«Игнорируй его, — говорила я себе. — Игнорируй, не обращай внимания, игнорируй!»

Да, определенно было легче сказать, чем сделать.

Мне пришлось признать, что он был прав, что мы должны действительно вести себя дружественно на людях, так почему же я так раздражена? Что такое было в Ашере, что я приходила просто в какое-то безумие даже больше, чем британские коровы? Зачем я проделала этот дурацкий трюк с вином, хотя это проделала не я, а моя дурацкая ревность, которая была настолько очевидной, особенно если учесть, что я отчаянно пыталась его забыть?

И самое худшее было то, что для решения всех моих проблем, мне необходимо было поговорить с Ашером… один на один.

Мне нужно было объяснить ему открыто и честно то, что беспокоило меня. Мне нужно было сказать ему, что я чувствую на самом деле и надеюсь, что он тоже также чувствует, и что я думаю ему необходимо сделать, чтобы заслужить мое прощение и вернуть доверие.

Я понимала все это, но все равно не могла заставить себя сделать.

Нет, не то, чтобы я не могла заставить себя сделать это, потому что трусила, нет.

Я просто боялась получить очередную порцию боли.

Ведь он уже обманул меня однажды, и что если я скажу ему, что думаю и чувствую, а он просто воспользуется этим для еще большей лжи и обманет меня снова?

И именно поэтому я продолжала свой громкий выплеск эмоций и безответственные фортили, потому что я хотела ему все сказать, но молчала. Скорее всего, я желала, чтобы он догадался сам.

Если бы только он обладал способностью прорицать! Жаль, но телепатия явно была не его коньком.

И очень жаль, так как Ашеру видно я была на самом деле совершенно безразлична, а я все время столько думаю о нем.

— Интересно, насколько затянется речь этого парня? — прошептал мне на ухо Ашер, его дыхание щекотала мою кожу, а кровь просто закипала. Я попыталась сделать вид, что совершенно невозмутима, но он продолжил: — Думаю, что за это время могут появиться и умереть какие-то вселенные, поскольку он начал объяснять правила.

Я сделала над собой героическое усилие, пытаясь сосредоточиться на словах ведущего аукцион — маленького человечка в полосатой фиолетовой жилетке и потрепанном цилиндре. Как оказалось, он закончил объяснять, что каждый присутствующий имеет билеты с серийным номером, и что они либо сейчас оплачивают предмет, на который претендуют или же после шоу, потом он перешел к части о благородной цели аукциона, что каждый, принявший участие и купивший из выставленных вещей будет героем и лидером данного общества. Ашер был прав: его речь была такой долгой, нудной и сухой, как Долина Смерти.

Торги наконец начались с противоположного конца стола. Французский шкаф XVI века ушел к нефтяному магнату, редкое фото Бэтти Пейдж отправилось к женщине в строгом деловом костюме, рукописное стихотворение Пабло Неруды — к седому старику в инвалидной коляске.

А затем ведущий аукциона подошел к первому изданию «Убийства по алфавиту».

Я затаила дыхание, потому что он долго смотрел на подписанную страницу самим автором.

— И за сорок тысяч долларов, это редкое подписанное издание 1936 достается...

Он отбарабанил серийный номер.

Никто не подошел, чтобы забрать издание, и он решил продолжить.

Я выдохнула, с моей стороны было глупо пребывать в таком напряжении и почувствовать себя сейчас такой разочарованной. Я даже не смогла позволить себе купить номер, чтобы участвовать в аукционе. Но в будущем у меня появятся и другие возможности, скоро я смогу позволить себе покупать понравившиеся вещи, даже первое издание, причем по завышенной цене благотворительного аукциона.

Но мне было все труднее оставаться в хорошем настроении, особенно с Ашером, стоящем так близком рядом и напоминающем мне о всех тех вещах, которые я никогда не могу иметь, независимо от того, насколько успешной я стану.

Я была так разочарована по поводу книги, что почти забыла, что тоже выставляла на аукцион комплект белья, я бы и не вспомнила о нем, если бы ведущий не закончил передавать бриллиантовое колье довольному директору корпорации и не перешел к моему нижнему белью. Я затаила дыхание, надеясь на то, что его продадут по крайней мере не за бесценок, чтобы не было так стыдно…

— Пятьдесят тысяч долларов!

Я вздрогнула, зашаталась, понимая, что точно ослышалась. Я была совершенно поражена, словно сидела на диете.

Я повернулась к Ашеру, забыв обо всей вражде с ним, из-за того, что только что произошло.

— О, мой Бог. Ты слышал...? Ты можешь поверить...?

— Я слышал, и я, конечно, могу поверить, — с усмешкой ответил Ашер. — И этот комплект стоит каждого пенса. — Его пальцы так нежно гладили мою руку, что я чуть было не пропустила его следующие слова: — Теперь если ты не возражаешь, мне нужно забрать мой приз.

Он отпустил мою руку и стал пробираться к сцене, забрал белье и подарочный сертификат на примерку, сорвав при этом море аплодисментов и крики восторга.

Я стояла на месте, в шоке, пытаясь улыбнуться на камеры, направленные на него и на меня. Как он мог так со мной поступить? Я подумала, что такая высокая цена была сделана, потому что ценились мои изделия и общество в целом признало мое мастерство. Но нет, это был всего лишь очередной рекламный трюк Ашера.

Ашер вернулся, немного вспотев от ярких огней камер и софитов сцены, и обнял меня за плечо.

— Черт возьми, ты это сделал? — прошипела я пытаясь не разжимать зубы и улыбаясь на камеры. — Ты что хочешь, чтобы все твои подружки имели одинаковое белье, чтобы если они найдут чужие трусики, у тебя не возникало проблем?

Ашер железной хваткой сжал мои плечи, повел меня в сторону, чтобы мы незаметно ушли подальше от камер. Я взглянула ему в глаза и заметила к своему удивлению, что он был... в ярости?

— Тебе кто-нибудь, когда-нибудь говорил, что тебе просто невозможно угодить?

— Думаешь, можно угодить покупая мои вещи… нет, это слишком щедро для тебя, — бросила я ему обратно с тем же тоном. — Ты думаешь, что приятно кому-то, что ты покупаешь их… выбрасывая деньги на интересы твоего наперсника, чтобы я заткнулась о твоих поступках. Ну-ка, попробуй угадай? Это не сработает со мной.

Я вырвалась из его объятий и зашагала прочь, пытаясь убедить себя, что мне совершенно не больно.

Драматический уход прошел просто замечательно, частные лимузины то и дело подъезжали к входным дверям, пока я не добралась до такси и поняла, что у меня недостаточно денег, что поехать на нем домой. А поскольку я оставила свою кредитную карточку в своем потайном месте в спальне, то... Я не могла беспокоить Лейси и Гранта, так как они были заняты таким важным и большим событием, кроме того, Лейси бы обязательно захотела, чтобы я рассказала все подробности такого раннего ухода, а я не была склонна рассказывать сейчас своей лучшей подруге очередную размолвку с Ашером, потому что мои эмоции была на грани.

Черт. Общественный транспорт.

Спустя три часа я наконец приехала домой полная сожалений... в автобусе ужасно воняло, мало того он пришел с опозданием, и был заполнен грубыми и, возможно, опасными котярами (читай, мужчинами), которые не могли пережить факта, что такая красивая женщина в узком вечернем платье и одна, и при этом не желает их компанию. Я ощущала себя поникшей, потной и вымотанной, у меня болели ноги от каблуков, и я хотела отоспаться за неделю.

Нет покоя для лентяя, в четыре часа я должна была отправиться в магазин, поэтому направилась в душ, поскольку это была самая лучшая вещь, а вторая была — полная ночь сна, и вдруг… раздался звонок!

Кто звонит в мою дверь в такой час?

Если один из тех котяр, который увязался за мной, я побью его ногами.

Это оказался не он, а дружелюбный мужчина в униформе дворецкого.

— Мисс Джеймсон?

— Э, да?

Он протянул мне пакет.

— Спасибо...? Но я ничего не заказывала, — единственная вещь, которую я ожидала в ближайшее время — это уведомление о выселении от моего арендодателя (забавно, как такие маленькие вещи, как создание собственного бизнеса и демпинг двух совершенно разных лживых парней может заставить оплатить арендную плату), но я была уверена, что для них это не будет слишком тяжело. Я попыталась отдать пакет обратно.