— У вас кроме фамилии имя есть?

— Эл.

— Эл Уилер. — Она задумалась на мгновение: — По крайней мере, звучит не очень длинно.

— А как зовут вашего мужа?

— Вэнс.

— Вэнс Ларсен, тоже не длинно.

Она отпила из стакана:

— Вы что будете искать? Что есть или чего там нет?

— Где там?

— В магазине.

— Не знаю, пока не найду.

— Что это за ответ?

Ее лицо слегка раскраснелось, глаза блестели.

— Вы много пьете? — спросил я.

Она покачала головой:

— Нет, может быть, пару раз в месяц. Мне нравится шерри, больше всего.

— А почему сегодня вы заказали «Харви Уоллбангер»?

— Мне показалось, что сегодня особый случай, — сказала она. — Я, старая замужняя женщина, с другим мужчиной. — Ее голос постепенно становился все громче и громче. — Я знаю, трахаться мы не будем. Да-да, до тех пор, пока я не узнаю, педик мой муж или нет, по крайней мере.

Вокруг нас разлилась тишина. По всему бару головы начали поворачиваться в нашу сторону.

— Тебе не нужно кричать, — пробормотал я.

— Что? — спросила она еще громче. — Я не кричу, Эл Уоллбангер. Я просто хочу быть хорошей с тобой, потому что ты поухаживал за мной, не зная, что я замужем за педиком.

— Почему бы тебе не допить стакан, — сказал я и просигналил официанту, чтобы тот принес счет.

— Не торопи меня, — взъерошилась она. — Может быть, ты уже вообразил, что мы сейчас выбежим отсюда и начнем трахаться на заднем сиденье твоей машины или еще где-нибудь поблизости? А может быть, ты взял у меня ключи, чтобы заманить меня в магазин и трахнуть там, наклонив меня, например, над китайской урной для праха или уложив на каком-нибудь неудобном месте?

— Нам нужно идти, — сказал я, когда официант принес счет.

— Если мой муж педик, — сказала она, ну уж совсем громко, —- тогда ты можешь трахнуть меня, о’кей?

Я вытащил из бумажника десятку, отдал официанту и начал подниматься из-за стола.

— Уходите так рано? — официант улыбался мне. — Босс сказал, что в любой вечер в это время вы оба можете приходить сюда, выпивка будет ждать вас.

Джеки допила спиртное одним судорожным глотком, затем сильно хлопнула пустым стаканом по столу. Я подхватил ее под локоть и осторожно поднял на ноги.

— Я щас приду-у домой и спрашу его, — решительно заявила она. — Прямо спрашу-у: «Вэнс, ты — педик?»

Мы уже были на полпути до выхода, когда она вдруг остановилась и с ужасающей усмешкой на лице спросила:

— Что это за имя такое? Вэнс! Имя настоящего педика. Ты должен знать это, Харви Уилер!

— Конечно, — бормотал я, вытаскивая ее через дверь на улицу.

— А что за имя такое Харви Уилер? — спросила она, раскачиваясь из стороны в сторону.

Я обнял ее за плечи, и мне пришлось приложить усилия, чтобы добраться до машины. В тот же момент, когда я усадил Джени на заднее сиденье, ее глаза закрылись, а голова откинулась на спинку. Я пошел на свое место, думая, что же делать дальше. Сумочка лежала у нее на коленках, я открыл ее и нашел адрес. В течение пятнадцати мйнут я доставил ее до дома, и все это время она глубоко спала. Оставив ее в машине, я пошел искать квартиру. Она оказалась на третьем этаже. Парню, который открыл дверь, было лет тридцать. Он выглядел довольно симпатичным, но мне это было безразлично.

— Вэнс Ларсен? — решительно спросил я.

— Это я.

— Лейтенант Уилер. — Я быстро показал ему бляху. — Ваша жена сидит в моей машине, там на улице.

— Джени? — Его глаза расширились. — Чего она наделала?

— Она пьяная. Я решил, что лучше всего отвезти ее домой.

— Пьяная? — с недоверием спросил он. — Моя жена? Джени?

— Джени, ваша жена, пьяная, — прорычал я. — Пойди вниз и забери ее.

Он спустился за мной по лестнице к машине. Я открыл ему дверцу, он обхватил ее за плечи и начал вытаскивать. Она проснулась, когда он уже наполовину вытащил ее наружу, и сама смогла встать на ноги.

— Джени, — хрипло сказал он. — Черт возьми, что происходит?

— Ты мне прямо скажи, Вэнс Уоллбангер, — с огромным достоинством спросила она. — Ты — педик?

Я захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. Когда я отъезжал, они еще стояли, таращась друг на друга. 

 Глава 6

Нажимая на кнопку звонка пентхауса, я гадал, какой же необыкновенный наряд в этот раз придется увидеть мне. Дверь открылась, и я почувствовал себя слегка разочарованным. На Софии Платцер был свободный длинный восточный халат из белого шелка. Он не скрывал вырывающихся из него грудей, как и ничего другого из ее потрясающей фигуры. Поэтому, так или иначе, должен был испытывать благодарность случаю.

— А я-то надеялся в этот раз на резиновое обмундирование, — сказал я ей.

— А, распутный лейтенант, — добродушно произнесла она. — Вы должны знать, что никогда ничего со мной не сделаете до тех пор, пока оперативным путем не измените свой пол.

— Здорово было бы, если бы вы были близоруки, — сказал я, — я бы заговорил тоненьким голоском, а вы бы стали называть меня Бабблз. Вот тогда бы я до вас и добрался.

Ее большие серые глаза оценивающе взглянули на меня.

— Новая техника, — отметила она. — Вы говорите очень сексуально, это заставляет меня забыть, что вы полицейский.

— А вы выглядите так сексуально, что это заставляет меня забыть, что вы убийца.

— Вы так думаете? — Она шире открыла дверь. — Заходите, лейтенант.

Мы прошли в гостиную, и она села рядом со мной на диван. Не так близко, чтобы почувствовать приятное прикосновение, но достаточно близко, чтобы испытывать волнение.

— Я все время узнаю что-нибудь новенькое о других, — сказал я. — Вот я и подумал, почему бы мне не узнать что-нибудь и о вас.

— Вы все уже узнали, когда приходили сюда в прошлый раз. Тогда я еще была уверена, пока не открыла дверь, что это Бабблз, — сказала она. — А вы, в свою очередь, чуть не довели ее до нервного потрясения своей шуточкой, заявив, что пришли, мол, по службе смазать маслом кожу.

— Вы богаты, это правда? Вы живете в пентхаусе...

— Мой папа был богат и когда умер, оставил мне все деньги, — подтвердила она.

— Кто-нибудь присматривает за вашим имуществом?

— Один адвокат.

— Леон Гетлер?

— Моему папе его порекомендовал старый приятель, имя которого Люис Трент, — сказала она. — Вот так я и познакомилась с Минервой, конечно, после того, как он на ней женился.

— Он был старше ее?

— Он был примерно такого же возраста, как мой папа, а Минерве примерно столько же, сколько и мне, — сказала она. — А что, Уилер, из всех этих дурацких мелочей вы извлекаете что-нибудь полезное?

— Из всего этого составляется общая картина, — строго сказал я. — Отчего умер ваш отец?

— Авиакатастрофа. Ему нравилось пилотировать маленькие самолеты, а один из них взял и упал в каньон.

— А отчего умер Люис Трент?

— Сердечный приступ.

— А Уолли Хеймер умер от пули между глаз.

— Все мы когда-нибудь будем там. Хотите выпить, Уилер?

— Скотч со льдом и немножко содовой, спасибо.

— Для меня это звучит странно.

Она поднялась с дивана, подошла к бару и начала готовить напитки.

— Значит, Гетлер следит за  имуществом, принадлежавшим вашему отцу. И сейчас продолжает вкладывать теперь уже ваши деньги в дорогие акции и так далее?

— Думаю, так, — сказала она.

— Советовал ли он вам когда-нибудь делать персональные инвестиции?

— Как это?

— Как, например, он посоветовал Минерве вложить часть ее средств в импортные операции Блейка, в открытие нового выставочного зала Джерарда. И в то же время он порекомендовал ей не давать деньги Хеймеру на расширение его бизнеса, заявив, что торговля антиквариатом, которой к тому же занимаются гомосексуалисты, представляет высокую степень риска.

Она скривилась:

— А кто же тоща, черт возьми, Майлз Джерард, и когда это вдруг оформление интерьеров стало высокодоходным делом?