— Кремль, — продолжал Чеботарев, — заставит признать правительство новой России. Я глубоко в это верю.

— Я тоже, мистер Чеботарев! — живо поддержала его мадам Давшан.

— Слышите! — сказал Мухтар, настороженно прислушиваясь. — Кажется, поднимают трап.

Раздался гудок, и «Меркурий», с шумом разрезая волны, покинул Аден.

— Да, Аден для Англии — второй Гибралтар. Он защищает ее владения в Ост-Индии, а в торговой войне с французами и немцами служит коммерческой базой.

Чеботарев задумчиво смотрел на берег. Он думал о России, которая своей беспримерной борьбой завоевала любовь и уважение честных людей мира. Таких, как Маркос, маленький арабский мальчик, гречанка…

— Меня тревожит судьба Маркоса, — сказал он с грустью. — Я читал в английской газете открытое письмо Чарлза Мэдисона, где он предлагал господину Черчиллю свои услуги в случае создания добровольческой освободительной армии для спасения России от большевиков. Только они могут «спасти» Россию. — Чеботарев громко расхохотался. — Тоже мне вояки — эти англичане! Они могут сражаться в пустыне с безоружными женщинами, но только не с нашими русскими богатырями!

«Меркурий» обогнул остров Перим, грозно ощетинившийся жерлами английских пушек. Время шло, и все больше сужались берега пролива. Наконец пароход миновал Баб-эль-Мандеб, или, как его еще называют арабы, «Ворота слез», и вышел в Красное море. Все сразу почувствовали невыносимый зной и изнуряющую духоту.

В Джидде пароход принял на борт возвращающихся из Мекки паломников и взял курс на Суэц к Порт-Саиду. Присутствие паломников из Турции, Болгарии, России и Сирии было очень кстати для Мухтара. Он затерялся в массе людей.

Ночь не спасала от нестерпимой духоты.

Не в силах уснуть, мальчик сидел часами без движения на палубе.

И вот на седьмой день унылые пустынные берега изменили очертания. Показалась широкая суэцкая бухта и порт Тоуфик. В отдалении вырисовывались цепи Синайских гор. На рейде стояли суда разных стран, ожидая, когда их пропустят в канал. Голландские и американские танкеры шли с нефтью. Английские суда везли джут из Индии, каучук из Малайи, шерсть из Австралии.

Здесь, как и в Адене, у самого Суэца стоял английский крейсер. Орудия его смотрели на город, где дымили английские нефтеперегонные заводы и в огромных цистернах хранилась награбленная арабская и иранская нефть.

Над «Меркурием» развевался британский флаг, судно могло проходить по каналу беспрепятственно.

Пассажиры были бесконечно счастливы, что знойное Красное море осталось далеко позади.

Мухтар прибежал к мадам Давшан и восторженно закричал:

— Госпожа, взгляните, как красиво на берегу!

Мадам Давшан обрадовалась хорошему настроению мальчика. Они вышли на палубу. Действительно, оазис, притаившийся у канала, радовал глаз. Пронизанные ярким светом солнца дали тонули в густой зелени. У самого берега ярко зеленела сочная трава, пестрели цветы. Но тут же рядом в лесочке раскинулись палатки английских солдат…

Вскоре на палубу вышел и Чеботарев. Мадам Давшан заметила, что сегодня он был грустен и словно чем-то озабочен.

— Уж не заболели ли вы, господин Леонид? — спросила она.

— А вы наблюдательны, — улыбнулся Чеботарев.

— Да, сегодня вы совсем не такой, каким я привыкла вас видеть.

Мухтар, улучив минутку, когда взрослые замолчали, бойко произнес:

— Здравствуйте!

— А, Мухтар, здравствуй, прости, малыш, я тебя не заметил, — ответил он по-русски.

Мальчик ничего не понял, кроме приветствия.

Чеботарев повторил фразу по-английски. Мухтар смутился. «Что он извиняется? — подумал он. — Ведь ничего особенного не произошло».

Мадам Давшан в свою очередь была удивлена.

— Ты знаешь русские слова? — с изумлением спросила она.

— Да, он кое-что выучил за эти дни, — пояснил Чеботарев.

— А что именно?

Чеботарев посмотрел на Мухтара:

— А ну-ка, скажи что-нибудь по-русски!

Мухтар торопливо начал:

— Здрафствуйте, добрай утрай, спасиба, харашоу, — быстро повторив несколько выученных слов, мальчик достал из кармана сорочки листок, на котором рукой Чеботарева было написано латинскими буквами более ста слов.

«Ну что ж, если ему улыбнется судьба и он попадет в Россию, на первых порах хоть сумеет объяснить, кто он и откуда», — подумала Давшан и похвалила его за успехи.

— Вы очень добры к нему, знание языка чужого народа поможет ему овладеть и его сердцем, — обратилась она к Чеботареву.

Ветер донес густой запах нефти. «Меркурий» быстро шел к каналу. Ему предстояло пройти озеро, затем небольшой участок капала и через озеро Тимсах у курортного города Исмаила войти в главную артерию канала, ведущую в Порт-Саид.

— Россия тоже богата нефтью, — сказала Давшан.

— Англичане и туда хотят протянуть свои руки, — заметил Чеботарев, — по, думаю, им это не удастся.

Мухтар не старался вникнуть в суть их разговора. Вдоль левого берега мчался белый пассажирский поезд, верхом на ослах торопились феллахи, куда-то вышагивали одногорбые верблюды, навьюченные домашним скарбом и детишками.

— Бедный, многострадальный народ, — с тяжелым вздохом произнес Чеботарев, показывая на берег, — под чьим только гнетом он не был — многовековое иго турецких султанов, а сейчас их место заняли английские лорды, французские маркизы…

— Да, не зря же говорят: «Араб — сын терпения!» — согласилась с ним Давшан. — Посмотрите… Вот вам и двадцатый век!

По каналу, выбиваясь из последних сил, задыхаясь от тяжести и жажды, темнокожие люди тянули канатами баржи, сиротливо жались к берегу жалкие шаланды с заплатанными парусами.

Караван судов подошел наконец к мосту, соединяющему оба берега. У моста стояли пушки.

— Сэр, а зачем тут пушки? — обратился Мухтар к Чеботареву.

— Англичане боятся вас, — шепнул тот.

Мухтар непонимающе моргал глазами.

— Да, да, вас, арабов… Видишь этих аскеров? — спросил он, показав на египетских королевских пограничников.

— Вижу.

— Так вот, если собрать всех хороших, честных, любящих свой народ и свою родину солдат, вскоре и духу англичан не было бы ни в Адене, ни в Порт-Саиде.

— И в Багдаде тоже, — лукаво улыбаясь, добавил Мухтар.

— Скоро мы будем в Порт-Саиде? — спросила мадам Давшан.

— Во второй половине дня, часам к трем.

— Так поздно?

— От Суэца до Порт-Саида по каналу сто шестьдесят одна миля водного пути, — пояснил Чеботарев. — Наше корыто делает восемь — десять миль в час, и в портах мы стоим дольше, чем положено, так что к семнадцати часам мы прибудем к воротам Средиземного моря. Канал настолько узок, что двигаться по нему можно лишь черепашьим шагом…

— А там мы долго простоим?

— Не меньше суток.

— О, это великолепно! — обрадовалась мадам Давшая. — Значит, мы сможем полюбоваться городом.

— Я с удовольствием буду вашим гидом, — ответил Чеботарев.

Мухтар узнал, что компания берет пошлину не только с каждой тонны груза, но и с каждого пассажира. «Как же я заплачу налог?» — волновался мальчик. И чем ближе они были к контрольно-пропускному пункту Порт-Саида, тем больше возрастала его тревога.

Наконец он решился спросить об этом своих друзей.

— Я заплачу за тебя, — сказал Чеботарев.

— Нет, деньги-то у меня есть, — поспешно возразил мальчик. — Но я боюсь, что они спросят у меня документы, а у меня… — и он так комично передернул плечами, что Давшан с Чеботаревым расхохотались.

— Да, братец, акционеры получают от вашего канала, — Чеботарев сделал особое ударение на слове «вашего», — огромный доход… За те десять лет, что его строили, здесь погибло от изнурительного труда и болезней свыше двадцати тысяч арабских рабочих и феллахов. Так что здешний цемент замешен не только на воде, но и на крови египтян. Скажу еще больше: около двух тысяч лет тому назад египтяне соорудили судоходный канал, соединивший Нил с Красным морем, который по приказу халифа Мансура, одного из завоевателей Египта, был засыпан.