Вот номер пятнадцать, дом Дакоты. Карли подъехала к обочине, вытерла лицо и села. Испуганная, злая и обездвиженная всем этим.

От стука в окошко она резко вскинула голову. За стеклом было лицо, мужчина смотрел на нее.

― Вы Карли?

Ее взгляд метнулся к двери, она убедилась, что дверь была заперта.

― Я Питер. Отец Дакоты.

Тонкие светлые волосы, румяное лицо, совсем не похож на Дакоту.

― Вы остаетесь? ― спросил он.

Мог ли мужчина из лофта знать это? Она говорила с Дакотой только двадцать минут назад. Карли кивнула.

Он наблюдал за тем, как Карли вышла из машины, сохраняя дистанцию, когда она потянулась к своей сумке.

― Все в порядке? ― задал вопрос он.

― Просто нужна минутка. Был долгий день.

Она проследовала за ним по подъездной дорожке, подныривая под ветви деревьев, напуганная отбрасываемыми ими тенями. Они прошли через гараж в загроможденную кухню, в которой вкусно пахло. Она должна поесть, сказала себе Карли. Она не ела с завтрака.

― Дакота! ― закричал Питер.

Карли подпрыгнула.

Дакота появилась в дверях, улыбающаяся, а затем стала хмуриться по мере приближения.

― Что случилось с твоим лицом?

― Упала с лестницы.

Это было объяснение, которое Карли давала, когда просила дать ей переночевать.

― И это? ― Дакота подняла перевязанную руку Карли.

― Да.

― Ну, ты и молодец.

Ее голос был ровным, но она пробежалась мягкими пальцами по повязке. От этого Карли захотелось плакать снова. Затем Дакота переместилась.

― Надеюсь, ты любишь суп.

Она сняла крышку с кастрюли на плите.

― Это ягненок с фасолью.

Они трое поели за кухонным столом, Карли ощущала себя подростком, остающимся у подруги, за которыми присматривает родитель. Когда Питер ушел смотреть телевизор, Карли рассказала Дакоте, что Нейт в больнице, придержала детали о нападении и его травмах. Дакота встала и извлекла стакан с полки с чашками.

― Съешь шоколадку. От этого ты почувствуешь себя лучше.

Она скользнула ей вдоль столешницы.

― Съешь и долю Нейта тоже. Никакой твердой пищи месяц. Дерьмово.

― Да, дерьмово.

― Спорим, что ты приехала сюда не из-за этого, а?

Из-за того, что боялась пойти домой? Чувствовала ответственность за чужую боль? Не доверяла? Это то, от чего она бежала.

― Карли, что не так?

― Просто был поганый день.

― Хорошо, я выслушаю.

«Поганый день» должен был удержать Дакоту от этой темы, но Дакота не сдавалась. И Карли хотела поговорить сейчас. Она устала от себя, от полиции, от своего страха. Может, просто устала. Она вздохнула и откусила шоколадку, просто держала края обертки, когда заговорила.

― Я приехала сюда обрести лучшую себя.

― Ну, это круто.

― Только вот мне не нравится та, которую я нашла.

― Ох, ― подруга нахмурилась. ― А какой ты хотела быть?

― Храброй. Решительной. Счастливой, ― она развернула обертку шоколадки. ― Те мои качества, которые мне нравились.

Прежде чем она стала импульсивной и безрассудной, а затем травмированной и тревожной.

― Лично я считаю, что ты замечательная. Но ладно, почему ты не можешь быть этой другой собой?

Потому что Карли не могла изменить того, что было в ее полицейском профиле, потому что Нейту причинили вред, потому что мужчина мог пробираться в ее квартиру.

― Я думаю, уже поздно.

Дакота наклонила голову с сомнением.

― Ты пробыла здесь всего несколько месяцев.

И она была Шарлоттой очень долгое время.

― Я не знаю, как сделать это сейчас.

― Но ты помнишь, какой была, верно? Храброй, решительной, счастливой.

― Да.

― Так будь такой.

― Я не думаю, что это работает именно так.

― Конечно, так. Я имею в виду, если ты знаешь те качества старой тебя, которыми ты хочешь обладать, тогда, когда делаешь что-то, думай об этом и просто, ну знаешь, будь этим.

Если бы это был кто-то другой, Карли могла бы закатить глаза, но это была Дакота, и Карли усмехнулась.

― Так просто?

― Да. Почему нет?

Она взяла шоколадку, засунула ее в рот, и продолжила говорить с набитым ртом.

― Ты сказала, что это был поганый день, и сейчас ощущаешь себя тоже дерьмово, и может ты думаешь, что старая версия тебя могла бы пережить этот день, не позволяя заставить почувствовать себя дерьмово. Потому что она была счастливой и решительной, верно? Так что, если ты хочешь быть как она, ты можешь думать более позитивно о том, что произошло. Твой сосед был найден теми детьми – здорово. У него сломана челюсть, а мозг не поврежден – ура. У тебя есть причина, чтобы наведываться к нему в гости с кастрюлями супа, который ему не надо жевать – прекрасно. В любом случае, ему была нужна операция на колене. А у тебя есть очень умный друг с шоколадками и запасной кроватью, и списком вариантов карьеры, чтобы отвлечь твой разум от дерьмового дня, – она взяла свою кружку и чокнулась ей о кружку Карли.

Все просто.

* * *

Карли распахнула глаза, ее мозг моментально растерялся при виде фиолетовых стен и черных занавесок. Затем она увидела бутылочки для укладки волос и манекен головы, вспомнила, что осталась у Дакоты и вернулась к мысли, которая ее разбудила.

Карли вскарабкалась бы по лестнице.

Двадцатилетняя Карли забралась бы по той лестнице в пустоте. Без сомнений. Вероятно, без колебаний. Возможно, с криком «Черт, да». Энергичная, ловкая, настойчивая Карли. Которая гоняла на мотоциклах по бездорожью, присоединилась к Сельской Противопожарной Бригаде и, которая карабкалась по скалам. Которая не была напуганной, тревожной, или пристыженной. Которая не проводила свою жизнь на грани того, чтобы разразиться слезами.

Будь такой.

Тридцатилетняя Карли села и спустила ноги на пол. Она посмеялась над простеньким советом Дакоты. Но может, все и было так просто.

Если ты знаешь те качества, которыми хочешь обладать... будь такой.

Если она взберется по лестнице, это может дать Карли все, что ей нужно. Доказательства, что кто-то пробирается внутрь, точку доступа, которая даст мысль кто это делает, отпечатки пальцев, подписанные документы, рюкзак, барный холодильник. Доказательство, которое она сможет принести в полицию, способ все это остановить и вернуть свою жизнь назад.

И, если это не сделает ничего из этого, если ей придется покинуть квартиру и начать все сначала, карабканье по лестнице все еще даст то, что ей нужно.

Оно даст ей шанс быть человеком, которым она хочет быть.