Изменить стиль страницы

Не полковник Фред Джонсон. Не Палач станции Андерсон. Предатель. Представитель Пояса перед камерами Земли.

— Мичо?

— Всё нормально.

«Вся культура внешних планет, — заговорил Джонсон, — основана на взаимной поддержке. Состояние станций и кораблей всегда было показателем развития инженерной мысли и знаний человечества. Я долгие годы работал в Альянсе внешних планет и никогда не видел более глубокого предательства идеалов Пояса».

— Да, — сказала Мичо. — Ты права, я больше не могу. Выключи это.

Надя провела по экрану, и лента исчезла. Мичо на долгую минуту застыла. Она не заметила, как сломался маркер — теперь в руке были липкие крошки. Она взяла в ванной полотенце и попыталась оттереть пальцы. Кресло качнуло — в него опустилась Надя. Когда Мичо взяла себя в руки, жена обернулась к ней. Долгие годы близости позволяли Мичо прочесть с десяток её мыслей по выражению лица.

— Он нам не союзник, — сказала Мичо. — Враг моего врага — мой друг? Это чушь. Сторон всегда больше двух. Именно притворство помогло этому сукину сыну приобрести вес в АВП и продержаться так долго.

— Он держится до сих пор, — сказала Надя. — Ему многие доверяют. У него есть корабли.

— Я добуду нам корабли. А в его протекции мы не нуждаемся.

— Как скажешь, — ответила Надя. И добавила, тише: — Может, он нуждается в нашей.

— Он уже большой мальчик. Может сам о себе позаботиться.

— Но четыре с половиной миллиона — это куча народа.

— Земля хотела станцию. Получила. Удачи, — но голос Мичо звучал уже далеко не так уверенно, даже для неё самой. — Земля сумеет о ней позаботиться.

— Им понадобится пища. Вода.

Мичо ткнула в нацарапанный на стене список. Пальцы потемнели от краски.

— Каждой базе из этого списка тоже понадобятся еда и вода. Медикаменты. Топливо для реакторов. Строительные материалы. Всё. Всем нужно всё. Я не собираюсь ставить Цереру во главе нашего списка. Они уже получили помощь.

— Они ограблены, — сказала Надя. — Нами.

— Не нами. Марко.

Надя улыбнулась и отвела взгляд, как делала всегда, если хотела закончить спор, но не согласна, что проиграла. Мичо не могла этого допустить. Слова теснились, рвались. Она должна была ответить Наде.

— Дело не только во Фреде Джонсоне.

— Если Церера начнёт вымирать от голода, — Надя закончила вопрос как утверждение.

— Отлично, — сказала Мичо. — Если Церера начнёт голодать. Если у них будут перебои с водой. Я помогу людям Цереры. Не для Джонсона, не для АВП. Но людям я помогу.

Надя кивнула, но смотрела всё ещё влево, как будто на пустом экране до сих пор мерцала картинка. Мичо даже присмотрелась, но там была лишь пустота.

— А Земля? — задала вопрос Надя.

— Что такое с Землёй?

— Люди там умирают от голода.

— Нет, — сказала Мичо. — Я не отправлю наши припасы на Землю. Они столетиями могли помочь нам, но не помогали.

Улыбка Нади стала на миллиметр шире, она поднялась на ноги. Поцеловала Мичо в щёку и вышла. Мгновением позже её голос послышался в коридоре, Эванс ответил. Жизнь на корабле продолжалась, несмотря на то, что менялось всё вокруг. Мичо вернулась к своему списку, но сосредоточиться больше не удавалось. Мысли возвращались назад, к мягкому усталому взгляду Джонсона. «Я никогда не видел предательства, подобного этому». Склонившись к стене, она провела кончиками пальцев по слову «Церера». Сквозь буквы проглянула серая поверхность стены. Но Мичо их не стёрла.

Когда спустя восемь часов «Коннот» наконец подошёл к «Хорнблауэру» на расстояние световой секунды, ленту новостей целиком заполнило взятие Цереры. Слова «объединённый флот» стали собирательным термином для земных и марсианских боевых кораблей, сбившихся в кучу рядом с горсткой потрёпанных астерских судёнышек. Это выглядело как возвращение в прежние дни, до Эроса, когда союз внутренних планет казался непоколебимым. Разумеется, в речах обозревателей сквозила некоторая ностальгия, в репортажах с Земли и Марса — плач о золотом веке и перспективе эксплуатации Пояса. На Лондрес-Нове вспыхнул мятеж, заседание марсианского парламента сорвано, а лучшая новость с Земли — кривая роста смертности из экспоненциальной стала линейной, что позволяет надеяться на выравнивание ситуации, когда на земном шаре вымрут наконец самые слабые и те, кто сильнее всего пострадал.

Марко притих. Мичо полагала, что он занят планированием новых шагов с какой-то группкой своих приверженцев, в которую она не входит. И это её совершенно устраивало. Ей и без того есть о чём думать.

Она уже записала послание к капитанам, находящимся под её командованием. Запись готова к передаче в любой момент, по одному её слову, и как только это произойдёт, вернуть уже ничего будет нельзя. Ничто, даже разговор с Кармунди, не казалось столь необратимым.

Так почему же запрос на соединение с «Хорнблауэром» для Мичо подобен выходу в шлюз?

Кармунди принял соединение, его лицо, широкое и безмятежное, появилось на экране вместе со значком защищённого соединения. У другого человека такое выражение выглядело бы безобидным, но Кармунди уже убивал по её приказу. Мичо ему не обмануть.

— Капитан, — сказал он. — Я ждал, когда вас услышу. Аллес гут, а?

— Ну, во всяком случае, всё интересно, — сказала Мичо, с улыбкой, которая, к её удивлению, вышла почти настоящей. — Рассматриваем некоторые изменения планов.

Сообщение уходит на «Хорнблауэр» и возвращается. Одна секунда задержки. Что заставляет Кармунди осторожно и тщательно выбирать слова для ответа. Иллюзия света и расстояния.

— Я слышал. Церера. Чёрт знает что.

— Да, — сказала она. — И даже хуже. Я понимаю, технически ты подчиняешься Розенфельду, но я намерена отдать некоторые приказы тебе и твоей команде. Надеюсь, вы им подчинитесь.

Секунда. Две. Брови Кармунди поползли вверх. Ещё секунда.

— Интересно, са са. Говори.

Ты ещё можешь остановиться. Ты пока не сказала. Не знает никто, только твоя семья, а они поддержат всегда, даже если свернёшь обратно. Опять доверься Инаросу. Либо найди другого командующего и займи место в его строю, это всегда сработает.

— Я перенаправляю «Хорнблауэр» на Рею. Отпускаю пленных. Перераспределяю груз.

Секунда. Две. Или на этот раз чуть быстрее? Как близко сейчас корабли?

— Рея ведь не из наших?

— Да, — ответила Мичо. — Она не поддерживает Вольный флот. Потому я её и выбрала.

Секунда. Нет, сообщения определённо доходят быстрее. Кармунди кивнул, облизнул губы, прищурился. Она увидела, что он всё понял, и ждала реакции.

— Значит, мятеж?

— Для меня он будет не первым, — сказала она с лёгкостью, которой на самом деле не чувствовала. — Беру под командование все корабли — те, что пойдут за мной. Миссия та же. Захватываем корабли колонистов, поддерживаем Пояс. Всё по-прежнему.

Кажется, пауза длится вечно.

— По-прежнему, — произносит Кармунди и пожимает плечами. — Ты хочешь, чтобы мы их вели, или нам вернуться на борт?

В глубине сознания Мичо прозвучал тревожный сигнал. Это неправильно. Она покачала головой.

— Ох, Кармунди. Всё могло бы сложиться как надо. Возвращайтесь на борт. Ты, и все твои люди. Заходите парами, оставляйте броню и оружие.

Пауза.

— Вот это да, капитан. Не понимаю, как такое возможно.

— У меня есть два варианта, — сказала Мичо. — Но впустить тебя и твою команду в корабль с оружием и снаряжением, потому что я так уверена в твоей преданности мне, а не Марко? Нет, это не один из них.

Пауза и улыбка, которую Мичо прочесть не смогла. Кармунди наклонился, приблизился к камере. На экране не были видны его руки, но она представила их сложенными на столе. Когда он заговорил, голос звучал дружелюбно, может быть, чересчур.

— И каковы твои варианты?

— Либо ты со своими идёшь сюда, и мы, как и обещали, доставляем припасы на Пояс, либо я уничтожаю «Хорнблауэр». Предупреждаю эль-Даджайли, Фойл, и остальных — это серьёзно.

На этот раз пауза длилась дольше двух секунд. Даже дольше трех. Мичо старалась держаться спокойно, хотя сердце колотилось о рёбра, будто рвалось наружу.

— Вот что я скажу, — начал Кармунди. — Я разворачиваю этот паршивый корабль на Палладу. Ты идешь своей дорогой, я своей. Что случилось между тобой и Инаросом — это дело твоё и Инароса. А с тобой мы расходимся, со всем уважением.