Нина Баскакова

ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ ИЛИ ВТОРОЙ ШАНС

Будильник ворвался в сон вместе с первыми лучами солнца. Алина зажмурилась, повернулась на другой бок и накрылась с головой одеялом. Вздохнула. На кухне была включена вода. Этот звук заставил её подскочить на кровати и тут же побежать на кухню.

— Мама! Ты очнулась! — сказала она, забегая на кухню. Но всё было как раньше. Мама сидела за грязным столом. Перед ней стояла бутылка водки. В пепельнице полной окурок дымилась сигарета. Алина перевела взгляд на раковину. Вода лилась, остужая яйца сваренные вкрутую. — А я уже думала, что ты в себя пришла.

Девочка закрыла воду. Оглядела грязную кухню. Поморщилась. Села напротив матери. В последние недели Алина её не узнавала. Из женщины, которая приходила в ужас от мысли выйти на улицу без макияжа, она превратилась в непонятное нечто с давно немытой головой и потухшим взглядом.

— А ты знаешь, что есть в таком количестве куриные яйца — это большая нагрузка на печень. Ты её и так убиваешь водкой и сигаретами, — нравоучительно сказала Алина. Мама не ответила. Она её словно не слышала. — Это всё влияет на цвет лица и появление морщин.

Ты же никогда не хотела в старуху превратиться. Помнишь, как раньше все маски делала? Из овсянки? Ещё папа смеялся, что её есть надо, а не на лицо мазать!

Алина рассмеялась. Её мама подняла голову, словно прислушиваясь. Перевела взгляд на раковину. Поднялась, чтоб достать кастрюльку с яйцами.

— Ты не злись на него, что он ушёл. Не всегда всё получается так как мы хотим. И не все люди с нами должны по жизни идти. Отпусти ты его, — серьёзно сказала Алина. Спустя секунду на её лице опять появилась улыбка. — Мам, а сегодня на улице прям настоящая весна. Солнце такое тёплое. И снега почти не осталось. Я вчера на улице была. Там такая красота. Правда грязи много. Но всё равно красиво. Может пойдём гулять сегодня? В городской парк, как раньше? Не хочешь? Ты хоть чего-то скажи. Не молчи. Меня твоё молчание пугает.

Алина уже готова была закричать, разреветься, но она понимала, что это всё бесполезно. Нужно ждать. Должно пройти время, которое лечит. Так сказал доктор, на приёме которого была мама. Он выписал ей таблетки. Велел принимать два раза в день и строго не пить водку. Так мама только вернулась от него, сразу выпила залпом половину бутылки водки и пыталась съесть упаковку таблеток. Хорошо, что Алина рядом была и отобрала у неё таблетки. Выкинула их в туалет. А потом выкинула все таблетки какие были в доме. Долго читала лекции маме, но та лишь плакала, сидя у батареи.

Раз таблетки не помогли, то оставалось только ждать. Должно пройти время. Но времени у них много. Ничего, главное не сдаваться.

— Я сегодня в школу схожу. Ты без меня глупостей делать не будешь? — спросила её Алина. — Как думаешь, а если я вместо формы в джинсах приду Инга Валерьевна ругаться будет? Хотя, она в последнее время меня не замечает. Совсем не замечает. Даже когда я руку тяну, то игнорирует. Сегодня должна быть контрольная. И реферат нужно было по географии подготовить. А мне лень было. Может не спросят? Не всегда же спрашивают. Сегодня точно джинсы надену.

Алина пошла к себе. Включила телевизор. Показывали новости. В центре сгорел старинный дом. Один из самых красивых домов в городе.

— Мам, дом купцов сгорел, — крикнула она. Мама появилась с тряпкой и начала убирать комнату. — В доме свинарник, а только у меня чистота. Мне здесь порой даже страшно становится. Чувствую себя как в музее. Ни соринки, ни пылинки. Всё разложено по полочкам. Не люблю порядок. Мне нравится, когда всё разбросано. В этом что-то есть. Когда вся жизнь подчинена расписанию, то хочется, чтоб хоть где-то был беспорядок. Пусть в комнате, но будет. Только с тобой спорить бесполезно. Помнишь как мы раньше спорили? Ты меня всё ругала… А сейчас молчишь. Ладно, надо в школу одеваться. Джинсы и кофту в полосочку. Нет, в клеточку.

Алина покрутилась перед зеркалом. Джинсы были немного потёрты на коленях. Рубашка в клеточку, а на левой груди над карманом был пришит енот-полоскун с чёрной маской по глазам. И пусть ей уже тринадцать, но ведь и взрослые на мультики ходят. Так то ничего такого в этом нет. Светлые волосы она собрала в хвост. Неплохой такой хвостик получился. Хотела ещё надеть золотые серёжки в виде колечек, но вспомнила, что мама отнесла их в ломбард. Она вздохнула, но ничего говорить не стала. Нашла свой старый блеск, которым ещё в Новый год подводила губы. Мама не разрешала ей косметикой пользоваться, а тут подарила блеск для губ, от которого вкус вишни был на губах.

— Как я выгляжу? — подведя губы, спросила Алина. Покрутилась перед мамой, которая сидела на заправленной кровати и смотрела на тряпку в руках. Алина подошла к ней и поцеловала её в щеку. — Я ушла, а ты веди себя хорошо. И не надо больше газ включать, чтоб задохнуться. Ты же ведь и соседей взорвать можешь. А у них ребёнок только родился. Давай не будем больше так делать. И я хочу, чтоб ты жила. Поэтому оставь глупые и дурные мысли. Лучше на кухне уберись, в магазин сходи. В холодильнике десяток яиц и жопка от колбасы. Разве это нормально?

Алина взяла сумку и пошла одеваться. Зимнюю куртку надевать не хотелось. Поэтому она одела уже весеннюю. Лёгкую. А вот сапоги пришлось надевать зимние, потому что осенние порвались. Новых же не было. Около подъезда сидела тётя Маша. Ей было на вид лет сорок, но Алина знала, что на самом деле уже давно за пятьдесят. Раньше тётя Маша её почему-то не любила. Хотя, она похоже никого не любила раньше. В последнее время тётя Маша сменила гнев на милость.

— Привет, Алин. Как поживаешь?

— Здравствуйте, тётя Маша. День сегодня какой солнечный! Не слышали, птицы уже прилетели?

— Не слышала. И не видела. Как мама?

— Всё так же, — Алина вздохнула и села рядом с ней на скамейку. — Не знаю, что делать. Но говорят, что время лечит.

— А я к Марине пришла. У неё малышка родилась. Внучка. А знаешь как они назвали её? В честь меня. Это ведь после того, как я их из дома выгнала, — тётя Маша вытерла выступившие слёзы. — Но разве можно было… Она когда его привела… Они же разной веры. И пусть я неверующая, но… Тогда мне показалось, что это так важно. А Маринка с мужем душа в душу живут. И ведь справились, хотя от меня помощи никакой не было. Уже второго родили. Внучок вылитый папа, а вот Машенька на меня похожа.

— Главное, что все наладилось, — сказала Алина, которая сидела на скамейки и болтала ногами.

В этот момент открылась дверь подъезда и из него вылетел мальчишка пяти лет в синий шапочки, которая у него съехала набок и закрывала один глаз. Никого не замечая, он побежал в сторону дороги.

— Куда несёшься? — остановила его тётя Маша. — Где мама?

— Так коляску спускает, — ответил мальчишка. В этот момент мимо пронеслась машина.

— Иди сюда, шапку тебе поправлю. А то ничего не видишь. Вот если бы я тебя не остановила, то под машину бы попал! — строгим голосом сказала тётя Маша.

Алина улыбнулась и пошла в школу, к тому же уже выходила из подъезда мама мальчика и дочка тёти Маши. По дорогам бежали ручейки, в которых играло солнце. А люди торопились. Мало кто замечал такую красоту. Хотелось танцевать, петь, радоваться наступающей весне. Почему люди этого не замечают? Разве что дети, которых родители тащат в сад и школу, подгоняя, потому что родителям некогда. Их ждёт работа, их ждут серьёзные дела. А разве улыбнуться солнцу это несерьёзное дело?

Около чёрного хода стоял Павлик. Алина познакомилась с ним недавно. Он был девятиклассником. Ещё и шпаной. Как-то пришёл в школу с выкрашенными в зелёный цвет волосами. Алина тогда над ним смеялась. Сказала, что это не протест против общества, а театр местной самодеятельности, а ему играть лешего с такой причёской. После этого Павлик отказался от такой радикальной смены имиджа. На следующий день уже пришёл нормальным человеком.

— Решила к нам в гости наведаться? — спросил он Алину.