«Неужели люди Мэри Шолтон напали на мой след? — мелькнула тревожная мысль. — Если это так, я все равно убегу от нее». Но тревоги мальчика были напрасны. В коридоре мадам Жаннет ждали новые друзья Мухтара — Мирза и Бахтиар.

— Мадам, мы принесли плату за лечение мальчика, — тихо сказал Мирза, скрестив руки на груди и низко кланяясь в знак уважения.

Жаннет пригласила посетителей в свой кабинет. Грузчики, осторожно ступая, шли по ковровой дорожке.

— Но к больному я вас не пущу, — обернувшись, сказала женщина и улыбнулась, заметив, что ее спутники идут на цыпочках. — Мальчик потерял много крови и очень слаб, температура еще высокая, он плохо спал, плакал и стонал во сне. Пока его нельзя тревожить…

Тон врача был строг и категоричен. Саиб Мирза и Бахтиар молчали.

В кабинете мадам Жаннет не удержалась от нотации:

— Если вас так волнует состояние мальчика, так зачем же вы втянули ребенка в такое кровавое дело? Десять человек ранено, двое убито… И чего же вы добились?

— В бою все бывает, — спокойно заметил Мирза.

— А какой толк от ваших жертв?

Мирза резко повернулся к ней:

— Борьба придает рабочему человеку силы!

Мадам Жаннет рассмеялась:

— От ваших слов веет духом русской революции, но не забывайте: Индия — не Россия… Индийская империя — страна раджей, князей и кастовых барьеров… Пока народу растолкуете его нрав, научите языку революции, воды Ганга и Инда станут красными от крови!

Мирза посмотрел в светло-зеленые глаза Жаннет. Ему хотелось возразить француженке, сказать, что азбука русской революции очень проста: земля тем, кто на ней трудится, фабрики тем, кто льет пот по восемнадцать часов в сутки, власть тому, кто будет управлять по закону справедливости. А индийский народ не настолько туп, чтобы не понять этих трех заповедей… Но Мирза ничего не сказал. «К чему? Все равно и она и ее муж — убежденные пацифисты!»

Жаннет, словно угадав его мысли, улыбнулась.

— Не желаете вступать со мной в полемику?.. И правильно делаете. Мы с мужем далеки от политики. — Она задумчиво посмотрела в окно, а затем перевела взгляд на Мирзу. — Раньше чем через десять дней я не разрешу вам свидания с мальчиком, а деньги за лечение, пожалуйста, внесите в бухгалтерию. — И протянула руку: — С богом!

Только на десятый день Мирза и Бахтиар смогли навестить Мухтара. Но как тягостно и тревожно тянулись эти дни для мальчика! Сколько раздумий и воспоминаний! Кошмарный путь из Лахора в Карачи, забастовка… И вот снова он лежит на чистой постели, а госпожа Жаннет так ласково, так по-матерински заботливо относится к нему. Но не это больше всего занимало его мысли. Они бежали далеко-далеко, к границе страны, о которой он ни на минуту не переставал мечтать!.. Воображению мальчика представлялись города, реки, перевалы, которые ему предстоит миновать…

Вот и сегодня мадам Жаннет застала мальчика в глубоком раздумье.

— Ну какой же ты непослушный! — сказала она с всепрощающей улыбкой и погладила его по голове.

Мухтар виновато юркнул под простыню. С минуту он лежал неподвижно, а затем, приподнявшись на локте, с тоской спросил:

— А когда же придут саиб Мирза и Бахтиар?

— Они уже здесь…

И действительно, Мирза и Бахтиар, облаченные в белые халаты, показались в дверях.

Мирза присел на стульчик у кровати Мухтара, Бахтиар стал в ногах.

— Только десять минут! — строго сказала Жаннет и вышла из палаты.

Мухтар быстро отбросил простыню и сел, свесив с кровати ноги.

— Лежи!.. А то из-за тебя и нам достанется, — остановил его Мирза.

Мухтар неохотно лег.

— Уж очень устал я лежать!

— Вот так всегда бывает с вашим братом, когда не слушается взрослых, — строго сказал Мирза.

На дворе топорик столяра, словно клюв дятла, размеренно долбил дерево; слышалась быстрая английская речь. На ресницах Мухтара повисли слезы. Мирза нагнулся и ласково погладил его по голове:

— Ничего, не отчаивайся, доктор сказала, что скоро разрешит тебе вставать.

Мухтар поднял на него влажные глаза и тихо сказал:

— Здесь как в тюрьме…

Мирза рассмеялся:

— Друг, ты еще не знаешь, что такое тюрьма, если ею тебе кажется большая светлая комната с окнами без решеток. Ну как, правильно я говорю? — И он лукаво подмигнул Бахтиару.

Мухтар с любопытством уставился на Мирзу:

— А вы меня отправите?

— Куда? На родину?

— Нет!

Это «нет!» глубоко взволновало Мирзу. «Как непреклонна воля этого мальчика! — подумал он. — Доктор Жаннет сомневается, сумеем ли мы освоить азбуку русской революции, а этот простой мальчуган уже постиг ее. Значит, все правильно».

В палату вошла мадам Жаннет. Мирза встал.

— Хорошо, Мухтар, мы еще поговорим с тобой, а пока поправляйся и будь веселым, как птичка. — Мирза по-отечески ласково смотрел на мальчика. — А чтобы тебе не было скучно, Бахтиар принесет тебе хорошую книгу, называется она «Спартак». Ты по-английски читаешь?

Мухтар утвердительно кивнул головой.

— Нет, нет! — резко оборвала Мирзу доктор. — Я сама позабочусь о книгах для мальчика, — и, посмотрев на свои маленькие наручные часики, сухо добавила: — Ну что же, вам пора уходить, сейчас его ждет лечебная процедура, а затем завтрак.

Проводив посетителей, мадам Жаннет вернулась в палату. Мухтар лежал, отвернувшись к стене, его темно-кофейная худая детская рука резко выделялась на белоснежной простыне. Мальчик, видимо, силился сдержать слезы. Доктор присела к столу, сделав вид, что читает историю болезни. Она незаметно следила за Мухтаром. Заметив, что он овладел собой, женщина подошла к кровати.

— Ну, как наши дела? — весело спросила она и протянула мальчику градусник. Крохотный золотой крестик выскользнул из-за воротника халата мадам Жаннет и коснулся лица Мухтара.

Мальчик вздрогнул и сжался.

— Тебе холодно? — спросила врач.

— Нет, нет, мне совсем не холодно, — пробормотал Мухтар.

— Тогда в чем же дело? — добрая улыбка появилась на губах мадам Жаннет.

Пока мальчик измерял температуру, Жаннет изучала еще совсем детские черты. Пухлые губы точно намазаны соком спелой вишни, широкий, чуть мясистый нос, густые, черные, с красивым изгибом брови. Но самым прекрасным в его лице были большие карие глаза, с темной точкой на белке левого глаза. Они доверчиво, но всегда грустно смотрели на нее.

«Ты будешь красивым мужчиной, — думала Жаннет, — но что ждет тебя в жизни?.. И зачем они втянули тебя в эти бунтарские дела! Твою детскую душу и так уже успели покалечить. Чья грубая рука касалась ее нежных струи? Почему прикосновение моего крестика вызвало в тебе такое смятение?» К горлу ее подступил ком… Она быстро поднесла к близоруким глазам руку и, посмотрев на часы, сказала наигранно веселым тоном:

— Ну-ка, давай посмотрим, что у нас делается. Вот видишь, тридцать семь и пять. Больше никаких визитов, пока совсем не поправишься. Хорошо?

— Хорошо… — покорно согласился Мухтар.

На следующий день Жаннет принесла Мухтару две книги на английском языке. Одна называлась «Маленькая Козетта» — изуродованные куски великого творения Виктора Гюго — и «Слоновый Тумай» Редьярда Киплинга. Мухтар с жадностью набросился на книги. Ему было одинаково жаль и маленькую француженку Козетту и чернокожего симпатичного Тумая — маленького сына погонщика слонов. А больше всего ему понравился Жан Вальжан. Он бы, решил мальчик, поступил так же.

Чтобы поскорее поставить Мухтара на ноги, Жаннет сама перевязывала рану, следила за питанием и сном, старалась, чтобы мальчику не было скучно. Профессор тоже неплохо относился к нему, называя ласково «бродягой».

В конце июня 1918 года профессор Пореш, осмотрев Мухтара, объявил, что мальчик достаточно окреп и его можно выписать.

— Я считаю, что его следует еще немного подержать в больнице… — возразила жена. — Куда он сейчас пойдет… Опять к ним?

Муж поднял на нее удивленные глаза:

— Друг мой, дальнейшая его судьба не должна нас интересовать. Мы выполнили свой долг.