Глава 20

Руки и ноги Карли были широко расставлены. Она в позе Витрувианского человека Витрувианский человек (лат. Homo vitruvianus) — изображение, созданное Леонардо да Винчи. На нем изображена фигура обнаженного мужчины в двух наложенных одна на другую позициях: с разведенными в стороны руками и ногами, вписанная в окружность; с разведенными руками и сведенными вместе ногами, вписанная в квадрат.

, а он ее зеркальное отображение, вжимающее ее в матрас.

Его дыхание ощущалось на ее щеках, губах. Глубокое и сильное, будто он с силой его выдыхал, будто пытался вытянуть воздух из ее легких и вобрать в себя.

Внутри нее раздавался голос. Его лицо близко. Но она не хотела видеть. Темнота за ее веками приносила ей комфорт, щит, пространство, в которое он не вторгнется.

Он пошевелился. Что-то коснулось ее щеки. Оно было теплым, мягким, нежным. Голос внутри нее завизжал.

Его шепот был горячим и влажным, когда коснулся ее уха. Он был медленным и веселым.

― Тебе нравится, когда я навещаю тебя?

* * *

Карли широко открыла рот в попытке наполнить грудь воздухом. Ногами она скинула покрывало и побежала прежде, чем ногами коснулась земли.

Ее телефон лежал у кровати, но это не имело значения. Она не станет звонить в полицию. Они ей не поверят. Приедут и обвинят ее. Может быть, вообще не приедут. Она не знала, что из этого хуже.

Задыхаясь, с бешено стучащим сердцем, она нашла цепочку безопасности в темноте, латунная цепочка провисала от косяка к двери. Она пялилась на нее. Не могла отвести от нее глаз. Могла только ощущать жжение на ухе от прикосновения его губ, от теплоты его дыхания на своем лице, давление от руки на горле.

― Карли? ― прозвучал мягкий мужской голос, едва громче шепота. По другую сторону двери.

Она отбежала на несколько шагов в холл. Вне зоны досягаемости, ей было некуда бежать.

Раздался стук.

― Карли? Это Нейт. Ты в порядке? Я слышал шум в твоей квартире.

Последовала пауза.

― С тобой все хорошо?

Через две секунды.

― Карли? Это ты за дверью?

В этот раз его голос стал твердым, требовательным, слегка приглушенным, будто он говорил в дверную щель.

Она подумала о губах у ее уха, о дыхании на ее лице. И не ответила.

― Карли, если это ты, скажи что-нибудь или я выломаю дверь.

Попыталась сглотнуть, но ее рот пересох. Девушка стерла слезы с лица и произнесла высоким и напряженным голосом:

― Я в порядке.

За деревянной дверью послышался шорох… Голос Нейта, когда он заговорил снова, раздался откуда-то ниже.

― Карли, что случилось?

Она представила его, сидящего на корточках, может быть, прижавшегося лбом к двери. Девушка плотно зажмурила веки. Что, бл*ть, она может сказать ему? Парень-псих пробрался сквозь мои запертые двери.

― Ты одна?

Она всмотрелась в темноту за ее спиной, не уверенная. Не совсем.

― Да.

― Ты не пострадала?

В синяках пульсировала боль. А на ее макушке росла шишка.

― Нет.

― Кто-то был внутри?

Ее голос прозвучал как длинный содрогающийся рыданиями вздох.

― Если ты напугана, я могу помочь.

Она была напугана. В ужасе. Из-за того мужчины, что был здесь. Из-за запертой двери и того, что это значило.

― Тебе лучше уйти.

Нейт молчал так долго, что она подумала, что он ушел.

― Я могу поспать на твоем диване. Или ты можешь поспать на моем, ― сказала он позже.

Мужчина проверит ее замки и спросит, что случилось, а она скажет, что не знает. Карли отступила дальше в холл, когда у нее возникла следующая мысль. Он мог знать, это мог быть он.

― Нет, пожалуйста, уходи.

― Карли…

― Нейт, просто уходи.

Это прозвучало грубее, чем она планировала, но именно это она и имела в виду.

Это произвело должный эффект. Послышалось еще одно шуршание по другую сторону деревянной двери, а затем шаги по коридору. Снова прозвучал его голос.

― Я собираюсь написать тебе свой номер и просуну его под дверь. Я в десяти шагах, если тебе что-нибудь понадобится. Просто позвони мне.

Карли прислушивалась к утихающим шагам, гадая, не был ли он босым. Она была босой и ее ноги замерзли. Все ее тело замерзло. Она ощущала, как костный мозг в ее костях превратился в лед. Может она сломает кости, если пошевелится. Вдруг что-то внутри нее уже сломано. Ей нужно все-таки встать. Она должна проверить.

Ковыляя по квартире с горящими синяками, она остановилась перед французскими окнами. От ночника на другом конце комнаты было достаточно света, чтобы она увидела, что они заперты. Сверху и снизу обе двери остались в таком же состоянии, как она и оставила их, когда пошла спать. Карли проверила их, выдвинув и задвинув каждую щеколду из своего паза. Она потянула за ручку, подергала и потрясла, попыталась и не достигла успеха в том, чтобы ослабить болты.

Затем она отскочила от них, будто дверной проем был уступом, который готов обрушиться в любой момент. Встала и посмотрела. Поняла, наконец. Не она в панике не закрыла замки на балконных дверях снова. Их вообще никогда не открывали.

― Твою мать.

Она запустила пальцы в волосы, волнение текло по ее венам.

Ладно. Хорошо. Так значит, он не входил через балконные двери. Она поспешила через гостиную, подбирая по дороге к входной двери ключи со столешницы и щелкая переключателем в холле, зажмурившись от яркого света. На нее нахлынула кратковременная тревога, когда она увидела клочок бумаги на полу. Телефонный номер Нейта. Она оставила его там, более заинтересованная в том, о чем расскажет ей дверь, ее глаза метались от цепочки к ее крюку, от засова к косяку. Цепочка висела там, где девушка ее повесила. Ручка не поддалась, когда Карли подергала ее. Она вставила ключ и открыла дверь так широко, как могла, и вновь потянула за цепочку. Сделала это снова, резче, а затем с усилием. Она подумала о Нейте и о его предупреждении выломать дверь. Насколько тяжело будет это сделать?

Какое это имеет значение? Мужчина в ее комнате попал сюда не через входную дверь.

Он отсоединил цепочку? Было ли это возможно?

Она вновь открыла дверь, скользнула пальцами в щель. Там было достаточно места, чтобы просунуть руку, но…

Дрожа, она вбила в поиск гугла, нашла видео с ютуба как снять цепочку безопасности с помощью нитки. Может так? Просто и тихо. Пройдя украдкой к лофту, позабавившись тратам Карли, а затем… нет, нет, щеколда была закрыта и цепочка застегнута. Как он с этим справился?

Она закрыла глаза, почувствовала жар его дыхания, касание губ. Это случилось. Случилось.

Случилось?

Она подняла руку к горлу под подбородок, где были его пальцы, посмотрела на стену за ее спиной, что вела от входной двери к французским окнам. Встала и толкнула ее. Толкнула еще, по всему периметру холла и по другую сторону к гостиной. А затем другие стены на нижнем этаже квартиры, оббивая руки. Высоко, низко. Затем в маленькой ванной комнате, и стоя на туалетной крышке, тянулась выше, а затем к потолку и…

Она поймала свое отражение в зеркале. Волосы превратились в воронье гнездо, лицо заплаканное. Покрасневшие, бледные глаза с диким блеском. Она отшатнулась от него, но изображение запечатлелось на ее веках.

В смятении, панике и смущении. Она выглядела как Шарлотт. Нет, хуже, чем она.

Она выглядела как сумасшедшая.

* * *

― Это Шарлотт Таунсенд. Мне надо поговорить с доктором Рэндольфом.

Она была на ногах и занималась уборкой три часа, не позволяя себе думать об этом. Пока нет. Теперь дрожь в ее руках заставила почувствовать, словно телефон в ее руке вибрирует.

― Как вы поживаете, Шарлотт? ― голос Лиама был дружелюбным, обыденным, будто она позвонила поболтать. ― Я гадал, как вы там справляетесь.

― Привет. Здравствуйте. Хорошо и… ― она села на диван, положив локти на колени, чтобы те не отбивали стук. ― Не очень хорошо.

Она сжала губы, сдерживая поток слов, желая замедлить его. Ради того, чтобы он ее оценил.

― Квартира замечательная. Близко располагается ко всему, что мне необходимо, включая километры дороги вокруг гавани.

― Вы по ним ходите?

― Каждое утро. Раз в день в неспешном темпе.

― Приятно слышать. И почему тогда не очень хорошо?

― Вы сказали, что мы все еще можем разговаривать. Профессионально.

― Да.

― Это не то, что мы обсуждали до этого.