Граф слегка тронул шпорами коня и въехал на тропинку, которая привела его к главному входу на гасиенду.
Оливье сказал правду: графа ждали — у ворот стояли наготове слуги.
Молодой человек спешился и передал конюху своего коня.
Только было граф направился к входной двери, как навстречу ему выбежал дон Андрес, порывисто обнял и расцеловал, говоря:
— Хвала Богу! Наконец-то вы здесь! А мы уже забеспокоились.
Граф был в полной растерянности. Он никогда не видел дона Андреса, и столь горячий прием его удивил. Дон Андрес это заметил и, не желая оставлять гостя в неведении, стал объяснять:
— Я ваш родственник, дорогой граф, кузен. Не стесняйтесь, будьте как дома. Здесь все принадлежит вам.
Молодой человек смутился и попробовал возразить, но дон Андрес его прервал:
— Я старый безумец, болтаю и болтаю, совершенно забыв, что вы долго были в дороге и нуждаетесь в отдыхе. Пойдемте, я охотно провожу вас в ваши комнаты. Они давно ждут вас.
— Дорогой кузен, — сказал граф, — весьма тронут вашим вниманием, но не соблаговолите ли прежде представить меня кузине.
— Это не к спеху, дорогой граф, дочь моя сейчас в своих покоях. Поверьте, я лучше знаю, что вам нужно сейчас. Отдохните!
— Пожалуй, вы правы, — ответил граф. — Несколько часов отдыха мне сейчас не помешают.
— То-то! — весело ответил дон Андрес. — Впрочем, все юноши одинаковы, всегда хотят настоять на своем.
Хозяин повел гостя в комнаты, обставленные с большим вкусом. Сюда же перенесли багаж графа. Комнаты, хоть и не очень большие, были просторными и по тем временам комфортабельными. Спальня с уборной и ванной, кабинет, служивший одновременно и гостиной, прихожая и комната для прислуги.
Эти комнаты стояли особняком от всех остальных. Одна дверь вела в коридор, вторая — на общий двор, третья — в роскошный сад, не уступавший по величине самому лучшему парку.
Граф, совсем не знавший страны, и, как все иностранцы, имевшей о ней ложное представление, был поражен удобством отведенного ему помещения и изяществом убранства. Он горячо поблагодарил дона Андреса за заботу, признавшись, что не ожидал столь радушного приема.
Польщенный этим признанием, дон Андрес де ля Крус, потирая от удовольствия руки, удалился, предоставив кузену возможность отдохнуть, если ему заблагорассудится.
У графа, как вам известно, было двое слуг. Один находился в его покоях, и граф спросил, как они доехали и как были приняты на гасиенде.
Слуга, ровесник графа и его молочный брат, очень любил своего господина и всегда старался ему угодить. Он был хорошо сложен, крепок на вид, с симпатичным лицом, отличался храбростью и весьма ценным для слуги качеством: ничего не видел, не слышал, не болтал лишнего. Родом он был из Бискайи и звали его Рембо. Когда бы господин ни позвал его, днем или ночью, Рембо тотчас бежал на зов в своем неизменном черном сюртуке с золотыми пуговицами, черной жилетке, коротких черных панталонах, белых шелковых чулках и туфлях с бантами. Оставалось только напудрить волосы, и он походил бы на управляющего имением какой-нибудь знатной особы прошлого века.
Граф тоже был привязан к Рембо и во всем ему доверял.
Второй слуга графа, высокий малый лет двадцати, крепкий и коренастый, исполнял всю черную работу, и как огня боялся Рембо. Звали его Ланка Ибаррю. Он тоже был безгранично предан своему господину и оказывал ему всяческое почтение. Смелый и умный, он в то же время отличался обжорством и ленью.
Рембо рассказал господину, что ничего особенного с ними не случилось в дороге. Правда, какой-то неизвестный господин велел им отправиться прямо в дель Ареналь, не заезжая в Мексику, что они и сделали.
Выслушав слугу, граф отпустил его, растянулся на диване, но только раскрыл книгу, как его сморил сон.
Проснулся он часа в четыре, и тут же вошел Рембо, доложивший, что дон Андрес де ля Крус ждет гостя к обеду.
Граф оглядел себя и в сопровождении слуги направился в столовую.