— Это что? — тихо спросила Ан и кивнула на зверя.

— Кел, — выдохнул брат. — Как я и обещал.

— Вот это? — тихо уточнила Ан. Она даже не удивилась. Вообще ничего не почувствовала, ни радости, ни разочарования.

— Да, — Умник, похоже, искренне не понимал, почему она не радуется. — Ну, да, он. Я же сказал, что он его изменил!

— Хочешь сказать, что это — Кел?

— Ну да, да! Он… Короче, когда дядя его поймал, Кел сказал ему, где тебя найти, но… — Умник закашлялся и смутился.

— Говори уже всё.

— Кел указал на место, где оставил тебя. Какая-то яма в лесу. Дядя отправился туда лично, но не нашел тебя, и решил, что Кел его обманул. Поэтому он… занялся с ним противоестественными вещами. Он… я не знаю точно, но то, что осталось от Кела он поместил в камень-душу и отдал Механику, чтобы он с ней что-нибудь сделал.

— Душу. В сердце-камень, — тихо уточнила Ан. — А где его настоящее тело?

— В доме… но там от него мало что осталось, — до Умника, наконец, начало что-то доходить. — Сестрёнка, Ан, мы правда не знали, что он творит, а когда узнали…

Ан отвернулась. На душе у неё не осталось никаких эмоций. Их там уже давно не было, но теперь не осталось даже следов. Её руки и ноги онемели.

— А я скажу, что вы сделали, когда узнали. Вы испугались за свои шкуры. Он ведь начал убивать не только тех, кто ему не подчинился, но и членов семьи, верно? Не только Кела, а кого-то ещё, из тех, кто подчинился ему. Кого он убил из вас? Ну?

— Н-никого, — врать у Умника никогда не получалось. — Правда, никого.

— Тогда мне стоит навестить Механика, — Ан вспомнила выкинутую на помойку дома голову. Узнать по ней брата было сложно, но Механик ещё в той жизни заменил свои глаза на многофункциональные импланты, которые нельзя ни с чем перепутать. Ан всегда презирала его за эту слабость. Было в этом стремлении заменить плоть железом что-то слабое и очень жалкое. Трусость и боязнь боли.

Но голова Механика навела её на размышления, которые в итоге привели её к решению выдать себя брата.

— Раз он изменил Кела, значит, сумеет вернуть его душу в тело, верно?

Глаза у Умника забегали. Заговорщики выбрали очень неподходящую фигуру для переговоров.

— Как ты думаешь, если я приду к нему и расскажу, что ты мне предложил, он вернёт Кела?

Глаза Умника стали круглыми, как блюдца. Ан сплюнула на землю и взяла Кела за повод. Зверь бесшумно поднял морду и посомтрел на неё. Она в ответ уставилась в желтые глаза. Простые горящие стекляшки. Это не Кел. Не её глупый и чванливый кузен.

И Кел никогда больше ей не встретится, никогда не появится в её жизни, никогда не обнимет, не расскажет глупую историю, не согреет, не будет приносить ни радости, ни огорчения.

Ан сначала верила, что Кел не смог вернуться за ней. Потом поняла, что дядя сумел его поймать. Думала, что глупый братец где-то в темнице или служит дяде. Думала, что Умник на самом деле предлагает что-то стоящее. Кел ведь стоил того, чтобы убить обманщика Совершенного.

— Сделка не состоялась, — Ан почувствовала дрожь в пальцах. Дышать стало трудно. — Попробую заключить её с кем-то другим.

— Ты не посмеешь! — Умник сделал шаг к ней и споткнулся. Ан презрительно посомтрела на его растянувшуюся по земле тушу.

— Посмею. Не стоило меня обманывать. Братец.

— Ты же его ненавидишь! Он твой враг! После всего, что он сделал с тобой, с братом, с… со всеми! — прохныкал Умник. Ан присела перед ним на корточки.

— Ну да. И что с того?

— Мы же против него! Мы твои союзники!

— Кто сказал тебе такую глупость? А ещё умником назвался.

— Он убил Рем! — прорыдал брат. — Он убил этого подкидыша. Ты это знала? Он нашел её и Строителя, и убил обоих. Я видел это! Я стоял рядом и видел всё собственными глазами, — проорал брат. — Вот этими вот глазами! Веришь? Всё ещё хочешь к нему идти?

Ан посмотрела на Кела, потом размотала свой шарф. Перед глазами стоял алый туман, а в голове бешено, как колокол, стучал пульс.

— Я помогу тебе. Я проведу тебя в дом… это настоящая крепость, ты сама не пройдёшь. Но я помогу тебе. Я дам тебе месть, Ан. Я знаю, что ты любила их. И за отца отомстишь! Он его мучил! Он… Пожалуйста, я не хотел тебя обманывать!

Ан в долю мгновения скрутила шарф и накинула жгут на голову Умника прежде, чем он опомнился. Братец закричал, но воздух в его лёгких быстро закончился. Ан молча затянула жгут на шее брата. Умник бился, но он был слаб. Всегда. Самый слабый из всей семьи. Даже хрупка Красавица смогла бы сделать большее, чем поцарапать ей голые руки.

Умник долго дёргался. Когда он обмяк, Ан оттащила его с полянки, потом размотала шарф и вернула на плечи. Кел, неторопливо ходивший за ней, неожиданно толкнулся широким холодным лбом ей в ладонь. Ан погладила его большой широкий лоб, как если бы он был живой собакой. Потом посмотрела на тело Умника. Она увидела только торчащие из зарослей ноги брата в мягких ботинках. Простые неподвижные ноги человека. На этих ногах он меньше часа назад пришел сюда.

Сердце бешено заколотилось, на этот раз от панического страха. Руки затряслись, а дыхание спёрло. Ан с трудом заставила себя вздохнуть и спрятала лицо в коленях. Не сейчас! Она не имеет права раскисать! Она успеет подумать о том, что случилось с Келом потом. Когда-нибудь. Когда она будет готова. Это невозможно, вернуть брата, но… она попробует найти способ. Потом. Когда-нибудь. А пока надо уйти. И узнать, что стало с отцом и о чём сказал Умник до того, как она… она… как она его убила.

Утром, на рассвете, прежде чем покинуть город, Ан подкинула голову Умника на помойку, в ту же кучу объедков и дерьма, где нашла голову Механика. Уже позже она узнала, что тем же днём Совершенный был убит в своих покоях. Говорили, что убила его дочь. Много чего говорили. Но Ан было наплевать. Она не смогла найти способ вернуть Кела в его тело — его уничтожили, когда восставшие сожгли Дом.

28

Дом чуть на отшибе от поселка выглядел, как старая черепаха с прогнувшимся грязным панцирем. Ночью в неясном свете молодого месяца, он показался бесформенным чудовищем, решившем сдохнуть рядом с людьми. В кабаке Ан посоветовали не обольщаться неказистым внешним видом строения и не соваться внутрь, в красках расписав все, что с ней сделает хозяйка дома. Мол, может быть, съест, а может быть, вывесит, как предыдущих глупцов, на своём заборе. Тогда, как рассказали Ан, пришлось отправлять к безумной старухе целую делегацию с просьбой уважить местных и разрешить снять трупы, которые страшно воняли на летней жаре.

Ан поблагодарила за совет и перевела тему. Потом обошла дом, ища прорехи в заборе. В одном из окон она заметила мелькнувший огонёк сальной лампы. Подходы к крыльцу были завалены самым разным хламом, и Ан ушла.

Утром она перепрыгнула через забор и открыла калитку для Кела. Двор был неопрятным и безжизненным. Скотину хозяйка не держала, зато натащила самого разного хлама. Здесь стоял старый автомобиль без покрышек, за ним за прислоненными досками угадывался кузов автобуса.

— Эй, хозяйка! — Ан встала посреди свободного пяточка двора и подняла руки. — Надо поговорить! Отзовись!

Ответом была тишина. На дворе не было ничего живого, если не считать трёх лениво дремлющих на нагретом шифере кошек и копошащихся по горами мусора мышей. Ан велела Келу поискать другой вход и поднялась на когда-то красивое крыльцо с террасой для чаепития. Теперь вместо стола стоял трёхногий пластиковый стул, на нём горшок с чахлой петунией, а за ним — грязные пластиковые бидоны. Дверь в дом была не заперта, и Ан без проблем вошла внутрь. Кел, не найдя других путей, мягко поднялся на крыльцо следом и сел на порог.

Внутри дом выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. Наклонности тётушки, вызывавшие в былые времена лишь насмешки и сожаления, явно перешли все границы разумного и превратили дом в помойку. Вдоль стен стояла самая разная мебель: шкафы, стулья, табуретки, какие-то полочки. Каждая свободная поверхность оказалась заставлена пыльными стопками коробок, тюков, одежды, старых журналов и каких-то обломков. Обои покрывала грязь, паутина и ряды декоративных тарелочек, плетеных панно, ковриков и рамочек. Ан потеряла стекло одной из рам и обнаружила, что она пуста.