Глава восемнадцатая

Пелла плыла сквозь тьму — центральный узел невидимой сети кораблей, которые обменивались лучами сообщений, сравнивали стратегии и строили планы. Строго говоря, утаить тут ничего не получится. Враг сканирует небесный свод, не спуская глаз с Вольного флота — как и они отслеживают шлейфы двигателей кораблей и Земли, и Марса, да и всех остальных в системе. В космосе миллионы неизменно светящихся точек — звёзд и галактик, простирающихся сквозь пространство и время, чьи потоки фотонов изгибаются от гравитации, фокусируются и смещаются скоростью расширения Вселенной. Мигание двигателя легко пропустить, принять за другой источник света или не заметить за астероидами, покрывающим систему, как пылинки огромный собор.

Неизвестно, сколько их кораблей внутрякам удалось опознать и выследить. Никакой уверенности нет и в том, что их собственные сенсоры наведены на корабли так называемого объединённого флота. Одного масштаба пространства достаточно, чтобы создать неопределённость.

С внутряками понятнее, поскольку к Церере мчалось множество их кораблей. Но кто знает, может быть, где-то в вакууме шныряют яростные охотники? В Вольном флоте у Марко таких полно, по крайней мере, так утверждал Карал. Кораблей, не участвовавших даже в первых атаках, кружащих по собственным орбитам как тёплые астероиды. Кораблей, ждущих своего часа. Может быть, так и есть, хотя до сих пор Филип не слышал такого от отца. А ему нравилось думать, что отец говорит ему всё.

Дни тянулись долго, и проходили впустую. Всё вращалось вокруг главного и единственного вопроса. Ответный удар. Атака, которая покажет, что отступление с Цереры — только тактический шаг, а не демонстрация слабости. Это будет событие, которое яснее, чем всё предыдущее, продемонстрирует, что Вольный флот непобедим. Так говорил Марко, и Филип ему верил. Экипаж обсуждал эту тему всюду — и в камбузе, и в тренажёрке. Станция Тихо стала центром коллаборационистского крыла АВП. Марсу мало досталось при первой атаке, он заслуживает такого же наказания, как и Земля. Луна превратилась в новую базу ООН. Станции Келсо и Рея показали своё истинное лицо, отвергли Вольный флот.

А ещё по всему Поясу оставались шахты, работающие на синдикаты с Земли. Они были лёгкой добычей и не могли защищаться. А можно взять под контроль Ганимед, изымать продовольствие для Пояса. Болтали даже об отправке сил эвакуации через кольцо. Отбирать у колоний то, что нужнее другим. Или поставить платформы над новыми планетами и собирать с них дань. Перевернуть политический строй и посадить этих ублюдков на цепи на дне их колодцев.

Филип на это лишь улыбался и пожимал плечами, делал вид, что знает больше, чем на самом деле.

А потом пришло сообщение.

«Я всегда вас уважала» — так оно начиналось. Мичо Па, глава части флота, отвечающей за изъятия. Филип её помнил, но до сих пор не имел о ней своего мнения. Компетентный лидер, немного известна тем, что когда капитан «Бегемота» лишился рассудка в медленной зоне, заняла его место. Отец ценил её за ненависть к Фреду Джонсону, которого она покинула, а ещё потому, что Па была астеркой и привлекательной женщиной, и достойно выглядела в роли представителя Пояса, разносившего в клочья корабли колонистов и вырывавшего у них сокровища. Но сейчас она смотрела в камеру своего корабля, волосы стянуты на затылке, темные глаза серьёзны. Она не выглядела привлекательно.

«Я всегда уважала вас, сэр. То, что вы сделали, имело решающее значение для независимости Пояса, и я горжусь, что тоже в этом участвовала. Прежде, чем мы уйдём, я хотела бы с предельной точностью пояснить, что моя преданность нашему делу остаётся полной и непоколебимой. По трезвом размышлении и после тщательного обдумывания я поняла, что не согласна с изменениями в планах, касающихся мобилизации ресурсов. Хотя я понимаю стратегическую важность изъятия материальных средств противника, я не могу с чистой совестью отнимать их у граждан Пояса, имеющих неотложные нужды. Вследствие этого я приняла решение продолжать выполнение своих обязательств, как это планировалось изначально.

Технически это неповиновение приказу, однако я очень надеюсь — вспомнив о том, что именно нужды нашего народа привели нас к созданию Вольного флота, вы согласитесь, что это лучший способ движения вперёд».

Она закончила передачу салютом Вольного флота. Тем, что разработал его отец, когда строил всё остальное. Филип опять запустил запись с начала и досматривал до конца, волнуясь из-за пристального взгляда Марко не меньше, чем из-за женщины на экране. Камбуз вокруг них был пуст. Нет, не просто пуст — опустошён. Неизвестно, поступал приказ или нет, только экипаж «Пеллы» очистил пространство, оставив Марко и Филипа вдвоём. Если бы не витавший в воздухе запах карри и пятна кофе на столе, можно было подумать, что они одни на пустом корабле.

Он не знал, сколько раз отец запускал сообщение, как воспринял его, когда смотрел в первый раз, не знал и того, что кроется сейчас за внешним спокойствием. Неуверенность узлом стягивала живот. Демонстрация сообщения явно была проверкой, а Филип не был уверен в том, что ему следует делать.

После того, как Мичо Па во второй раз отсалютовала, Марко расправил плечи — знак того, что чем бы ни была их беседа, они переходят к следующей её части.

— Это бунт, — сказал Филип.

— Согласен, — ответил Марко. Голос звучал холодно и размеренно. — Ты думаешь, что она права?

В горло Филипа рванулось «нет», но там и осталось. Ответ чересчур очевиден. Он попытался представить «да», ощущая пристальное внимание отца как излучаемое тепло. «Да» он тоже отбросил.

— Не важно, — наконец заговорил он. Права она или нет — неважно, к делу не относится. Она подрывает твой авторитет.

Марко потянулся и легонько щёлкнул Филипа по носу, совсем как в то время, когда они были не командующим и лейтенантом, а просто отцом и сыном. Взгляд Марко стал мягче, куда-то сместился. Филип почувствовал внезапный и беспричинный укол тоски.

— Да, — сказал Марко. — Даже если она права — это не так, но допустим — как я могу позволять такое? Это означало бы допустить хаос. Хаос.

Он усмехнулся и покачал головой. Гнев выглядел бы менее пугающим.

В душе Филипа поднимались неуверенность и тревога. Значит, они разбиты? Всё разваливается? Картина будущего, созданная его отцом — города в вакууме, новый процветающий Пояс, свободный от давления Земли и Марса, Вольный флот, владеющий миром — шаталась. Он увидел тень другого возможного будущего — смерть, нищета и войны. Труп Земли, город-призрак Марс и осколки Вольного флота, терзающие друг друга, пока последние из них не исчезнут. Вот что имел в виду Марко, упоминая хаос. Кто-то должен это предотвратить. Филип покачал головой.

— Совсем скоро, — сказал Марко и повторил, так и не закончив мысль: — Скоро.

— Мы справимся? — спросил Филип.

Марко развёл руками.

— Пора прекратить доверять женщинам, — он оттолкнулся ногой от стены, разворачиваясь к выходу. Филип наблюдал, как отец подтянулся, ухватившись за поручень и направился по коридору к своей каюте. Вопросы, на которые он не ответил, незримо плыли за ним.

Оставшись один, Филип вырубил звук и опять запустил сообщение. Он встречался с этой женщиной. Она была рядом, он слышал её голос и не видел в ней предателя. Не видел агента хаоса. Она отдавала честь, а Филип пытался разглядеть в её жесте страх. Или преступный замысел. Что-то большее, чем служебный рапорт, который, как она знала, будет плохо воспринят. Филип ещё раз прокрутил послание. Взгляд её тёмных глаз полон ненависти, а может, ожесточён опасностью. Во всех жестах сквозило презрение, а может, напряжение, как у бойца, готового проиграть матч.

Он понимал — ещё немного, и при желании он разглядит в ней всё, что угодно.

За спиной послышался тихий звук. Ногами вперёд в камбуз ввалилась Сарта, пристегнув лодыжку, закрепилась за ножной поручень на стене, погасила коленями инерцию. В её улыбке читалась та же растерянность, какую чувствовал Филип, и мысль о том, что она догадается, на мгновение разозлила его. От медленно поднимающегося лифта приглушённо донёсся встревоженный голос Карала. Ему отвечал Розенфельд, тоже тихо, слов не разобрать. Значит, узнали, что Марко ушёл. Частная аудиенция завершилась.