— Да, наша совесть чиста, но я не могу его выбросить на улицу…

Мухтар покраснел от обиды. Нет, рабочие, мунши Мирза и Бахтиар его друзья. Он вернется к ним.

Супруги Пореш вышли из палаты.

— Дорогая, не будем думать об этом. Наше с тобой дело — бороться с болезнями, и только…

Слушая мужа, Жаннет думала: «Ведь он — сирота, беспомощный птенец, выпавший из гнезда… Но только сироте приходится в жизни куда тяжелее, чем беспомощному птенцу, которого может спасти случай. А этому бедняге придется собственными силами пробивать себе дорогу в жизни. И это единоборство с жизнью в нашем мире, где каждый заботится лишь о себе и своем хлебе насущном, во сто крат тяжелее, тем более что он на чужбине, где с трудом понимает язык и любой может безнаказанно обидеть его».

Горькие раздумья о судьбе мальчика заставили мадам Жаннет пойти на серьезный и откровенный разговор с мужем.

— А что, если взять мальчика к нам в дом? — нерешительно предложила она.

Профессор Пореш был поражен. Взгляд черных глаз скрестился с взглядом светло-зеленых глаз женщины. Эта минута очень многое решала в их жизни.

— Моя дорогая, — тихо сказал наконец профессор, стараясь не обидеть жену. — Мне все равно… О себе я не думаю. Когда уже за шестьдесят, каждый день можно покинуть этот мир, но, как твой друг, я не могу не беспокоиться о тебе. Кто знает, какая расплата ждет тебя за то милосердие и великодушие, которое ты проявишь к этому мальчику. — Он ласково посмотрел на жену. — Я советую тебе не насиловать его волю, а узнать его истинное желание… Ведь он мусульманин и к тому же ходжа… Захочет ли он жить в доме иноверца?

Жаннет понимала, что тревожило мужа. Ему уже шестьдесят три года, силы уходят… Ей одной предстоит бороться с превратностями жизни, а кто знает, чего можно ожидать от этого мальчика в будущем?

— Хорошо, я сделаю, как ты хочешь, — сказала она, чтобы успокоить мужа.

— Я ничего не хочу! — воскликнул он, заметно раздражаясь. — Я хочу только одного — покоя.

Профессор вышел из кабинета. Жаннет последовала за ним.

«Сегодня он что-то не в духе, — думала она. — С каких это пор он стал думать о тишине, о покое? Ему, такому душевному к больным, вдруг стал мешать этот маленький скиталец? Конечно, всякое бывает в жизни, и плохое и хорошее, но почему же надо помнить только о плохом? Я сама возьмусь за воспитание мальчика и сделаю из него человека, которым ты, мой милый профессор, будешь гордиться. Нет, он останется у нас!» — решила Жаннет.

Больше супруги в тот день о судьбе Мухтара не разговаривали. Но все-таки вчерашняя размолвка очень мучила их. Наконец профессор вернулся к этой теме сам:

— Ты говорила с мальчиком?

— Ты же хочешь покоя… — ответила она и густо покраснела.

Пореш подошел к жене, взял ее голову в руки и, счастливо глядя ей в глаза, сказал:

— Есть слово «люблю»… Пожалуйста, чтобы тебе не забыть его, повтори его двадцать два раза. Прошу тебя, дорогая, поговори с этим юным приверженцем веры Мухаммеда, узнай его истинные намерения. Я готов пойти ему навстречу.

— Хорошо, мой дорогой, я поговорю с ним до обхода.

Когда Жаннет вошла в палату, Мухтар стоял у окна и с тоской смотрел во двор. Неукротимый дух тянул его на свободу, но где-то в тайниках души гнездился страх, что скоро наступит день, когда снова придется одному шагать по неведомым дорогам… Мальчик не слышал, как скрипнула дверь.

— Ну, мой бунтарь…

Мухтар резко обернулся. Доктор смотрела на него так тепло и нежно, что мальчик кинулся ей на грудь. Жаннет порывисто обняла его. Несколько секунд они молчали. Наконец, взяв его за подбородок и заглядывая в детские доверчивые глаза, Жаннет дружески сказала:

— Давай, Мухтар, сядем я поговорим с тобой по душам. — Она села на подоконник и посадила мальчика напротив. — Тебя сегодня выписывают из больницы. Хочешь несколько дней пожить у нас?

Мухтар, низко опустив голову, молчал.

— Тебе будет неплохо, ведь ты еще слишком слаб, чтобы жить в бараке…

— Боюсь, если я останусь у вас, они не отправят меня в Россию… — тихо прошептал мальчик.

— Ты все еще живешь своими наивными бреднями! — строго сказала Жаннет, неодобрительно покачав головой.

Мухтар вспыхнул, но женщина, словно не заметив этого, продолжала:

— Милый мой, выбрось из головы все эти глупые мысли. Ты даже не представляешь, что делается там, в России. Голод, безвластие. Ужасы, которые не снились даже грешникам в аду… И никто тебя не отправит туда, даже твои верные друзья. Лучше подумай, как тебе быть сегодня, как обеспечить завтрашний день. Слада всевышнему, тебе не три года. Совсем взрослый мужчина, уж и первое боевое крещение у тебя есть. А что будет дальше, если ты пойдешь по этому пути? Или тюрьма, или виселица? Опомнись, мой мальчик, я желаю тебе добра.

Мухтар не понимал: почему виселица или тюрьма? Не будет ни того, ни другого, рабство падет!

Жаннет успела хорошо изучить прав мальчика. Она знала, что он болезненно горд и очень свободолюбив, поэтому поспешила успокоить его:

— Хорошо, хорошо, ты подумай на досуге о том, что я сказала, а сейчас оставим этот разговор. После обеда, когда твои друзья придут за тобой, мы решим, как быть. — И, шутливо потрепав курчавую голову Мухтара, она вышла из палаты.

После обеда мальчик, одетый в чистую новенькую сорочку и синие шаровары, сидел в саду в бамбуковом шезлонге и, волнуясь, ждал прихода Мирзы и Бахтиара. Здесь же была и мадам Жаннет.

Мухтар все время посматривал на ворота. Но вот показался Мирза. С ним было двое незнакомых мужчин. Сердце мальчика радостно забилось, он бросился навстречу другу.

«Чем эти люди завоевали его сердце?» — с досадой подумала Жаннет.

— Мосье Мирза, а знаете ли вы, что ваш Гаврош жаждет попасть в Россию? — сказала Жаннет.

— Мечтать свойственно юности. Но сейчас ни один пароход не отходит к дальним берегам, — ответил Мирза и, добродушно кивнув в сторону Мухтара, спросил: — Он сам доверил вам эту тайну?

Мухтар густо покраснел и потупился. Тут к ним подошел профессор Пореш. Он вежливо, но сдержанно поздоровался с рабочими. Мирза и его друзья ответили восточным приветствием — низко кланяясь и прижимая руки к груди.

— Пожалуйста, прошу! — профессор гостеприимным жестом указал на свободные кресла. — Дело в том, — сразу перешел он к делу, — что мы с мадам Жаннет хотели бы оставить мальчика на несколько дней в нашем доме. Надеюсь, вы не будете возражать?

Докеры переглянулись. Мадам Жаннет пристально смотрела на Мухтара.

— Это очень трогательно… это прекрасно… — проговорил Мирза в растерянности, переводя взгляд с одного на другого.

Все молчали.

Профессор, видя такое замешательство, продолжал ровным, холодным тоном:

— Мы с доктором, — тут он посмотрел на жену, — сделали все от нас зависящее, чтобы как можно скорее поставить мальчика на ноги… Мухтар, ты сегодня уже вольная птица… — Тут профессор сделал небольшую паузу, словно подыскивая слова. — Мадам хочет взять тебя на время в наш дом… Но я должен собственными ушами услышать, хочешь ли ты этого… Я враг всякого насилия, а тем более насилия над личностью!

Мухтар далеко не все понял в речи профессора, но главное ему было ясно. Опустив голову, он глядел на носки своих сандалий. Сердце его разрывалось на части: Россия и Ленин или Индия и мадам Жаннет?

Все ждали, что скажет Мухтар, а он молчал, но как красноречиво было это молчание! «Я поеду к Ленину… там меня никто не обидит. Буду работать, учиться, — теснились мысли в голове мальчика. — В России в рабочих не стреляют… Ведь говорил же мне саиб Мирза: «Мухтар, Россия — это страна счастья, это надежда человечества, надежда всех угнетенных людей земли»… Только туда…»

Подняв голову, Мухтар твердо сказал:

— Я поеду в страну счастья, к Ленину…

Докеры радостно рассмеялись, а мадам Жаннет побагровела от негодования. Она смотрела на мужа в полной растерянности. Профессор положил свою руку на ее и тихо сказал: