Глава 18.
Она
Чем же я провинилась так в прошлой жизни, что карма бьет ключом да норовит все по голове? Или на мне такое изощренное проклятие? Уже боюсь что-либо исключать. От чего все встреченные мною мужчины оказываются не мои? Почему они любят других, а мне только врут?
Я “держала марку” ровно до тех пор, пока стильная брюнетка не вышла из квартиры сама и не вывела ребенка. Сразу после этого я устало опустилась в ближайшее кресло, только сейчас замечая следы на ладонях от впившихся ногтей. Неделя пребывания в сказке подошла к концу, а дальше с вещами и на выход. Почему он не рассказал мне ни о чем? Он должен был это сделать. “Да никому и ничего он не должен”, мысленно подвела черту я. Просто надоело себя жалеть. Наверное, раньше я бы потребовала объяснений, вызвонила его тут же с работы, но не сейчас. Сейчас я, любовница со стажем, ругала себя на чем свет стоит за то, что поверила в сказку, в принца на белом коне и с замком до неба. Как я могла так обмануться и довериться ему? О нет, все сильные мира этого одинаковы.
Я собрала свои небольшие пожитки, не проронив ни одной слезинки. И лишь в салоне такси все мои слезы, обида и горечь от этого предательства вышли наружу. Мне чертовски надоело изображать из себя сильную женщину. Может мне и покорится столица однажды, но сейчас этого не случится. Таксист вез меня на вокзал, оставляя мою столичную карьеру позади – не сложилось здесь, удача улыбнется и другом месте.
Путь был не близкий, но тем и лучше. В шумном авто я не сразу услышала звук мобильного, лишь чудом почувствовала вибрацию телефона. Никита. На дисплее уже высвечивалось четыре пропущенных вызова, а он набирал мой номер снова и снова. После седьмого звонка мне пришла смс: “Ира, все не так, как ты думаешь. Позволь мне объяснить”.
Несколько долгих секунд я крутила телефон в руках, размышляя стоит ли давать ему этот шанс. В голову пришли весь тот обман и небылицы, которыми меня регулярно снабжал Алекс, и горько вздохнув я набрала: “И ты, Брут!”. Ни один мужчина еще не ранил меня так сильно. Его обман стал моим ножом в спину, ножом от человека, от которого меньше всего ожидаешь подобного. Я дождалась извещения о том, что сообщение отправлено и доставлено, и отключила телефон. Предательство Никиты жгло душу больнее всего. Я уезжала с чувством, что у меня вырвали огромный кусок души или сердца и теперь ноющая боль не давала жить спокойно. Я бы перенесла удар от кого-либо другого, но его… но его я любила.
Простоя почти четверть часа в очереди в кассу, я купила билет на ближайший поезд – настало время блудному попугайчику возвращаться домой.
Я осталась в зале ожидания, чтобы узнать на какую платформу подадут мой состав. Вокруг сновали люди: кто-то приезжал, кто-то уезжал, кого-то встречали или провожали, носильщики предлагали всем подряд свои услуги. Давно я не путешествовала: еще пять лет назад такого не было, а сейчас мне попалось на глаза уже двое носильщиков в синей униформе с эмблемой железной дороги. Я вытащила из сумки свой старый MP3-плеер, я все еще не включала телефон, боясь передумать, и всунула в уши наушники. Краем глаза уловила движение рядом, один из этих ребят предлагал довезти мои сумки до поезда. Я молча кивнула, тем более что на табло передо мной появилась наконец информация о подаче состава. Я назвала номер пути и вагона пожилому мужчине, который ставил мои сумки на свою тележку, а сама стала проверять паспорт и билет. Мужчина согласно кивнул и махнул рукой, подзывая другого своего коллегу. С виду молодой парень подскочил к нему и ловко потащил мои вещи вперед, даже не оборачиваясь на меня. Мне оставалось только скорее поспешить за его удаляющейся спиной.
Мужчина остановился у лифта и только тут я смогла догнать его, переводя дыхание. Лифт почти сразу открылся. Не иначе как судьба благоволила моему отъезду. Все также не оборачиваясь носильщик ввез мои вещи в кабину и дождавшись пока я зайду следом, нажал на первый этаж и закрыл двери. Лифт тронулся, и я будто в замедленной съемке смотрела на то, как его рука опять касается панели лифта – “Стоп”.
Он повернулся ко мне так стремительно, что с его головы слетела синяя бейсболка, до этого скрывающая белокурые непослушные волосы. Документы выпали из моих рук, разлетевшись по всей кабине, звякнули плеер и наушники, ударившись об пол, а Никита, словно не замечая этого, двигался прямо на меня. Под его пронизывающим взглядом я не могла даже двинуться с места.
Он подошел почти вплотную ко мне, уперев свои руки по обе стороны от меня. И вдруг устало опустил свою голову мне на плечо, от чего я прерывисто вздохнула.
- Позволь мне все объяснить. Я не стану тебя удерживать силой, только хотя бы выслушай…
У меня не было сил отказать ему, я лишь согласно промолчала в ответ. Несколько секунд Никита собирался с мыслями.
- Я встретил Юлию около четырех лет назад. Служебный роман очень быстро перерос в брак из-за ее скорой беременности. Но уже через год совместной жизни ей стало, по ее словам, не хватать со мной дома кислорода. Привыкшая к другому стилю жизни, ее тяготили домашние обязанности и забота о ребенке. А я ради нее был готов уступить и в этом. Так в нашем доме появилась няня, а я вернулся в бизнес, чтобы обеспечивать ей выходы в свет. Еще спустя год, когда один из наших крупных проектов прогорел, я узнал, что она собирается уйти к моему конкуренту, с которым она уже давно наставляет мне рога. Возможно она даже приложила руку к краху того самого проекта. Но меня и сейчас это мало волнует. Я был не готов терять семью, точнее был не готов терять своего ребенка. Судебный процесс длился долго, я пытался бороться за дочку, пока ее мать не пошла на очередную подлость. На одном из заседаний она заявила прилюдно, что Рита не мой ребенок. И самое ужасное, что экспертиза это подтвердила. Она никогда не была верна мне, никогда у меня не было настоящей семьи, а женщины, если и любили меня, то за статус и деньги. После этого я добровольно заперся в своей башне, уступив без споров во всем, чего она от меня требовала. Часть проектов пустил на самотек, переложил управление на помощников, реформировал весь штат, оставив в нем только мужчин. Я признаю, что вел себя порой как эгоист или как взбалмошный ребенок. Но тогда я потерял то, ради чего можно и нужно бороться. Я заперся в своем мире и он меня полностью устраивал до встречи с тобой… - Никита замолчал, опустив взгляд, продолжая нависать надо мной.
- Почему тогда она пришла? – решила я прояснить для себя непонятную мне деталь.
- Из-за денег. Любовнику своему она надоела, а ребенка он так и не признал. От старых знакомых я узнал, что она сплавила Риту своим родителям и на прошлой неделе я ездил к ним. Я не могу ее оставить в прошлом. Но я хочу, чтобы ты знала, зеленоглазка, что дороже тебя у меня нет никого. Я потерял свой покой, стоило мне увидеть тебя впервые и с тех пор я ужасно боюсь тебя потерять. А ты каждый раз словно ускользаешь из моих рук, и снова возвращаешься, будто дразнишь. С тобой и легко и тяжело одновременно, - на последних словах он сжал кулаки, напрягаясь всем своим телом.
- Ну и зачем тогда тебе я? – его намеки о моем непостоянстве и тяжелом характере неприятно кольнули.
- А мне без тебя не в кайф, - вдруг весело ответил он, наклоняясь ко мне еще ближе. Его губы в одно мгновение смяли мои, а поцелуй и объятия были такими напористыми и страстными, что не давали мне и призрачного шанса ускользнуть из их плена.
По яркому свету, ослепившему нас, и доносящимся крикам, я поняла, что рабочие вскрыли двери лифта. Но даже это не смогло заставить нас отвлечься друг от друга.
Я сидела на переднем сидении, разглядывая Никиту и только сейчас подмечая, как сильно ему идет эта форма.
- Послушай, а у тебя еще много костюмов? – все-таки не удержалась от иронии я. Никита вопросительно поднял брови, не отвлекаясь от дороги, а затем громко рассмеялся.
- Если тебя это заводит, я готов завести еще парочку.
Наш смех прервал громкий сигнал его телефона, который сейчас был подключен к динамикам автомобиля.
- Слушаю, - коротко ответил мой мужчина.
- Никита Олегович, что с поездами-то делать? Начальник ругается и говорит, что больше рейсы задерживать нельзя. Как быть? – затараторил чей-то отчаянный голос.