Глава девятая

Когда на следующее утро Дуайт добрался до Пенрина, Клоуэнс открыла ему дверь и провела в крохотную гостиную, где, сунув руки в карманы, стоял крепко сбитый белобрысый паренек.

— Это Джейсон Каррингтон, племянник Стивена. Он только что пришел к нему.

Мужчины пожали друг другу руки. Клоуэнс выглядела неряшливо, глаза покраснели от недосыпа.

После неловкой паузы Джейсон произнес:

— Что ж, мэм. Я лучше пойду. Вернусь завтра, обязательно.

— Я заметил их сходство, — сказал Дуайт, когда Джейсон ушел.

— Да... И он очень любит Стивена.

— Расскажи, как всё случилось.

— Его сбросила лошадь в лесу около Кардью. С ним была леди Харриет. По словам грума, они встретились минут за пятнадцать до этого и галопом поскакали к Кардью. Но лошадь Стивена не смогла перепрыгнуть через изгородь и упала. Харриет поспешила за помощью, Стивена положили на телегу и привезли домой. Хотя это гораздо дальше, чем до Кардью, решили, что будет лучше привезти его сюда.

Дуайту показалось, что он услышал в ее голосе нотки горечи.

— А что сейчас? Он в сознании?

— Да. С четверга. Но иногда сознание путается.

— Он может шевелить ногами?

— Левой, но не правой. Доктор Мейзер надел на него так называемый спинальный корсет и пускает кровь. Сейчас с ним мама.

— А доктор Мейзер знает о моем приезде?

— Мы сказали ему утром. Разумеется, он знает ваше имя. Он сказал, что постарается вернуться к одиннадцати, чтобы вы осмотрели Стивена вместе.

Дуайт вытащил часы. Была четверть одиннадцатого.

— Доктор Мейзер живет поблизости? Я мог бы к нему зайти.

— Во Флашинге. Мили три-четыре.

Послышались шаги, и вошла Демельза. Она была в белом муслиновом платье с черным поясом, и Дуайту показалось, что она выглядит бодрее, несмотря ни на что.

Они расцеловались.

— Он хочет пить, — сказала Демельза, — я пришла за лимонадом. — Как хорошо, что ты пришел, Дуайт. Кэролайн с тобой не приехала?

— Нет. Она решила, что будет слишком много народа.

Они поговорили еще несколько минут, и Демельза сказала:

— Доктор Мейзер всё прекрасно понимает. Вряд ли он оскорбится, если ты начнешь без него.

На маленькой кровати Стивен выглядел огромным, куда крупнее, чем когда Дуайт лечил его от плевропневмонии. Его лицо заплыло и покраснело. Демельза поставила лимонад на столик у кровати.

— Подожду внизу, — сказала она.

Стивен был весь в бинтах и шинах и охнул, когда его перевернули набок. Дуайт пощупал пальцами его спину, слегка надавив, чтобы понять, где болит. Правая нога раздулась и не шевелилась, кожа на ней почернела от синяков и ссадин. Левую Стивен мог согнуть в колене.

Его снова перевернули на спину, и Клоуэнс приподняла его, подставив пару подушек.

Дуайт достал стеклянную трубку с небольшой грушей на конце, для прочности прикрепленную к тонкой палочке, и сунул ее Стивену под мышку. Медицинский термометр изобрели почти два десятилетия назад, но он до сих пор не нашел широкого применения. Достав градусник, Дуайт увидел, что ртуть поднялась очень высоко.

— Скоро пойду на поправку, — сказал Стивен. — Встану на ноги. Еще пару деньков отдохнуть, всего-навсего. Дай лимонада, Клоуэнс.

Он сумел удержать стакан, хотя руки у него дрожали. Дуайт приподнял его веки.

— Ты поправишься, — сказал он, — но это долгий процесс. Нужно запастись терпением. Доктор Мейзер назначил верное лечение. — Потом он обратился к Клоуэнс: — Думаю, ссадины на левой ноге можно полечить камфорной мазью на гвоздичном масле. Но не покрывай фланелью, пусть к ноге проникает воздух. И я выпишу рецепт на перуанскую кору. А потом повидаюсь с доктором Мейзером.

— Вчера вечером из «Королевского штандарта» прислали пожелания скорейшего выздоровления, — сказал Стивен. И еще Кристофер Сейверленд из королевской почтовой службы. И другие заходили. Прямо светопреставление.

Были и тревожные признаки, и Дуайт задумался, стоит ли указать на них доктору Мейзеру или промолчать.

— Есть кое-какие повреждения позвоночника, — сказал он, когда они спускались по лестнице, — но восстановление активности левой ноги — хороший признак. Нужно наблюдать за отёчностью правой. Думаю, кровопускание тут поможет, но только из основания позвоночника, а не из ноги.

— И долго он будет прикован к постели? — спросила Клоуэнс.

— Точно сказать невозможно, дорогая. Три месяца, если повезет.

— Три месяца!

— Может, и меньше. Он весьма решительный человек. Но сначала...

— Сначала? — спросила Демельза, изучив лица старого друга.

— Он ест? Ему нужно соблюдать противовоспалительную диету. Лимонад — идеальное питье.

— Но сначала? — повторила Демельза.

— Есть признаки внутреннего кровотечения. Возможно, оно уже прекратилось.

— А если нет?

— Давайте будем надеяться, что да. Когда ты возвращаешься домой?

— Я? — спросила Демельза. — Точно не знаю. Но в понедельник я точно должна уехать.

— Думаю, маме в любом случае вскоре придется вернуться домой, — сказала Клоуэнс. — У нее и своих проблем хватает. В Нампару приезжает вдова Джереми.

— А ты сама с ним справишься?

— В понедельник приедет Джейсон и пробудет здесь, сколько мне нужно. Он поможет мне с тяжелой работой.

— После встречи с доктором Мейзером, — сказал Дуайт, — я, вероятно, вернусь и немного перекушу с вами перед отъездом, хорошо?

— Определенно перелом позвоночника, — сказал Аристид Мейзер. — При первичном осмотре был полный паралич. Вчера я сделал надрез в правом бедре и пустил немного крови.

— Да, я видел.

— Похоже, по этой причине отечность уменьшилась. Я также приподнял его крестец. Это вы тоже видели.

— Это причинило ему сильную боль?

— Он поворчал, да. Но думаю, он не из тех, кто сильно чувствителен к боли.

— Самое большое беспокойство вызывает правое бедро, — сказал Дуайт.

— Внутреннее кровотечение?

— Да.

— Мне кажется, это бедренная артерия.

— Мне тоже. Но если бы артерия разорвалась, он бы уже скончался.

— Что ж, тут мы мало что можем сделать. Шину не поставишь.

Мейзеру было около сорока. Невысокого роста, рыжий и энергичный, с уверенностью, которой всегда не хватало Дуайту.

— Я бы осмотрел его еще через пару дней, если вы не возражаете, — сказал Дуайт.

— Отлично. Прошу, приходите, когда пожелаете.

— Как я полагаю, леди Полдарк уедет домой в понедельник. Не могли бы вы послать с ней письмо, чтобы держать меня в курсе?

— Непременно. Если к тому времени он еще будет жив.

Дуайт поднял брови.

— Что ж, с каждым днем надежды всё больше, — сухо произнес он.

В дверях Мейзер сказал:

— Я читал вашу статью о злокачественных и доброкачественных опухолях и туберкулезе легких в «Эдинбургском журнале медицины и хирургии». Для меня честь встретиться с автором.

— Вот как, — сказал Дуайт, словно извиняясь. — Это было в прошлом году. Недавно я получил двух новых пациентов, и эти случаи слегка изменили мою точку зрения. Но благодарю вас.

— Будьте покойны, я приложу все силы, чтобы поставить вашего юного друга на ноги. Я всегда считал, что полезнее готовиться в худшему.

— Я и сам следую этому принципу, — согласился Дуайт. — И потому не собираюсь спорить по этому поводу. Буду ждать вашего письма, доктор Мейзер.

К дому Дуайт подъехал после шести, его уже три часа дожидался Певун.

У Клоуэнс Дуайт плотно пообедал и потому, ответив Кэролайн на вопросы о Стивене, повременил с ужином, пока не поговорит с посетителем.

— Не должон я вас беспокоить, хирурх, но она же согласилась, хирурх, она обещала!

Он явно плакал, но уже давно. С тех пор его глаза, в которых лишь изредка светился разум, уже высохли, но еще было заметно, что он плакал. Кадык дергался, как будто Певун пытался его проглотить.

— Мне жаль, Певун. Но я ничем не могу помочь.

— Я знаю. Никто тута не поможет. Но мне-то что делать, хирурх? Ни с того, ни с сего, с бухты-барахты. Я ж так хлопотал по дому. И она туда приходила. Но я-то не изменился. Ни чуточки. Больше не хожу на цыпочках, ничего такого. А она просто нарушила слово, вон оно как!

— Ты ведь наверняка знаешь, — сказал Дуайт, — что Кэти считала, будто носит ребенка, и собиралась выйти за тебя ради него. А когда выяснилось, что она ошиблась, главная причина для свадьбы исчезла.