— Инглиз!

— Но он говорил с нами по-арабски, — перебил ее мысли Мухтар.

— На языке пророка? — удивилась Ходиджа и, помолчав немного, со вздохом добавила: — Ну что же, видимо, в этот тяжелый час аллах сам протянул вам руку…

Ребята быстро поставили самовар, открыли консервы, накололи сахар. Вскоре все сидели за угощением, и Ходиджа, глядя на них, подумала: «Не часто вам приходится наедаться досыта».

Неожиданно кто-то постучал в калитку.

— Ладно, сидите… — сказала Ходиджа и вышла во двор. — Кто там?

— Откройте, это я, Набавия, из дома Джавадбека.

— Аллах, аллах мой! — забормотала Ходиджа. — Это служанка бека.

Она открыла калитку, и во двор вошла высокая, худая женщина в цветастой ситцевой чадре.

— Пожалуйста, проходите в комнату, — пригласила ее Ходиджа.

— Нет, нет, я спешу, госпожа наказала мне скорей вернуться. Я пришла за сыном бедняжки Фатимы. Хозяин так сочувствует несчастному сироте! Он велел ему прийти к нам, он хочет с ним поговорить.

— Вот как! — удивилась Ходиджа. — Мухтар здесь, дома, поговорите с ним сами. Сынок, вот пришла за тобой.

На пороге показался Мухтар. Увидев Набавию, он насторожился и нахмурился. Он хорошо знал эту служанку Джавадбека. Его мать не раз проливала из-за нее слезы.

Набавия, точно не замечая недружелюбного взгляда Мухтара, быстро заговорила:

— Джавадбек так беспокоится о твоей судьбе, Мухтар! — Она елейно возвела глаза к небу. — Он хочет, чтобы ты у нас жил и работал. Ведь бедной тете Ходидже не под силу кормить такого большого парня, как ты. Она уже стара и сама нуждается в помощи…

«Да, она права, — подумал Мухтар, — старой Ходидже будет тяжело со мной».

— Странно, бек обо мне беспокоится! — сухо прервал ее Мухтар.

— Да, но твоя покойная мать еще не расплатилась с моим хозяином за долги отца! — уже другим тоном сказала служанка. И со скрытой угрозой добавила: — Мой тебе разумный совет — прийти к нам.

Набавия надменно попрощалась и ушла.

— Тетя Ходиджа, скажи, это правда, что мама осталась должна Джавадбеку? — растерянно спросил старушку Мухтар.

Ходиджа горестно кивнула головой:

— Да, мальчик. И мать просила, если ты сможешь, уплати Джавадбеку остаток отцовского долга. Пусть твои родители спокойно лежат в могиле…

Несколько минут помолчав, Мухтар тихо произнес:

— Хорошо, я пойду к Джавадбеку, — и отвернулся, чтобы не показать слез, против воли навернувшихся на глаза.

В ДАЛЬНИЙ ПУТЬ

Джавадбека Мухтар встретил на улице. Богач ехал на белом коне в нарядной сбруе. Рядом, едва поспевая за конем, вприпрыжку семенил слуга Али.

— Так ты решил жить у меня?

— Да, чалаби, — смиренно ответил Мухтар.

— Ну что же. Умно делаешь, — отозвался ростовщик.

У ворот своего особняка Джавадбек остановил коня, Али одной рукой торопливо подхватил уздечку, а другой взялся за стремя, чтобы помочь хозяину слезть с лошади. Мухтар, покорно скрестив руки на груди, стоял и ждал, что скажет ему хозяин.

Джавадбек, сопя и кряхтя, слез с коня и обратился к Мухтару:

— Сын мой, я решил взять тебя в свой дом. Ты будешь жить у нас и помогать по хозяйству… Я о тебе позабочусь.

Мухтар молча слушал купца.

— Если же аллах будет милостив ко мне и год окажется прибыльный, — продолжал тот, — я поеду в Мекку и возьму тебя с собой. Исполнишь обет твоего отца. Надо же было придумать Хусейну — отрастить мальчику девичью косу.

При этих словах Мухтар смутился и покраснел.

— Что же ты молчишь? — продолжал Джавадбек. — Кстати, не худо тебе и от отцовских долгов освободиться. Ведь за долги отца перед аллахом и, конечно, передо мной отвечает сын…

Мальчик вздрогнул и посмотрел на ростовщика.

— Я, сейиди, отработаю вам…

— Ну, вот и хорошо! А теперь ступай домой, простись с тетушкой Ходиджей и возвращайся. Завтра как раз первый день месяца рамадана. Поститься будешь у нас.

— Слушаю, сейиди!

Мухтар поклонился и медленно побрел домой.

— Ну как, видел Джавадбека? — спросила Ходиджа.

— Да! — и мальчик передал Ходидже весь разговор с Джавадбеком.

— Когда же он велел приходить?

— Завтра…

Ходиджа отлично знала нрав Джавадбека. Его жестокость и скупость были известны всем. Но старая женщина пыталась утешить себя надеждой, что к ребенку, особенно к сироте, там отнесутся более милостиво.

Наутро, провожая мальчика, Ходиджа, грустно глядя на него, сказала:

— Ну что же, иди, Мухтар… Только не забывай меня. Помни, что ты мой сын. Будет плохо — приходи обратно…

Джавадбек сразу определил круг обязанностей мальчика. Утром — сбегать в пекарню за хлебом, затем почистить коня, прибрать в конюшне. Заботиться, чтобы в доме всегда была вода для вечернего чая, воду носить из источника — там она вкуснее. Кроме того, Мухтар был обязан ежедневно сопровождать хозяина в контору и отводить домой коня.

— Работы немного… Если будешь стараться, расплатишься через год за отца и облегчишь его бедную душу, — утешил в заключение Джавадбек мальчика.

На все, что говорил хозяин, Мухтар смиренно отвечал: «Слушаю, господин, слушаю!»

Смирение и вежливость Мухтара привели купца в хорошее настроение, и он снисходительно похлопал его по плечу:

— Повезло тебе, сын мой, что ты будешь жить у меня. Видишь, какая у нас красота!

Особняк Джавадбека был двухэтажный. На верхнем этаже жили сами господа, а внизу слуги. Внизу же находилась кухня, кладовая, баня. Во дворе росли фруктовые деревья, вокруг бассейна с фонтаном были разбиты цветочные клумбы.

— Благодарю, хозяин! — поклонился Мухтар.

— Сакина! — крикнул Джавадбек. — Сакина!

— Иду, мой чалаби! Иду!

Из женской половины особняка вышла женщина средних лет, но уже почти совсем седая, и низко поклонилась хозяину.

— Это сын Фатимы, — сказал купец. — Он будет работать у нас. Накорми его.

Сакина окинула Мухтара взглядом.

— Как он вырос, совсем взрослый стал! — проговорила она басовитым голосом. — Тебе сколько теперь лет, наверное уже пятнадцать?

— Да на что тебе его годы, для работы кости нужны, а они у него крепкие, выдержат! — сострил хозяин. — А Али пора отправить на финиковую плантацию. Мальчик заменит его в доме.

Служанка поклонилась еще раз и жестом позвала Мухтара за собой во внутренний двор.

Вскоре послышался голос Джавадбека:

— Мухтар, выведи коня!

Мальчик бросился в конюшню выполнять приказание хозяина. Али помог ему вывести из стойла упрямого коня. Увидев хозяина, сытый конь весело заржал. Джавадбек потрепал его по жирной холке.

— Ну-ка, держи стремя, — обратился он к Мухтару. — Посмотрим, какой ты силач!

Мальчик вцепился в левое стремя и напряг все силы, боясь, как бы седло под тяжестью хозяина не съехало на бок.

Джавадбек ухватился за луку седла и с трудом перекинул через него ногу.

— Слава аллаху, сила у мальчишки есть, — удовлетворенно заметил он и, приняв из рук Али уздечку, скомандовал Мухтару: — Пошли.

Конь с всадником двинулся резвой рысью, а мальчик бежал рядом.

Этот день показался Мухтару необыкновенно долгим. Но вот наконец наступила ночь — первая ночь в чужом доме. Старая служанка Сакина постелила ему в проходной комнатушке между коридором и кухней.

— Тебе, сынок, придется рано вставать, — сказала она, уходя. — Засыпай скорей!

Но сон не шел к Мухтару. Он ворочался на своей жесткой постели, одолеваемый бесконечными мыслями о матери, о своих товарищах, о старой одинокой Ходидже. Мальчик заснул лишь под утро, но спать ему долго не пришлось. Сакина разбудила его:

— Вставай, сынок, уже восходит солнце. Надо идти за хлебом, принести воды.

— Умма! — спросонья воскликнул Мухтар и вскочил. Увидев чужую женщину, он растерянно и виновато произнес: — Я проспал. Простите, больше этого не будет… Я все сейчас сделаю…

«Бедняжка! Все тоскует о матери», — подумала Сакина и вздохнула: