— Так это старина Джордж мне так удружил? — перебил ее мистер Дандре.

— Язвите, больше вам ничего и не остается, — сказала Шерил. — После того, как я превращу этот сеттльмент[1] в оазис цивилизации, вас отправят куда-нибудь в провинцию. Свиней пасти.

— Какие громкие слова. Вы, наверное, перепутали Мейфен с округом королевского театра в Викториании.

— Уверяю вас — нет, — Шерил посмотрела на инспектора выразительно, чтобы поставить на место. Очень уж ей не нравился его развязный тон. И внешний вид тоже не нравился.

Она принялась доставать кодексы, тетради и письменные принадлежности, расставляя их на столе, и между делом решила прочитать небольшую лекцию своему подчиненному:

— С завтрашнего дня я желаю видеть вас в форме офицера Ее Величества. Вы не должны одеваться, как местный житель и вести себя подобно им. Всякий, взглянувший на вас, должен видеть офицера полиции Королевства Викториании. Это внушает уважение и трепет.

— Где вы понабрались этой ереси? — спросил инспектор, засовывая паспорт за пояс штанов.

— В королевском колледже права, к вашему сведению, — насмешливо ответила Шерил.

— Неужели туда принимают женщин?!

— А что вас так удивляет? Женщина для вас — существо второго сорта? Королева — тоже женщина, смею вам заметить.

— Ничего не имею против Её Величества, — заверил он, — но королева не бегает по улицам за жуликами. Это всегда было привилегией мужчин. Бегать, в смысле.

— Так сказали мужчины? — спросила Шерил, вставая и подходя к шкафу.

Инспектор немедленно отреагировал:

— Эй! Лучше бы вам туда не заглядывать.

— Почему же?

Он пожал плечами.

Распахнув дверцы, Шерил обнаружила внутри мешки, от которых исходил сладковатый запах. Каждый мешок был опечатан и снабжен биркой с печатью, изображавшей профиль королевы.

— Что это?! — она развязала один из мешков. Он был полон коричневых кусочков неправильной формы. — Это же опиум!

— Он, — подтвердил инспектор. — Причем, очень хороший.

— Да тут фунтов двадцать! Почему он здесь? Монополия на продажу опиума принадлежит только королевским корпорациям, а у вас даже мешки нерастаможенные!

— Хотел сжечь, да не успел.

— Сжечь? Вы с ума сошли, инспектор? Здесь товара на тысячу гиней. Надо немедленно передать мешки в корпорацию.

Мистер Дандре промолчал, с преувеличенным вниманием изучая пол под ногами. Шерил закрыла шкаф и при помощи шпильки заперла замок.

— Завтра я разберусь с этим, а вы думайте, что будете излагать в рапорте. Итак, приступаем к делу. Мне нужно, чтобы вы проследили, как доставят мой багаж из посольства — будьте осторожны, там ценные приборы. Потом мне нужна комната без окон…

— Там будет очень жарко, — вставил мистер Дандре, — спать не сможете.

— …для фотолаборатории, — Шерил посмотрела него снисходительно. — Вы хоть знаете такое слово?

— Э-э… Вторая половина мне понятна, — покрутил руками инспектор.

— Тогда помалкивайте. Значит, комната без окон, плюс вольер для Шэн-Тунга…

— Вы привезли с собой ручного дракона?

— Это пекинес. Служебная собака. У него феноменальный нюх.

— Фено… какой? Случаем, не заразно?

— Надеюсь, что глупость ваша не заразна, — парировала Шерил. — И покажите мою комнату. Мне надо переодеться.

— Вашу комнату? — переспросил инспектор. — Вы и правда собираетесь жить в префектуре? Но здесь живем только мы с сестрой. Если поселитесь, пойдут слухи…

— Слухи и сплетни оставьте вашей бабушке. Я приехала работать на благо короны, и мне нет дела до сплетен. Невозможно трудится с полной самоотдачей, если дом и работа находятся по разные стороны улиц. Так, между прочим, говорил мой наставник — мистер Роберт Пил.[2] Если вам что-нибудь говорит это имя.

— Ну, что-то говорит, — согласился мистер Дандре. — Хорошо, если вы решили принести свою репутацию мне в жертву, я покажу вам комнату… Пойдемте на второй этаж, жилые комнаты находятся там.

— Имейте в виду, вам в жертву я ничего не принесу, — сказала Шерил, забирая саквояж. — Ни вам, ни любому другому мужчине в мире.

— Почему это? — заинтересовался инспектор. — Позвольте, помогу донести сумочку…

— Это оскорбление. Вы считаете, я настолько слабосильна, что не в состоянии удержать сумку? Берегитесь! Вы уже знаете, что пистолет всегда при мне.

— Да, с вашим пистолетом встреча получилось краткой, но незабываемой, — согласился инспектор. — Так что там насчет всех мужчин в мире?..

— Я никогда не выйду замуж. Любовь моей жизни — наука, расследования и опасности. Только им я всегда буду верна.

— А по вам и не скажешь, — он пропустил ее вперед по лестнице. — И фигурка у вас ничего, и носик хорош, а про волосы — и вовсе молчу. Это природное или вы что-то с ними сделали?

— Соблюдайте субординацию. Что за низость — видеть в женщине только тело? Это устарело так же, как мужская дуэль.

— Хотите сказать, в Викториании мужчины предпочитают выяснять отношения не при помощи шпаги, а на словах, как старая герцогиня со своей экономкой?

— Это значит, — Шерил обернулась и насмешливо посмотрела на Дандре сверху вниз, — это значит, что в Викториании дуэлируют и женщины. И не далее, как год назад, я победила на дуэли графиню Паулину Шандор…

— Подумать только, какое достижение!

— …об этом даже писали в газетах…

— Сожалею, не читал. Газеты мы здесь получаем с опозданием в два-три года.

— …а она была покрепче вас, — закончила Шерил со сладкой улыбкой. — Так что если мне придется обнажить против вас шпагу, я не растеряюсь. Предупреждаю, что со шпагой я так же ловка, как и с пистолетом.

— Если вы даже инспектору полиции грозитесь, то что же будет с местными бандитами? Они умрут от страха при одном упоминании вашего имени! Что касается меня — я уже умер.

— Прекратите паясничать, — оборвала его Шерил. — Вы все поняли, а теперь извольте выполнять — показывайте комнату и отправляйтесь за моим багажом.

— Конечно, госпожа суперинтендант, — засуетился инспектор. — Направо, пожалуйста.

— Не переигрывайте.

— Актер из меня никудышный, а вот художник — неплохой. Вот эта комната, прошу вас. Как-нибудь вы попозируете, и я изображу ваш образ в акварели, среди цветущих слив. И подпишу что-нибудь поэтическое — слива среди слив. Хотя нет, по цвету вы больше похожи на рамбутан, он такой же лохматенький…

— А вы похожи на сгнивший мангустин. Не по цвету — по вкусу, — Шерил вошла в комнату и захлопнула двери перед его носом.

— Просто вы меня не пробовали, госпожа суперинтендант! — сказал инспектор уже в закрытую дверь.

— Мечтай, — пробормотала Шерил, осматривая новое жилье.

Здесь все было так же пыльно и запущено, как внизу. Деревянная кровать без матраса, окно затянуто грязной сеткой. Стол для письма и колченогие стулья.

Над кроватью висела картина — тусклая акварель на шелке. Водопад, сухое дерево, похожее на костлявую руку, высунувшуюся из земли, и вайтаньец, спящий на коленях возлюбленной. Как на всяком вайтаньском рисунке, в углу картины столбиком были выписаны иероглифы — стихи или мудрое изречение. Шерил быстро прочла его: «Те, кого нет, смотрят с картин, и будто бы снова говорят с нами».