в) отравили быстродействующим ядом и — да-да — похоронили на заднем дворе. На мой взгляд, никакой.

— Уехала вроде как, — солгала я.

— Уехала, — весело согласился Демьян, скидывая рубашку на пол и переступая через неё. — Либо погибла жуткой смертью. Поль, я жутко измотался за день. Если тебе хочется верить, что моя предыдущая женщина была мною же и убита — я даже не буду с тобой спорить.

Если честно, мне захотелось уйти, чтобы не копаться в душе Демьяна, чтобы между нами остались тайны, которые не смогли бы причинить мне боль. Я помялась на пороге несколько секунд перед тем, как закрыть дверь на щеколду и скрестить руки на груди.

— Нет уж, ты мне всё расскажешь.

Демьян простонал, но кивнул подбородком на кровать.

— Не боишься, что я и тебя где-нибудь прикопаю?

— Не-а, — я легкомысленно отмахнулась. — Не отлынивай, господин-убийца. Давай-ка, с самого начала. Как вы познакомились?

5.

Всегда видно, когда человек вспоминает о ком-то дорогом, кто остался в сердце саднящей занозой. В интонации и в мимолетных жестах дышит человеческая боль. Демьяну тяжело давались воспоминания о той, которая когда-то жила в этом доме. Он старательно подбирал слова, даже отошел к окну, чтобы не смотреть мне в глаза. Рубашка так и осталась валяться на полу, и в лучах заходящего солнца я изучала полуобнаженный силуэт.

Поджарый, с четко проступающими лопатками, с мышцами, бугрящимися под кожей. Неужели с таким мужчиной можно скандалить не только для того, чтобы после бурно мириться?

— Ты не первая, чье досье я должен был подготовить для Августа. Марина Соколовская, двадцать шесть лет, бухгалтер. Россиянка. — Его голос потускнел. — У неё обнаружился редчайший дар к колдовству, какого в техническом мире не случалось годами. Разумеется, я должен был узнать про неё всё перед тем, как затащить сюда.

«Ну-ну, а в итоге затащил не только в другой мир, но и в свою кровать», — едва не сорвалось с губ.

— Никто не подозревал, откуда она взялась. Король запретил говорить, что в магическом мире появилась брешь, благодаря которой рожден колдун. Марину представили как мою любовницу из восточного государства, и мы поселились здесь. Её обучали магии, за ней следили, от неё не отходили ни на шаг. Я всегда был рядом. Нет смысла объяснять, что в какой-то момент она стала не рабочим увлечением, а личным.

— Ты падок на иномирянок, — подытожила я, изогнув бровь.

— Могу себе позволить раз в пять лет, — отшутился Демьян и продолжил, не оборачиваясь. — Мы провели вместе чуть больше года. Она грезила Россией, мечтала вернуться в свой город. Как там… Йо-шк-ар-О-ла, — смешно, по слогам проговорил он. — Наверное, я всегда любил Марину чуть меньше, чем она меня, ибо не принимал её тоски по родине. У нас не было ничего общего. Разные темпераменты и характеры. Мы ругались до хрипоты, перебили, наверное, половину дома. Ненавидели друг друга, но не могли жить порознь.

Это прозвучало… мечтательно. Будто давно забытая страсть на секунду ожила в Демьяне, и он с восторгом окунулся в те дни. Мне стало неуютно, и засосало под ложечкой. Как хорошо, что господин долины Роз не смотрит в мою сторону, а потому не видит, как дрогнули губы.

— Ну а потом она сказала, что беременна. Увы, если ты думаешь, что я прибил женщину с не рождённым ребенком, то ошибаешься, — сказал, ухмыляясь, но ухмылка эта была невеселой. — Я предложил ей пожениться, но она ответила категорично: либо мы уезжаем в Россию, либо она избавляется от плода. Я просил Марину остаться, но она была непреклонна. Мы поскандалили, даже подрались. Точнее — дралась она, а я держал её за запястья и всячески напоминал себе, что не смогу отвесить пощечину той, которая ждет моего ребенка. Но Марина как будто слетела с катушек. Она билась в истерике, оскорбляла, пыталась применить магию и всё повторяла, что сделает аборт. В какой-то момент я приказал ей проваливать, и она послушалась.

— А дальше?..

— Ну, для начала я приказал сжечь все её вещи. Марина уехала немедля. Думаю, обратно в Россию. Разумеется, Август был недоволен потерей колдуна из технического мира. Я пытался найти её, но ваш мир слишком сложен, а Марина перестала обращаться к своим умениям. Будто испарилась.

«Или погибла», — подумала я, и по позвоночнику покатились мурашки. Что мешало влюбленной девушке, которую отвергли, броситься с моста или сотворить с собой нечто такое, что навсегда стерло её с радаров?

Надеюсь, я ошибаюсь.

— Ты забыл её или…?

Демьян, наконец, обернулся. Взгляд его похолодел, словно скованный вьюгой. Мне хотелось накрыть его глаза ладонями, чтобы отогреть, стереть дымку неприятных воспоминаний. Но я сидела как пригвожденная к кровати, обняв подушку и наблюдая за тем, как господин долины Роз борется с демонами своего прошлого.

— Давно. Но благодаря ей я решил попробовать провернуть свою затею с розами. Если у вас появились чистейшие маги, то должны быть и те, которые без сожаления расстанутся с искрой.

Чем пристальнее он смотрел на меня, тем сильнее мне казалось, что я — лишь попытка справиться с утратой Марины. Тоже россиянка, тоже с магическим даром (пусть и специфическим), тоже отобранная самим королем. Быть может, мы похожи внешне. Что, если любимая женщина Демьяна была низкорослой и светловолосой, носила высокие каблуки?

В любом случае, меня не покидало гадкое чувство второстепенности.

— Поль, — позвал Демьян, приблизившись ко мне, — поверь, ты — другая. Я никогда бы не стал искать замену Марине. Не через столько лет. Не с тобой.

— Точно? — спросила я.

Голос предательски дрогнул, и получилось как-то жалостливо. Демьян подал мне руку, помогая подняться, и крепко прижал к груди. Горячий, пахнущий дымом. Я слышала, как бьется его сердце — удар за ударом, — а он убаюкивал меня и уверял в чем-то бесконечно важном.

Мне хотелось ему поверить.

Но куда сильнее хотелось увидеть Марину Соколовскую, чтобы или утихнуть, или окончательно сгореть.

6.

Я изнывала от скуки. Запертая в четырех стенах, без возможности что-либо изменить. Меня тянуло на приключения, да только приключаться было нечему. Всё потрогала и осмотрела, излазила пристройки, обошла сады. Чуть не спалила дом, когда попыталась совладать с плитой, дабы приготовить всем «свою фирменную шарлотку». В общем, после того, как горящие занавески потушили, я была изгнана из кухни поваром, который угрожал сотворить нечто неприличное со мной и всей моей семьей, включая троюродных дедушек, если я удумаю вернуться.

Вообще-то прислуга оттаяла, но их общения не хватало, чтобы наполнить мою жизнь смыслом. Не спасали даже совместные вечера с Демьяном. Тот был умелым любовником, но каждый раз, когда его пальцы касались моей кожи, меня прошибало током, и в голове рождалось чужое женское имя.

На десятый день стало очевидно: либо мы что-то меняем, либо всё окончательно скатится в тартарары.

— Скоро я повешусь на ближайшей осине от уныния, — взвыла я во время совместного ужина. — Отпусти меня в столицу. Хотя бы на денек!

— В город тебе нельзя, — отрезал Демьян, нанизав бифштекс на вилку. — Мы только-только подобрались к заговорщикам, и твое воскрешение всё испортит.

Воскрешение — очень подходящее слово. Моё тело так и не было найдено в пучинах вод (ничего удивительного, потому что оно отъедалось на дармовых харчах поместья). Два дня назад со мной официально «простились», причем сделали это с размахом, а принцесса Виктория даже разрыдалась на церемонии и пообещала вечно ухаживать за хомяком безвременно почившей подруги.

Надо при случае ей сообщить, что «вечно» не получится — хомяки редко доживают до трех лет.

— Хотя бы расскажи, до чего вы докопались!

— Нет. Как только вопрос будет разрешен, ты обо всём узнаешь.

Я начинала закипеть от злости. Как же меня бесила его непреклонность! Этот человек не умел мыслить полумерами. Плохое или хорошее, черное или белое, отказ или согласие. Слов «возможно», «наверное» попросту не имелось в его лексиконе.

— Тогда отправь меня в Россию, — сказала я, отодвинув тарелку со ставшим безвкусным салатом. — Пережду там, заодно решу все вопросы по нашему контракту.

— Не проси. — Демьян покачал головой.