Мышцы на руках и ногах все еще подрагивали, когда мужчина вышел из Насти и откатился в сторону. Наверное, именно в этот момент пришло понимание. Может, нужно было по – другому? Не так? Повернул голову. Настя так и лежала с закинутыми за голову руками, и раздвинутыми ногами.

– Насть? – тихо позвал.– Настя, я.. – приподнялся на локте, и коснулся костяшками пальцев бледной щеки. Она дернулась, как от удара током. – Черт, Настя, прости. – Кажется, он сейчас вместо того, чтобы заставить ее поверить в сильные чувства, подписал себе смертный приговор. Девушка перекатилась на бок, сдвигая ноги и сворачиваясь в клубок. Виктор коснулся хрупкого плеча, но она поежилась.

– Не трогай меня, – безэмоциональным тоном.

– Настя, – тяжело задышал супруг, начиная оправдываться. – Послушай, я не знаю, что на меня нашло. Просто все эти события. Ты просила у меня время, говорила, что больше не нужны тебе наши отношения. Я думал, думал, а сегодня понял, что не смогу без тебя. Понимаешь? – Настя будто не слышала. Вцепилась белыми пальцами в халат, как в спасительный кокон. – Пожалуйста, послушай меня.

– Уйди.

– Я не уйду, – бессильно зарычал, вставая с кровати и обходя ее, чтобы видеть лицо. Настя лежала, уткнувшись в одну точку. – Слышишь меня, я не уйду. Я люблю тебя. – Сел на корточки перед кроватью.

– Когда любят, не делают того, что только что сделал ты.

– Прости меня. Прости! Я не могу смириться с мыслью, что потеряю тебя. Дай нам шанс, любимая. – Протянул руку, чтобы убрать локон с ее лица, но она предостерегающе выставила руку.

– Не прикасайся ко мне. Никогда, Витя.

– Прости.

– Это можно простить?

– Да. Да, если любишь!

– А если нет? – у Свиридова опустилось все.

– Настя, я не могу тебя потерять, – кажется, теперь и Настя увидела его истинные чувства, как ей тогда ошибочно показалось. Мужчина вцепился в волосы, съезжая с корточек на пол. В глазах непринятие и неверие. Каким же превосходным актером был этот человек. Жаль, Настя этого не знала. Виктор и правда не мог ее сейчас отпустить. Не тогда, когда ему так нужны были деньги ее отца, которые сразу же нужно будет отдать, если она потребует развода. Да и вообще сама мысль, что она больше не будет принадлежать ему – была нереальной. У него все должно быть идеально. Так было всегда. С самой школы. Он был самым лучшим учеником. Медалистом. Гордостью родителей и мечтой каждой девчонки, не достойной его внимания. В университете популярным спортсменом, и музыкантом. Красный диплом. Только лучшие отзывы. Он во всем лучший. А такая прореха, как развод – это выше его понимания. Никогда. Никогда он не даст ей развод.

– Витя, я изменила тебе, – тихое признание, видимо последняя попытка достучаться до обезумевшего мужа и найти оправдание уходу. Проблема в том, что для него это не сюрприз. Он уже был готов. Серые глаза подняли на супругу тяжелый взгляд.

– Что?

– Ты слышал.

– С кем?

– Разве это имеет значение?

Мужчина выпрямился, сгребая в кулаки простынь на кровати. Грудная клетка тяжело вздымалась. Встал с пола, и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Настя зажмурилась, позволяя непролитым слезам прорваться. Телефон продолжал пищать смсками, но она не могла даже пошевелиться. Ей казалось, что все, что случилось, произошло не с ней. За прозрачным экраном с другой семьей. Как мог Виктор так поступить? Неужели это действительно одержимое желание удержать ее? Настя сжимала подушку, все еще чувствуя, как плоть нарывает от грубого вторжения. На ее теле точно останутся синяки, но разве это важно? Главное то, что он сделал с ее душой. Хотя, наверное, она заслужила. Это такая плата за несколько недель счастья. Она причинила ему боль изменой, а он ей – физическую. Кто бросил камень первый? Теперь они были квиты. Только от чего же так сердце болит? Почему ей так надрывно хочется заорать? Настя позволяла слезам течь, оплакивая последние годы их жизни и тогда еще не понимая, что плачет не только над прошлым, но и над будущим. Над светлым, ясным, счастливым будущим со Стасом, которое рисовалось в ее фантазиях цветной радугой, но над которым издевательски посмеется судьба, смазывая эту радугу в грязь на полотне их жизней.

У девушки не было сил встать. Сходить в душ. Посмотреть на себя в зеркало. Она чувствовала себя никем. Пустым местом. Телефон зазвонил, но она не ответила. Что она скажет Стасу? Как вообще будет говорить с ним после произошедшего? Если он узнает, убьет Виктора. Нет, нет он не должен никогда узнать. Не должен, потому что потом всю оставшуюся жизнь на Настю с жалостью смотреть будет, а она этого не вынесет. Завтра скажет, что уснула рано, а телефон на вибрации стоял.

Уснуть все же не получилось. Ближе к утру Настя сходила в душ, мочалкой до боли стирая кожу, пытаясь смыть с себя последствия ночи. Тронула пальцем синяки на груди и запястьях. Вылезая из ванны, почувствовала, как больно стягивает между ног. Укуталась в полотенце, а когда вышла, обнаружила Виктора сидящим на краю кровати. Как когда – то Стас сидел. В такой же позе. Только выражение лица совсем иное. Под глазами синяки, а в зрачках чувство вины.

– Я знаю, почему ты это сделала, – муж встал, и к ней подошел. Настя крепче полотенце сжала, не зная чего от него ожидать. Она теперь всегда будет так внутренне сжиматься, когда он будет подходить к ней?

– И почему же?

– Я тебя на это толкнул.

– Что?

– Да. В этом я виноват. Если бы чаще был дома, этого бы не случилось. – Как такое может быть? Настя лихорадочно скользила глазами по изнуренному лицу, пытаясь понять, шутит он или нет. Разве можно такое простить?

– Не думаю, что причиной послужило только это, – ответила пересохшими губами.

– Не оправдывай меня. Это так. Ты сколько раз пыталась со мной поговорить, а я все время торопился, не уделяя тебе достаточно времени. Пытался построить для нас безоблачное будущее, чтобы мы не зависели от твоего отца, а жили на свои деньги, ни о чем не задумываясь. Я так сильно старался ухватиться за любую возможность заработать, что потерял счет времени. Не брал тебя с собой, чтобы лишний раз не мучить этими перелетами и переездами. Ты придумала собственное объяснение происходящему и сделала то, что сделала. Сорвалась. Или отомстила мне, я не знаю. Но я готов простить. Готов, потому что люблю тебя. – Виктор выглядел таким измученным, но решительным, что в Насте вдруг проснулось сомнение. Он переступил через собственную гордость, мужское эго и готов простить измену?

– Витя, я..

– Теперь все будет иначе. Мне сейчас нужно улететь, я добью эти чертовы кастинги и отныне буду с тобой. Никаких других проектов. Я обещаю, что все изменится. Но один секс на стороне не причина, чтобы разрушать семью.

– Ты не понимаешь, – у Насти в ушах зашумело.

– Это ты не понимаешь. Я не отпущу тебя. Ты моя жена, Настя. Мы давали клятвы о вечной любви.

– Витя, после того, что ты сделал, я не смогу с тобой даже за один стол сесть. Не говоря о сексе. Я даже сейчас смотреть на тебя не могу. Ты причинил мне боль.

Супруг с шумом втянул воздух, закрывая глаза.

– Я сделаю так, чтобы ты забыла об этом. Клянусь. Не знаю, что на меня нашло. Ты отдалялась, а я обезумел от страха потерять тебя. Я хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя. И ты останешься моей. Не смотря ни на что.

У Насти слова о том, что она любит другого, в горле застряли.

Виктор посмотрел ей в глаза, а потом развернулся и вышел. У бедной девушки ноги подкосились, отказываясь держать. Она схватилась за край стола, и стоящий на нем флакончик с духами полетел на пол, разбиваясь в дребезги. Комната закружилась, и она поспешно села на край кровати, чувствуя, как дрожат руки от безысходности. Какой навязчивой бывает любовь. Какой несвоевременной. Виктор всегда так ее любил, что готов бороться до последнего? Почему она не замечала его одержимости ею, или он понял это, только осознав, что Настя ускользает? Или же… она думала только о себе, требуя внимания в то время, как супруг старался ради их семьи? Настя ничего не понимала. Где была правда?