— Эджима Сенцаемон только что умер — сказал он.

Сано охватили удивление и тревога. Лицо сегуна выразило смешанные чувства тошноты и удивления.

— Кто, ты сказал?

Его голос дрожал из-за постоянной боязни показаться глупым.

— Эджима Сенцаемон, — повторил господин Мацудайра.

— Ах, — сегун наморщил лоб, больше сбитый с толку, нежели понимающий, — я его знаю?

— Конечно, вы должны его знать, — сказал Мацудайра, едва скрывая свое нетерпение недогадливостью своего двоюродного брата. В его голосе Сано почти слышал, как он думает, что он, а не Токугава Цунаеси, должен был родиться, для управления режимом.

— Эджима был начальником мэцукэ, — услужливо пробормотал Сано. Мэцукэ являлось разведывательной службой, которая с помощью шпионов и доносчиков собирала информацию по всей Японии для оценки состояния порядка и выявления нарушителей, угрожающих правящему режиму.

— Действительно? — сказал сегун — Когда он вступил в должность?

— Около полугода назад, — сказал Сано.

Эджима был назначен князем Мацудайра, который поставил его на освободившееся место, после того как убрал его предшественника — союзника канцлера Янагисавы.

Сегун тяжело устало вздохнул:

— У нас в правительстве так много новых людей в эти дни. Я просто не могу их всех запомнить.

Раздражение было его главное особенностью.

— Для меня было бы намного легче, если должности занимали одни и те же люди. Я не понимаю, почему это не возможно.

Никто не предложил объяснения. Сегун не знал о войне между князем Мацудайрой и канцлером Янагисава, о победе Мацудайра и последовавшей чисткой государственного аппарата, никто ничего не сказал ему, и так как он редко выходил из дворца, он видел очень мало из того, что происходило вокруг него. Он знал, что Янагисава был сослан, но толком не знал, почему это было сделано. Ни Мацудайра, ни Янагисава не хотели, чтобы он узнал, что они стремились контролировать режим, ведь тогда бы он приговорил их к смертной казни за государственную измену. И теперь правитель Мацудайра хотел, чтобы сегуна держали в неведении о том, что он захватил власть и фактически правит Японией. Никто не смел ослушаться его приказов и сегун оставался самым неосведомленным человеком. Заговор молчания пронизывал замок Эдо.

— Как умер Эджима? — спросил Сано у господина Мацудайры.

— Он упал с лошади во время гонки на трассе в замке Эдо, — ответил Мацудайра.

— Боже мой, — сказал сегун. — Скачки являются таким опасным видом соревнований, наверное, их следует запретить.

— Я вспоминаю, что слышал, что Эджима было особенно безрассудным наездником, — заметил Сано, — он получал травмы и прежде.

— Я не считаю, что это был несчастный случай, — сказал Мацудайра резким тоном, — я подозреваю, что он стал жертвой заговора.

— Да? — Сано увидел, как удивление отражаются на лицах его людей. — Почему?

— Это не единственная внезапная смерть высокопоставленного чиновника, — сказал князь Мацудайра, — недавно умерли Оно Шинносуке, ученый руководитель придворного церемониала, в первый день Нового года. Весной — Сасамура Томойя, комиссар дорог, а в прошлом месяце — министр финансов Мориваки.

— Но Оно и Сасамура умерли во сне, у себя дома в постели, — сказал Сано. — Министр финансов упал в ванной и ударился головой. Их смерть никак не связана с гибелью Эджима на скачках.

— Разве вы не видите закономерность? — произнес Мацудайра со зловещим выражением.

— Все они были, ах, только что назначены на свои посты, не так ли? — робко заговорил сегун. Он имел вид ребенка играющего в разгадки, надеявшегося, что нашел правильный ответ. — И они умерли вскоре после вступления в должность?

— Точно, — сказал господин Мацудайра, удивляясь, что сегун вспомнил этих людей, хотя ничего не знал об их назначениях. Все они были доверенными людьми правителя Мацудайра, назначенными после переворота, мог бы добавить Сано, но промолчал.

— Эти смерти, возможно, не так естественны, как они показались на первый взгляд, — сказал князь Мацудайра. — Они могут быть частью заговора с целью подорвать режим путем устранения ключевых должностных лиц.

В то время враги господина Мацудайра, как внутри, так и вне бакуфу постоянно готовили заговоры с целью его падения, но Сано не знал, что думать о заговоре, имевшем целью ослабить режим в целом. В течение последних шести месяцев, Сано наблюдал, как Мацудайра меняется из уверенного лидера крупной ветви клана Токугава до нервного, недоверчивого человека пекущегося о сохранении своего положения. Частые случаи диверсий и нападений на армию преступников Янагисавы подкармливали это недоверие.

Вор опасается, что украденная им власть может быть украдена кем-то еще, предположил Сано.

— Заговор против режима, — ахнул сегун, всегда чувствительный к предупреждениям об опасности. Он огляделся, как будто он, а не господин Мацудайра, был под угрозой. — Вы должны что-то сделать! — воскликнул он своему двоюродному брату.

— Канцлер Сано, — сказал Мацудайра — я приказываю вам расследовать гибель этих людей.

Хотя Сано был вторым в команде сегуна, он ответил князю Мацудайра, как и все остальные в правительстве. В спешке, чтобы защитить себя, князь забыл подбить сегуна, чтобы тот сам отдал этот приказ.

— Неважно как вы будете квалифицировать эти смерти, но вы должны задержать убийцу прежде, чем он сможет нанести новый удар.

Трепет волнения радостно охватил Сано. Даже если смерти окажутся естественными или несчастными случаями, он увидел здесь желанную отсрочку от бумажной работы:

— Как вам будет угодно, господин.

— Не так быстро, — сказал, прищурившись в неудовольствии, сегун, потому что господин Мацудайра покусился на его полномочия — Кажется, я припоминаю, что Сано-сан больше уже не сыщик. Расследование преступлений больше не его работа. Вы не можете требовать, чтобы он, ах, расследовал эти смерти.

Господин Мацудайра поспешил исправить свою ошибку:

— Сано-сан обязан делать все, что вы пожелаете, независимо от его положения. И вы ведь хотите, чтобы он защитить ваши интересы, не так ли?

Упрямство свело слабые челюсти сегуна:

— Но канцлер Сано слишком занят.

— Я не против дополнительной работы, ваше превосходительство.

Теперь, когда Сано увидел возможности для действия, он не собирается от них отказываться. Его настроение поднялось в связи с перспективой поиска истины и справедливости, которые имеют основополагающее значение для его личного кодекса чести: — Я хочу быть полезным.

— Большое спасибо, — сказал сегун, с раздражением взглянув на князя Мацудайра, а также на Сано, — но вы должны помогать мне управлять страной, для чего требуется все ваше внимание.

Теперь Сано вспомнил миллионы дел, которые ожидали его. Он не мог оставить надолго свой кабинет и рисковал потерять контроль над делами страны.

— Вероятно, Его Превосходительство прав, — он неохотно уступил. — Возможно, это расследование дело полиции. Они обычно ответственно относятся при расследовании случаев таинственной смерти.

— Хорошая идея, — сказал сегун, а затем спросил господина Мацудайра с явным презрением в голосе — Почему вы не подумали о полиции? Позовите их сюда.

— Нет. Я хотел бы отговорить вас от привлечения к этому делу полиции, — поспешно сказал Мацудайра.

Сано удивлялся, почему. Начальник полиции Хосина входил в близкое окружение господина Мацудайра, который и назначил его на этот пост, поэтому Сано ожидал, что Мацудайра назначит Хосину, ответственным за расследование. Видно, что-то между ними не заладилось, о чем уже прошел слушок.

— Канцлер Сано является единственным человеком, которому можно доверять, если мы хотим добраться до сути этого вопроса, — заявил господин Мацудайра.

Это правда, что во время войны между фракциями Сано оставался нейтральным, сопротивляясь огромному давлению, которое на него оказывали группировки Янагисава и Мацудайра. Позже, в интересах восстановления мира, верно служил правителю Мацудайра. И задолго до того, как начались неприятности, он заработал себе репутацию независимого ума и придерживаясь справедливости, даже в ущерб собственным интересам.