— Не обижайся на маму, она привыкнет к твоему выбору, — расслабленно потягивая свой напиток, говорил отец.

— Знаешь, пап, я думала, что она быстрее его воспримет, чем ты. Вроде у нас конфликт был, и все такое, а она… — боль резанула по сердцу — оказывается, неприятно говорить об этом. Раньше на мнение матери я спокойно реагировала, но сейчас трудно переношу.

— Мы разные с ней. Ты в меня пошла, причем взяла большую часть, — он опять задел эту тему, которая меня волновала.

— Скажи, что было со мной и с тобой? — спросила осторожно, боясь спугнуть связь, что образовалась между нами.

Его внимательный взгляд изучал меня, будто решаясь, рассказать ли, что у него на душе.

— Было, дочь, только док мне помог и тебе поможет.

Он сделал большой глоток из бокала, и я почувствовала за него, как горло обжигает, и внутри растекается жидкий огонь.

— Тебе было сложно? Как ты с этим справлялся? Тебя накрывало от новых ощущений? — у меня было столько вопросов, которые не могла отложить на потом. Мне нужно было прямо сейчас все узнать.

— Всегда тяжело к чему-то привыкать и с чем-то бороться. Главное, чтобы тебя окружали достойные люди, — он приобнял меня, и — странное дело — тревога меня покинула.

Я почувствовала себя защищенной. Конечно, объятия Кирилла и папы различны, но чувство дома — это ни с чем не перепутать.

— Я пойду, Кирилла найду, пап, — крепко обнимаю его, не желая отпускать, чувствуя тепло и трепет внутри себя.

— Беги, дочь, — сказал папа, целуя меня в макушку и отпуская из объятий.

В толпе было сложно найти Кирилла, да и вечеринка «для своих» разрослась до масштаба тусовки всех сливок общества. Меня постоянно останавливали то сфотографироваться, то интервью вновь. Я отнекивалась, старалась держать дистанцию.

Меня напрягало все вокруг: обстановка, люди… Они мне мешали, раздражали, и, как назло, в поле зрения появилась мать.

— Куда ты делась? Что это за цирк? — она оскалилась, шипя.

— Никуда, старалась хорошо провести этот раут. Так, как нравится мне. С папой пообщалась и Кириллом, — я отвечала гордо, желая ей насолить. Не знаю, почему, просто хотелось сделать так же больно, как и она мне.

— Мы с Леоном…

— Мы с Леоном друзья. А если ты так хочешь породниться с ним, то встречайся сама. Только без меня, — я хотела ее обойти, но она не дала этого сделать.

— Твой Кирилл мне не нравится, он скрывает что-то. Причем не просто скрывает, а использует. Я обманщиков заверсту чую, — высокомерность слетела с ее лица, сейчас она была живая.

Неужели она сейчас заботится обо мне взаправду? Или это вновь игра?

Одно могу сказать — я поверила. Сейчас поверила в ее искренность.

— Буду начеку. Спасибо.

Я никогда не благодарила ее искренно и сейчас чувствовала смятение — не верила, что Кир что-то скрывает, но верила ее искренности. Уже дошла до небольшого озера, в беседке стоял Кирилл, и не один — рядом с ним девушка, неплохо одетая, но чувствуется в ней охотница раскрутить мужчину на деньги.

Я ему доверяю, полностью, он ни разу не давал мне повода для ревности. И все то, что сейчас вижу, просто обычная беседа. И ее рука на его плече — обычное касание, не более.

Кирилл сразу меня заметил и улыбнулся.

— Не скучала? — спросил у меня, протягивая ладонь, чтобы я поднялась по ступенькам в беседку.

— Соскучилась, но мило пообщалась с гостями. Может, сбежим?

Да, я хотела быстрее исчезнуть отсюда и остаться с Кириллом наедине, на меня давило всё и все: внимание, лживые признания в любви…

Вот и сейчас я утягивала Кирилла подальше от этих фурий.

— Ты уверена, что хочешь так скоро покинуть вечеринку?

Его уже не интересовала та девушка. Да и вообще не интересовала, только из вежливости он находился рядом: Кирилл — тактичный, небось, не хотел ее обидеть.

— Уверена, — твердо ответила и сама потянула его к выходу.

Он немного притормозил меня и обхватил за талию, крепко сжимая.

— Нужно попрощаться со всеми.

Я подняла на него разочарованный взгляд.

Мне хотелось убежать сейчас, сию минуту, а не идти ко всем на поклон. Но Кирилл был непреклонен, мне пришлось подчиниться. Все же он прав — вот так убежать с приема, пусть и не формального, нельзя. Ох, как хорошо, что отец убедил мать не делать прием в честь помолвки или самой красивой пары вечера. И у Леона и его родственников, хоть они и сверкали улыбками, в глазах стояла ненависть. Его мать меня особо и не любила, а сейчас так вообще возненавидит.

И сейчас, когда мы подходили к шатру, где мать и отец были в компании Леона и его родителей, я вновь начала переживать. Мать насторожилась, но не теряла лица, отец

с полуулыбкой наблюдал за нами, а Леон скептично приподнял бровь, будто удивлен, что мы возвращаемся вместе. Да и его мамаша презрительно фыркнула и отвернулась. Ей богу, цирк, да и только.

— Спасибо за вечер, мама, папа, мы поедем, — я улыбалась, не обращая внимания на кислые лица окружающих.

— Хорошо, дочь, Кирилл, — папа протянул ему руку, — отвечаешь головой.

— Непременно, — ответил на рукопожатие, — вечер потрясающий, — и маму не оставил без комплимента, но ее сердце все равно не растаяло.

— Чтобы в одиннадцать дома была, — строго сказала мне, проигнорировав слова Кирилла.

— Я взрослая, уже можно и дольше, — отвернулась от нее и встретилась глазами с Леоном. — Увидимся в институте, отдохни, друг.

Специально сказала это вслух, чтобы слова Кирилла в самом начале вечеринки не казались пустым словом. Теперь и я подтвердила, что Леон для меня просто друг.

— Хорошо, но моя кровать и душ в твоем распоряжении. И… он…ничего не узнает. Мне стало не по себе от его слов.

— Я обойдусь. Спасибо за предложение, — развернулась и потянула Кирилла на выход.

Не знаю, понял ли он, на что Леон намекал, или же это только в моей голове сложился пазл, но сердце просто выпрыгивало наружу. Мы преодолели расстояние в полном молчании, сели в автомобиль, и только после того, как хлопнула дверь, я выдохнула с облегчением.

— Я думала, это раут никогда не закончится, — запустила руки в волосы и растрепала.

— Но все прошло неплохо, крупных провокаций не было. А мелкие всегда случаются.

Мне так захотелось его обнять, и я не стала себе в этом препятствовать. Прижалась к его груди и обхватила крепко шею.

— Поехали домой, — завораживающий шепот обволакивал сознание, и я полностью доверилась любимому мужчине.

Просто потому, что его выбрало мое сердце, просто потому, что он ни разу не давал мне повода для сомнений. Я ему доверяла как себе, хотя в себе могу сомневаться больше, чем в нем.

Я отстранилась от него и умиротворенно устроилась на сиденье, наблюдая, как мимо проносятся ночные огни.

С ним так, как я хочу, как мне нужно. Разве такое может быть? Если он говорит — я принимаю его сторону безоговорочно. Даже сопротивляться не хочется.

Я немного волновалась, пока мы ехали домой. Да, это чувство тревоги и смятения, неизвестности, что ждет, но я уверенна, что все будет хорошо.

Мы приехали к нему в квартиру, достаточно просторную, не могу сказать, что холостяцкую. Тут все по-другому. Уютно. Не вычурно, просто, не слишком стильно и идеально — все по-домашнему. Видно, что человек заботится о своем внутреннем мире и гармонии. И тому способствует каждая деталь. Даже в прихожей я видела маленькую статуэтку, скорее всего, привезенную из южных стран, но она дополняла интерьер и создавала уют уже с порога. Все здесь располагало к хозяину, хотелось посмотреть, чем он живет, чем дышит, чем интересуется и что для него важно.

Я не чувствовала неловкость. Кирилл обходителен и нежен со мной. В гостиной первое, что бросается в глаза — мягкий, пушистый плед на кремовом диване и обилие живых цветов, их зеленые листочки блестят в свете уличных фонарей. Комнатные растения для меня — роскошь, я никогда не ухаживала за ними, хотя у нас в доме есть зимний сад. Но тут это не роскошь — это уют.

В моем доме чувствуешь себя как в музее, потому что каждая деталь так и кричит о ценности и статусе. А здесь все вещи говорят высокой ценности для самого человека. Стена заполнена фотографиями, я хочу посмотреть их, увидеть, каким был Кирилл в детстве, но он обнимает меня и не дает сдвинуться с места.