Так и сделали. Евгения внесла Максима в комнату к Елене. Тот, увидев мать, издал радостный крик и зачертыхал в воздухе всеми конечностями. Елена приоткрыла глаза, тусклым взглядом посмотрела на него.

Ведьма щёлкнула пальцами и произнесла:

— Тебе хорошо, Елена! Всё твоё тело наполняется силой и энергией, а душа радостью и счастьем. Сын, и все, кто находится в этой квартире, любимы тобой. Ты рада их видеть, общаться с ними.

Она снова щёлкнула пальцами. На лице Елены появилась улыбка и лёгкий румянец. Она протянула руки к сыну, заключила его в объятия и расцеловала. Потом поднялась с постели и обратилась к мачехе:

— Покорми меня чем-нибудь, пожалуйста, я умираю с голоду!

Вскоре все они, вшестером, сидели за столом и болтали, как давние, добрые друзья или родственники.

Мальчики с удовольствием ели то, что им давали их мамы, и причмокивали, не забывая при этом всячески проявлять друг к другу внимание и корчить рожицы.

Как только взрослые приступили к десерту, раздался звонок домофона. Евгения сняла трубку. Услышав голос Андрея, впустила его в подъезд, а потом и в квартиру.

Он вошёл и опешил, когда увидел дружную компанию, сидящую за одним столом. Его дочь улыбалась и держала на руках сына.

— Откуда Максим появился? — не понял он.

Евгения по научению Екатерины тут же выдала:

— Очевидно, похититель вашего внука выследил, куда вы привезли Елену, посадил его под нашей дверью, нажал кнопку звонка и сбежал. Я открыла дверь и обомлела, когда его увидела.

— Я знаю, кто это сделал, — уверено заявила Лена. — Это Дмитрий. Я всё вспомнила, папа. Надо срочно ехать домой, он что-то накуролесил в ЗАГСе. Не отдал мне свидетельство о рождении Максима, бросил меня рядом с чужим домом и увёз ребёнка. Скорее всего, он, как некоторые психиатры, обладает гипнозом. А иначе, как объяснить то, что со мной происходило?

— Наверное, ты права, — согласился с ней Андрей Иванович. — Тогда собирайтесь — едем домой. А вам всем огромное, спасибо, за помощь и поддержку.

Семейство Фёдоровых уехало, а через два дня Екатерина вдруг сама напросилась в гости к Евгении.

— Я буду рада видеть тебя, бабушка, у себя дома, — обрадовалась та.

Затем сообщила о предстоящем везите Екатерины своей матери и бабе Марии.

Те заволновались. Больше всех расстроилась Анна Ивановна:

— Тридцать лет ничего не хотела о тебе знать, а теперь вдруг решила познакомиться!

Ей и в голову не приходило, что её дочь уже давно общается с ней. Баба Мария виновато опустила голову вниз. Она знала о знакомстве внучки с Екатериной, но дочери об этом не сказала, потому что Анна запретила матери говорить с Женей об её отце и его родственниках.

В назначенное время ожил звонок домофона. Евгения впустила гостью в подъезд. Когда услышала шаги на лестничной клетке — распахнула дверь. На площадке стояла Екатерина с двумя мужчинами. Женя первой поздоровалась с ними и пригласила войти. Она уже догадалась, что за мужчины появились в её квартире.

— Вот, Женечка, познакомься, — начала Екатерина, как только все сняли с себя верхнюю одежду, — это твой папа, а это — дед.

Волнительная дрожь пробежала по её телу.

— Я давно ждала этой встречи, — промолвила она, — проходите в гостиную.

В это момент она услышала крик бабы Марии:

— Женя, маме плохо!

Все ринулись в комнату.

— Отойдите от неё, — потребовал отец.

Он погладил голову Анны рукой, поцеловал её в щёку и прошептал:

— Прости, больше мы никогда не расстанемся.

Она открыла глаза, посмотрела на него взглядом затравленной собаки, а слёзы из них сами текли потоком.

— Идёмте к Степашке, позвала Евгения Екатерину и деда в детскую комнату, пусть мои родители побудут наедине.

Когда они вошли в детскую, Женя обратилась к Еремею с иронией:

— Вы больше не боитесь этого кроху?

— Больше не боимся. Его лишили знаков ведьмака на груди, сделав операцию, а значит, и ведьмаковской силы у него никогда уже не будет. Теперь он — обычный человек. Других детей тебе рожать не суждено. У ведьм бывает только один ребёнок.

— Я не хотела говорить тебе главного, чтобы не напугать. — вклинилась Екатерина. — Дело в том, что тот ведьмак, который убьёт двух ведьмаков, погибает и сам. Не за свою жизнь боялись твои дед и отец, скрываясь, а за жизнь твоего сына. Всё это время дух Акулины разруливал ситуацию с нашим родом. В результате ты получила сына без ведьмаковских даров. Ведь, если бы ты не подменила детей в роддоме по её научению, то сама никогда бы не решилась на удаление ведьмовских знаков на его груди. Верно?

— Верно.

— За всё пережитое тобой, в дар ты получишь мужа, фамилию которого уже сейчас носишь. Мы знаем, что ты, твоя мать и бабушка хотели бы этого.

— Да, но он не любит меня!

— Ещё как любит! Дочь не позволяла ему воссоединиться с тобой. Но скоро она сама позвонит тебе и попросит об этом.

— Вряд ли, — засомневалась Евгения.

— Не веришь? Тогда считай до пяти, — предложила Екатерина и начала сама считать вслух: — Раз, два, три, четыре, пять!

И тут раздался телефонный звонок смартфона Евгении. Она включила связь.

— Ты, мачеха, долго ещё собираешься сидеть в своей берлоге? — с шутливым вызовом спросила Елена, даже не поздоровавшись. — Негоже мужа одного оставлять надолго в другом городе. Немедленно собирай свои шмотки, я сама за тобой со Степашкой приеду. Папа разрешил.

— Лена, ты серьёзно? — не поверила Евгения.

— Ещё как серьёзно, давай, собирайся. Пока!

— Ну, что, теперь убедилась в правдивости моих слов? — улыбнулась Екатерина.

* * *

Счастливее дня в жизни Жени ещё не было. За столом сидели оба её родителя, две бабушки и дед. Они болтали, как-будто никогда и не расставались и были давно знакомы. Стёпочка переходил из одних рук в другие, радостно верещал и всем улыбался, показывая свои маленькие зубки.

Спустя три дня Елена увезла свою мачеху с её сыном к отцу в особняк и подружилась с ней.

Отец Жени остался жить с её матерью и своей тёщей.

А старая ведьма всячески ублажала своего мужа, так надолго покидавшего её.

Иногда она вспоминала Митяя Ворончука, больше как друга и хорошего сотрудника своего медицинского центра, нежели, как врага. Ведь, так или иначе, он с самой юности присутствовал в её жизни. Маленький Степашка был очень похож на него в молодости, но об этом знала только Екатерина. Однажды, глядя на мальчонку, она тихонько промолвила вслух:

— Митяй, Митяй, ты всё-таки оставил частичку себя в моей жизни — своего сына, ставшего мне правнуком! Я всегда буду его любить и беречь.