров — уж больно были дороги порох и пушечные ядра. Первые ядра упали с недолетом, потом улетели слишком далеко, и только по далекому всплеску можно было понять, где они упали. Почти сразу с куттера выстрелили в ответ. Стивен распознал длинную французскую четырехфунтовую пушку. Пока французы до них не дотянутся, но когда корабли сблизятся, эта пушка может понаделать дел. Если только его чертовы канониры не сумеют прицелиться как следует. Стивен бросился к пушке и выстрелил сам. Может, он и не первоклассный штурман, но с пушкой обращаться умел.

Французам оставалось уповать только на хорошую погоду. Как раз дул юго-западный ветер, но лил дождь, и обзор заволокло туманом. Потерять куттер из вида будет трагедией. На французском говорил только Ходж, поэтому Стивен послал его на нос с рупором сообщить, что у «Адольфуса» дружеские намерения и его капитан желает побеседовать с их капитаном, дабы узнать новости о Бонапарте.

Единственным ответом на это предложение стало попадание в нос и разлетевшиеся щепки. Стивен выругался, навел пушку и приказал стрелять. Пушки метнули в унылый серый вечер две яркие вспышки, но бриг в самый неподходящий момент нырнул, и оба ядра, никого не задев, бултыхнулись в море.

Вблизи «Призрак» оказался довольно красивым, очень ухоженным и в прекрасном состоянии. Куттер шел тяжело, видимо, с набитым трюмом. Само собой, его придется брать на абордаж, чего и ждали матросы, заранее спрятавшись за фальшбортом. Выглядели они зверски, и Стивен надеялся, что когда они станут карабкаться на борт, один их вид убедит французов сдаться и избежать кровопролития. «Призрак» с таким же высоким фальшбортом может оказаться серьезным противником, если станет стойко защищаться.

Джейсон стоял за спиной Стивена.

— Отец, ты стреляешь слишком низко! Какова дальность пушек? Попасть бы в их руль...

— Не забывай, что надо захватить судно, — ответил Стивен, — а не потопить.