Мадам Жаннет и сама была не рада своему порыву.

— Да что это с тобой сегодня? Чего ты так разошелся? Успокойся же наконец, — рассердилась она.

Сконфуженный Мухтар умолк.

— Ты ужинал?

— Я сыт.

— Я знаю, ты всегда сыт. — Она ласково обняла мальчика за плечи и подтолкнула к двери. — Пойдем вместо поужинаем, а то мне одной тоскливо…

Во время ужина мадам Жаннет стала рассказывать о России всякие ужасы. Большевики творят бог знает какие зверства, ее долг предупредить мальчика: он просто ничего не понимает… Она протянула ему свежую газету на английском языке.

Мухтар не проронил ни слова. «Все это — враки! — думал он. — Не может у Ленина быть плохо!»

Ночь Мухтар провел беспокойно. В голове у него царил полный хаос. Рассказы мадам Жаннет, все пережитое за последние месяцы перемешалось и повергало в смятение. «Что же мне делать? Как быть?» — настойчиво спрашивал он себя и не находил ответа.

Но вот стенные часы пробили пять раз. С волнением слушал он каждый удар. Пора! И, спрыгнув с постели, мальчик подбежал к раскрытому окну. Сад был пуст. Ни садовника, ни больных. Одни павлины. Солнце только всходило. «В порту, наверное, уже работают, — подумал Мухтар. — Скорей туда, в порт, к морю и пароходам!» Уверенность и решимость снова вернулись к нему. Он быстро оделся и убрал постель, а затем, вырвав листок из тетради, лежавшей на маленьком столике, огрызком карандаша торопливо написал:

«Умма Жаннет, не сердитесь на меня… Я не могу у вас больше жить. Я ушел в порт. Всегда буду помнить вас, саиба и то добро, которое вы сделали для меня. Тысячи лет вам жизни и низкий поклон. Целую ваши руки. Прощайте. Мухтар».

Оставив записку на постели, Мухтар бесшумно сбежал по лестнице. В доме все спали. Мухтар выскользнул на улицу. Она уже шумела, вбирая в себя пеструю массу рабочего люда. Звонки тонги[19] тонули в густых бархатных гудках пароходов.

Сердце мальчика захлестнула волна радости. Свободен! Свободен! Скорее в порт!

ВОЗЬМИТЕ МЕНЯ В РОССИЮ

Радужные краски просыпающегося Карачи не радовали Мухтара. Он не замечал ни длинного каравана верблюдов, ни криков пестрых попугаев и черных куропаток, ни воркования белых, коричневых или иссиня-черных голубей, которых ради забавы держали в плетеных корзинах.

Шумный, оживленный Карачи дышал полной грудью. Кое-где уже открылись магазины и пекарни. В харчевнях, чайханах и кафе редкие посетители пили чай, потягивали из маленьких чашечек ароматный кофе. Перед раскрытыми дверями лавок, у самого тротуара, горели переносные жаровни, на которых в больших медных подносах жарилось мясо молодых барашков или такой деликатес, как куски бараньей печени, требухи и кишок, приправленных луком, перцем и всякими специями. Цирюльники в ожидании клиентов облачались в белые фартуки. Многочисленные рикши предлагали свои услуги.

Мальчик шел сквозь всю эту суету, ничего не видя перед собой. Одно желание владело им — скорей попасть в Бейрут… Только в Бейрут. Он хотел как можно быстрее пробраться в порт и рассказать Мирзе о вчерашнем разговоре с мадам Жаннет.

Вспотевший, еле переводя дыхание, Мухтар вошел в барак и, остановившись на пороге, поискал глазами своего друга.

— Смотрите, да ведь это Мухтар! — сказал кто-то. Все обернулись, и Мухтар увидел Мирзу, который сидел на обычном своем месте у окна. Даже не поздоровавшись, Мухтар бросился к Мирзе и неожиданно для себя расплакался.

— Я не хочу больше возвращаться в дом госпожи Жаннет! — тихо сказал он наконец.

Мирза посадил его рядом с собой.

— Успокойся и расскажи толком, что случилось? Чем они обидели тебя?

— Мадам Жаннет все время уговаривает меня… Она хочет послать меня учиться во Францию и говорит неправду о России. А я хочу сейчас же ехать в Бейрут. — У Мухтара перехватило дыхание, и, с трудом взяв себя в руки, он посмотрел на Мирзу. — Саиб Мирза, помогите мне добраться до Бейрута!

Под пытливым взглядом Мирзы мальчик опустил голову и, глядя на серый земляной пол барака, думал: «Аллах, смягчи душу Мирзы… Пусть он поможет мне!»

— Братец, к сожалению, мадам Жаннет говорит правду. Жизнь в России сейчас не сладка, там война и голод… И еще очень трудно приходится рабочим.

— Как же мне теперь быть? — в голосе мальчика звучали слезы.

— Как же тебе теперь быть? — повторил Мирза. — Я думаю, разумнее всего отправиться в Багдад.

Мухтар хотел крикнуть «нет!», но не осмелился. Он молчал. Отчаяние сдавило ему горло. Лицо покрылось красными пятнами. Сурово сдвинутые брови и сжатые пухлые губы, возле которых пролегли упрямые складки, говорили о том, что решение его непреклонно.

— Мы с товарищами здесь много думали о тебе, Мухтар, — спокойно продолжал Мирза, поняв состояние мальчика. — Если бы пути в Россию не были отрезаны, мы непременно помогли бы тебе пробраться туда. В Советской России ты получил бы то, о чем мечтают и наши дети, — возможность учиться, ты стал бы совсем другим человеком. А пока добраться туда просто невозможно. Но уж коли ты решил… — Он выпил несколько глотков ароматного чая с кардамоном и продолжил: — В Месопотамии тоже живут люди, которые не меньше русских любят свой народ и борются за его счастье. Со временем и у тебя на родине многое изменится, жизнь облегчится, уйдут султаны и эмиры.

Мирзу поддержал его сосед по бараку:

— Верно, мальчик, тебе надо вернуться в Багдад.

— А почему этому сорванцу не остаться у госпожи докторши? — вмешался в разговор Бахтиар. — На его счастье, она бездетная, богатая. Был бы я на твоем месте, ноги ее целовал бы…

Но Мухтар упрямо думал свое: «Пусть отсюда пароходы не идут к портам России, но если я из Лахора сумел прийти, то почему же я не могу отсюда добраться до русской земли? Ноги мои целы и глаза, слава аллаху, видят… Мне бы только попасть в Бейрут, а в Дамаске я найду Низама, и он непременно поможет мне». На лице его появилась счастливая улыбка.

— Мирза-саиб, пожалуйста, отправьте меня в Бейрут, — повторил он.

— А что ты там будешь делать? — удивился Мирза.

— Оттуда я проберусь в Дамаск, а там у меня есть приятель Низам.

Мирза улыбнулся. «Ну и хитрец же ты, парень!» — подумал он, глядя на Мухтара.

— Хорошо, еще поговорим об этом, а пока иди и займись делом…

«Каким делом, разве я при деле? — подумал Мухтар. — Не работаю, не учусь!..» И все же покорно ответил:

— Хорошо. Я пойду в порт.

Мухтар вышел из барака. Ветер доносил влажный теплый воздух и шум прибоя.

Он шел погруженный в свои мысли. «Интересно, как выглядят русские мальчики, похожи ли они на англичан, или цвет кожи у них как осенние листья? Конечно, они счастливы, ведь все они работают и учатся! Ну и пусть там война! Зато они помогают своим отцам бить врагов революции, как это делали мы в Багдаде, когда прогоняли османцев…»

Из-за угла узкой улочки вышла седая женщина в желтом сари. Она несла на голове большую корзину с мокрым выстиранным бельем. Темно-кофейное лицо ее было все испещрено морщинами, а светлые зеленые глаза смотрели мягко и ласково. Мухтар вспомнил свою мать и порывисто бросился к женщине, желая ей помочь. Но женщина, вскрикнув от испуга, отскочила назад, едва не уронив свою ношу. Чья-то тяжелая рука легла на плечо Мухтара. Оглянувшись, мальчик увидел незнакомого мужчину.

— Что такое? — в изумлении спросил Мухтар, стараясь освободиться. — В чем я виновен?

— Как ты смеешь, прохвост, пугать бедную прачку?

— Я хотел ей помочь! У нее тяжелая корзина!

— Какой добряк нашелся. Без твоей помощи обойдется… — продолжал прохожий, все еще крепко держа Мухтара.

— Бабушка, простите, пожалуйста, — в слезах забормотал Мухтар, — я и в самом деле хотел помочь, не за деньги, а просто, от души.

Но женщина недоверчиво посмотрела на Мухтара и молча пошла дальше.

Вдруг Мухтара пронзило страшное воспоминание: Мекка! Вот так же пристал к нему какой-то мошенник. Страх сжал ему сердце. Но тут мужчина сам отпустил его и, дав хороший подзатыльник, сказал: