Она почувствовала, что он колеблется и как бы борется сам с собой, не желая верить в то, что его жена способна на такую подлость. Все его существо протестовало против этого. Но Майклу представлялась идеальная возможность проверить теорию Джулии, ибо на этот раз его жена думала, что он доедет только до Кале.
— Я поеду с тобой, — сказал он глухим голосом.
В Кале он узнал, что до отплытия корабля остается пять часов. Пока Джулия и Молли отдыхали в гостинице, он написал несколько писем, которые собирался вручить кучеру, чтобы он доставил их в Париж. Одно письмо предназначалось Софи. В нем он объяснял жене, что ему неожиданно пришла в голову мысль посетить свое имение. Второе письмо адресовал своему старшему приказчику, которому давал рекомендации: как вести дела в его отсутствие. Когда он запечатал письма и отдал кучеру, он уже понял истину: никакие боли на этот раз не побеспокоили его.
ГЛАВА 17
В Довере Джулия составила план своих дальнейших действий. Молли хотела сопровождать ее в Лондон, но она не позволила ей делать этого.
— Ты послужишь мне больше, если позаботишься о том, чтобы три домика, находящиеся за пределами деревни, были готовы к приему новых вышивальщиц я ткачих. Приготовь постели, сделай запасы еды и проверь, чтобы у колодцев стояли новые ведра. Ты будешь отвечать за работниц, если я задержусь в Лондоне.
А задержать ее в столице могла лишь болезнь Адама. Она объяснила Молли, что при необходимости ей следует обращаться к Мэри. Все свои указания Джулия на всякий случай написала на бумаге.
Майкл сказал, что проведет в дороге всю ночь, а Молли оставит на постоялом дворе. Джулию устраивало то, что брат спешит в Сазерлей. Она просила, чтобы сразу же, прибыв в имение, он выслал кучеров с экипажами за ее работницами, которые будут ждать их в определенном месте неподалеку от Лондона.
— Я еще не знаю точно, как там пойдут дела в Лондоне, но всегда смогу сообщить моим работницам, что те из них, которые желают уехать в Сассекс, будут доставлены туда в экипажах. Я намереваюсь лично заняться этими делами, но все будет зависеть от того, в каком состоянии найду Адама.
Ей пришлось ехать вместе с англиканским священником и его женой, с которыми она познакомилась еще на корабле. Преподобный Томас Уэббс, которому недавно исполнилось пятьдесят лет, учил детей одной английской аристократки, живущей в Париже. Но по зову сердца направлялся в Лондон, чтобы стать священником в этом пораженном чумой городе. Его храбрая жена, которой тоже было пятьдесят лет, разделяла убеждения своего мужа.
— Моя жена и я будем счастливы, если ваша сестра поедет с нами, — сказал священник Майклу. — Не беспокойтесь за нее. Я вооружен. Правда, я не собираюсь стрелять по своим ближним, но по опыту знаю, что выстрел в воздух может испугать любого головореза.
Джулия же считала, что один вид этого человека может навести ужас на любого бандита. Лицом он походил на коршуна, а густые сросшиеся брови придавали ему весьма устрашающий вид. И только заглянув ему в глаза, можно было понять, что перед вами очень мягкий человек. Миссис Уэббс была аккуратно одетой женщиной средней комплекции. Ее седые волосы скрывал гофрированный чепец, на который была надета фетровая шляпа с ленточками, завязанными на подбородке. Парижская мода ничуть не отразилась на ней, и поэтому женщина нравилась Джулии. К тому же в этой практичной даме было что-то такое, что напоминало ей Кэтрин.
Они наняли лошадей. Майкл помог Джулии сесть в седло. К нему был приторочен небольшой багаж Джулии. Остальные ее вещи привезет Фейт. Среди прочего Джулия написала Саре, чтобы та прислала из Сазерлея в Лондон какую-нибудь старую одежду.
— Счастливого пути, — сказал ей Майкл. — Надеюсь, что найдешь Адама в добром здравии.
— Я молю бога об этом, — отвечала она хриплым от волнения голосом. Затем поскакала вместе с Уэббсами по лондонской дороге. А ее брат и Молли галопом помчались в сторону Сассекса.
Они не встретились ни с какими препятствиями на пути в столицу. Но если бы они ехали из Лондона, то все было бы иначе. Повсюду были кордоны, через которые невозможно было просочиться беженцам из зачумленного города. Не раз доброхоты советовали им не приближаться к столице.
Светлые летние вечера и то обстоятельство, что они часто меняли лошадей, позволили быстро покрыть большую часть пути от побережья до Лондона. Уэббсы хотели остановиться где-нибудь на ночь и поужинать, но Джулия настояла на том, чтобы продолжать путь и ночью. Никогда еще ей так не хотелось быть вместе с Адамом. Влечение к нему овладело ею с того момента в Версале, когда она впервые узнала, что ему угрожает опасность. Однако теперь, находясь совсем близко от мужа, она узнала от хозяина таверны, что на ее пути может возникнуть неожиданное препятствие.
— Вы не сможете попасть в Лондон после девяти часов вечера. Лондонский мост перекрывают на ночь, а тех, кто нарушает установленный комендантский час, арестовывают, — сообщили ей.
Джулии пришлось остаться в таверне. Когда она села за стол вместе с Уэббсами, хозяин таверны лично принес им жаркое и, накрывая на стол, продолжал рассказывать о том, что происходит в Лондоне. Все театры и увеселительные заведения закрыты по приказу лорд-мэра, который вместе с другими представителями власти не покинул столицу. Порядок же обеспечивают, в основном, ночные сторожа, женщины-надзирательницы, ищущие скрывающихся по домам больных чумой, и солдаты. Умерло так много людей, что пришлось вырыть братскую могилу в поле за городом, куда на телеге свозили трупы, сборщиков которых приходилось постоянно подпаивать, иначе они не стали бы выполнять свою работу. Многие жители бежали из города, но тысячам других пришлось остаться. Одних держали в Лондоне дела, другим же просто некуда было податься.
— Вы получите представление, что такое ад, сэр, — предостерегал священника хозяин таверны, накладывая каждому гостю по доброму куску жаркого на тарелку.
— Какой район Лондона особенно сильно поражен эпидемией? — осведомился мистер Уэббс. — Я слышал, что в черте старого города не так уж много больных.
— Так оно и было до последнего времени, но потом все изменилось. Теперь все говорят, что чума поразила весь город. Она началась в Ковент-Гардене, а теперь уже достигла и Вестминстера, — он заметил, что у Джулии перехватило дыхание. — У вас остались там родственники, мадам?
— Там мой муж. Наш дом находится в районе Стрэнда.
— Ах, так! — он пессимистически покачал головой, давая понять, что ничем не может утешить ее. — Чума не останавливается в одном месте. Напротив, она все время распространяется. Теперь же она охватила весь старый город, — он взял блюдо, на котором принес жаркое, и собрался уносить его. — Даже не могу сказать вам, где в Лондоне вы будете сейчас чувствовать себя в безопасности.
Священник поднял вверх свои густые брови:
— Я вовсе не думаю об этом. Мы с женой направимся туда, где больные и умирающие более всего нуждаются в нас.
Миссис Уэббс подтвердила слова мужа.
— Все, что мы слышали о чуме, начиная с Довера, только укрепило нас в мысли, что мы приняли правильное решение.
Лицо хозяина выражало смесь восхищения таким смелым поступком и удивления, что люди могут быть способны на такую глупость.
— В вас там очень нуждаются. Говорят, что многие врачи сбежали из города, а за больными ухаживают шлюхи и всякие подонки, которые обворовывают умирающих людей. Храни вас Господь от всяких бед.
Он вышел из комнаты. Миссис Уэббс заметила, что Джулия так и не прикоснулась к еде.
— Ешьте, милая. Вам нужно быть сильной, а если не будете есть, то ослабеете.
Джулия согласилась с почтенной дамой. Она не сомневалась в качестве еды, но ела без всякого аппетита.
После ужина она попросила жену священника объяснить природу чумы и способ ее лечения. Она ничего не знала об этой болезни, которая никогда не доходила до Сазерлея, насколько ей было известно. Более всего поражал бесчеловечный способ борьбы с чумой. Древний закон гласил: если один член семьи заболевал чумой, то все остальные родственники запирались в доме вместе с ним. Умирали они или нет, все было в руках судьбы. Хотя такие меры принимались во имя борьбы с эпидемией, на самом деле это губило многих людей, которые при иных обстоятельствах могли бы спастись. Обычно чума свирепствовала в самых бедных районах города, где улицы никогда не убирались. Возможно, морские ветры, которые всегда так хвалил дедушка Нед, спасали Сассекс от эпидемий.