Спустя полчаса безрезультатных поисков хвост на моей голове стал напоминать насадку для швабры. Даже после прогулки под ураганным ветром с обрызганными тонной лака волосами, те не выглядели такими запутанными и растрепанными. У Элаи дела обстояли немногим лучше. Тугая коса сильно растрепалась, но была все еще целой.

Солнце почти не пробивалось сквозь густую чащу, и за ночь воздух успел порядком остыть, поэтому было прохладно идти в одной футболке. И чем я только думала отправляясь в ней в лес. И соседка не подсказала городской девчонке, что комары здесь голодные обитают. Сама-то кофту с длинными рукавами одела. Нет, я конечно уже успела поплутать среди дикой природы, сбегая от Макса, но тогда я была на эмоциях, и на укусы насекомых, а тем более на их жужжание было плевать. А позже Ян повесил какое-то хитрое заклинание от комаров. И почему я его не выучила, сейчас бы не плясала джигу-дрыгу с хлопками.

— Я вижу ее! — радостно воскликнула подруга и, раскинув в стороны руки, закружилась вокруг своей оси. Случайно, она задела особенно лохматую хвойную ветку. Ветка колыхнулась, и с нее, покачиваясь на тонкой ниточке паутины, стремительно спикировал большой черный паук. Приземлившись точнехонько на голову Элаи, мохнатое существо пару раз оббежало по кругу новую территорию и замерло на макушке. Соседка замерла, с тихим ужасом глядя на меня, и подрагивающими от страха губами, и прошептала:

— Ч-ч-что у м-меня н-на голове?

От страха она начала заикаться, и сказать: «Подружка, на тебе сидит гадкое членистоногое», – я не решилась. Вместо этого, я нашла длинную палку и, крепко обхватив ее рукой, замахнулась. Элая, не ожидающая от меня такого подвоха, со вскриком отскочила, запнулась о кочку и с грохотом свалилась на землю. Паук, спасая свою лохматую тушку, вцепился в ее челку и повис на ней, болтаясь на уровне испуганных глаз. Истошный крик раздался по всему лесу, когда два представителя внеземной цивилизации столкнулись нос к носу. 

Арахнид, не ожидая столь громкой встречи, разжал лапки и скатился по лицу вниз. Достигнув твердой почвы, он перевернулся брюхом вверх, изобразив хладный трупик. А хорошо так изображает, сразу виден опыт в подобных делах. «Интересно, а есть ли у него семья?» — внезапно родилась глупая мысль, я резко подняла голову вверх, высматривая лохматую стаю, только и выжидающую момент, чтобы наброситься всем скопом, отомстив за смерть кормильца. Но никого живого, кроме роя комаров, я не увидела, зато было кое-что поинтереснее. 

На соседнем дереве примерно на две головы выше человеческого роста, была нарисована красная стрелка, указывала она как раз на заросли медуницы. Хм, кто-то пометил путь к кустам? Тогда стрелок должно быть несколько. 

Пока я оглядывалась в поисках других указателей, подруга перестала верещать и подошла ко мне. Только мокрые красные глаза говорили о пережитом кошмаре.

— Смотри, — кивнула я на разукрашенное дерево, — кто-то пометил себе путь. Нигде такого больше не видела?

Элая задрала голову, с любопытством оглядывая находку, и отрицательно ей мотнула. Ладно, не суть важно, главное, что медуницу мы нашли раньше, чем предполагаемые сборщики трав. 

Мы подошли к заветным кустикам и за пять минут заполнили принесенные для них пакеты. Были ободраны не только листики, а целые стебли. А ну как в будущем пригодится. А даже если и нет, то можно на них чуток заработать, сдав в лавку. 

Справившись с одной полянкой, мы нашли чуть дальше еще одну. С ней дела обстояли таким же образом. Разогнув затекшую спину и потянувшись всем телом вверх, я увидела знакомую картину. На дереве красовалась красная стрелка, аналогичная встреченной сотней метров ранее, и вела она направо. 

Заинтригованные, мы последовали по указанному направлению и через десяток минут вышли по едва виднеющейся тропке — явном свидетельстве периодического пребывания здесь людей, на поредевшую поляну. Только невысокая колючая трава пробивалась сквозь твердую сухую землю, а точнее, глину, испещренную сеточкой мелких трещин. Даже странно, что структура почвы так сильно изменилась за какие-то несколько сотен метров. Никаких кустов здесь не было и быть не могло, зато стрелку не увидел бы только слепой.

— Слушай, — нахмурившись, озвучила я нерадостные выводы, — эти стрелки точно не к медунице ведут. Далее только сухая земля да несколько полузасохших деревьев. Проверим, что там или обратно пойдем?

— Давай возвращаться, — не раздумывая сказала Элая, ей ситуация тоже не нравилась, и передернув плечами, она пояснила:

— Как-то мне не по себе. Есть что-то жуткое во всех этих стрелочках, еще и цвет у них красный. Если честно, то мне даже знать не хочется, кто и для чего их рисовал. Тем более, здесь скоро должен появиться обрыв, а после него дороги нет, так что есть большая вероятность напороться на кого-нибудь.

Мне было интересно, но в то же время и боязно. Две девчонки недоучки мало что смогут противопоставить, если возникнет опасность. Поэтому пора валить.

— Разворачиваемся, — дала я отмашку на тактическое отступление. Возможно, когда-нибудь я узнаю, что скрывается за этой таинственностью и посмеюсь над нелепыми страхами. Но это в будущем, а сейчас, главное чтобы нас никто не заметил. Вдруг решат, что мы можем помешать чьим-то коварным планам?

В прочитанных мною книгах фэнтези, главные герои всегда лезли, куда их не просят и, конечно же, влипали в неприятности. Я в такие моменты жутко переживала и стенала, какие они тупицы. Так вот, я вполне адекватная особа, не имеющая предрасположенности к внезапному атрофированию мозга даже в условиях смены пространственно-временного континуума, поэтому никакая требующая приключений попа не заставит меня полезть в логово льва добровольно.

Путь назад оказался в два раза быстрее, и дело не только в стремлении поскорее смыться с отмеченной стрелками тропинки, хотя не спорю, ускорение оно нам придало, еще один фактор нагло жужжал над ухом и норовил укусить в шею, лоб и прочие неприкрытые части тела. Даже созданный нами ветер не помогал полностью избавиться от кровососов, которые не иначе как позаимствовали идею у пауков, спикируя с веток прямо на макушки незадачливых студентов. 

Волшебный пендель, порожденный перечисленными выше причинами, дополнялся хорошей памятью и умением Элаи ориентироваться на местности. Она и была моим путеводным светлячком в царстве мрака, то есть мрачных и абсолютно одинаковых, на мой взгляд, деревьев.

Через некоторое время нашего бега с препятствиями, в лесу стало светлее. Все тело к этому моменту дико чесалось от укусов насекомых, а ноги болели от усталости и расплывающихся синяков. Явное свидетельство начала конца наших мучений позволило нам выдохнуть с облегчением, а вскоре под ногами оказались такие родные и чудесные прогулочные дорожки. 

Мы полностью расслабились и позволили себе перейти на спокойный шаг, а, дойдя до первой попавшейся лавочки, со стоном повалились на нее, откинувшись на спинку и вытянув вперед ноги. Красота — птички поют, бабочки летают, цветочки благоухают. Кстати, о цветочках. Нам удалось собрать целых три пакета медуницы, и все они остались относительно целыми (из созданных острыми ветками дырок стебли торчали, но не вываливались). 

Пока она не испортилась, нужно решить, куда ее деть. Обходить газетки с сохнущими на ней будущими ингредиентами мне почему-то не хотелось. Думаю, соседка порыв тоже не оценит. Значит оставим себе немного, а что делать с остальной кучей, пусть решает хозяин травяной лавки. Заодно денег заработаем.

Вот так и получилось, что к полудню мы уже вернулись в академию, но отдыхать не стали. Быстро проглотив обед, мы направились в город, где и сбыли утренний улов, а заодно приобрели настойки от укусов, уж больно сильно все чесалось, а ногти у меня острые, уже до крови кожу расковыряли.

— Когда будем зелье варить? — поинтересовалась Элая, смазывая покусанный филей. Я, как наиболее пострадавшая от нападок насекомых, уже вылила на себя половину бутылька, – стало намного легче, и жизнь заиграла новыми красками. После насыщенного дня мы сидели в городском парке, прикупив пирожков с самыми разными начинками и глазели по сторонам. Бродячие музыканты, фокусники, поэты — кого только здесь не было. Донося до сердец извечную печаль, плакала скрипка, о любви и подвигах во имя нее пел юный менестрель, отбивала звонкими каблучками с железными набойками незатейливый мотивчик пара танцоров. Звуки переплетались между собой, рождая дикую какофонию, но мне все нравилось.