— М-м? Что?

— Да нет…

С другой стороны, если лично сказать Ханэкаве про милую девушку, всё закончится обычным обвинением в домогательстве… не нужно предоставлять неблагоприятные для себя сведения.

— Кстати, Арараги-кун.

— Что такое?

— Ты ведь говорил у тебя какое-то дело сегодня? Поэтому так быстро сходил вернуть ключ… Неужели твоё важное дело это разговор с миленькой среднеклассницей, Арараги-кун?

— Нет.

— Арараги-кун, ты всё больше погружаешься в пески пикапа.

— Да нет же…

Мне это только проблем добавит…

Сама должна понимать.

— До этого я скрывал, но сейчас расскажу, чтобы развеять недопонимание: моё важное дело касается Сендзёгахары. Рассказать не могу, неловко очень.

— Сендзёгахара-сан… значит.

На лице Ханэкавы выступило сложное выражение.

Как староста она должна иметь довольно обширные замечания к однокласснице, которая ссылаясь на поход в больницу уходит домой, нисколько не помогая в подготовке, когда культурный фестиваль уже на носу. Конечно, не знаю как раньше, но сейчас слабость и нездоровье Сендзёгахары — это ложь, и, наверное, Ханэкава поняла, что это всё вранье. Чувствую, Сендзёгахара подошла к пределу беспечности…

— Хочешь расскажу интересные слухи?

— Какие это? У меня одни только неинтересные.

— Сендзёгахара странно сдружилась с Арараги.

— У…

— Арараги плохо влияет на Сендзёгахару.

— У-у…

— Вот.

— У-у-у…

Что же такое.

Слухи?

— Только что Хосина-сэнсэй спросила, не знаю ли я чего.

— У-ух…

Необоснованные слухи.

Но хоть и неприятно, злости не чувствую… в некоторой степени это правда, по крайней мере, понимаю чувства тех, кто говорит такое.

— После она спросила, не видела ли я, как в воскресенье Арараги и второклассница Камбару гуляют, взявшись за руки.

— Ох.

Это правда.

Всё-таки маленький у нас город…

Сплетни ходят как эпидемии.

— Почему ты так сдружился с Сендзёгахарой-сан я не знаю, но думаю, скоро таких разговоров станет больше.

— Разговоров…

— Это ужасно. Арараги-кун, ты должен доказать обратное.

— …

— Сендзёгахаре-сан непозволительно слушать, будто она портится, встречаясь с парнем. Думаю, так болтать прямо у школьных ворот с миленькими среднеклассницами не очень хорошо.

— Твоя правда.

Нет слов.

Своими действиями выставляю Сендзёгахару в плохом свете. Это может быть самодовольством, но столько ответственности уже лежит на мне.

— Кстати, про Ханэкаву не было?

— М-м?

— Такие слухи. Ханэкава странно сдружилась с Арараги, например.

— Кто знает, если и есть, вряд ли бы кто мне самой это сказал, но вообще, думаешь, есть такое? Я не изменялась.

— …

Да уж.

В этом плане здесь всё наоборот — после близкого общения с Ханэкавой Арараги начал изменяться в лучшую сторону.

К тому же, это правда.

Сколько раз она меня спасала.

— Сейчас я всё отрицала. Не думаю, что слухи верны.

— Вот как. Спасибо.

— Не за что благодарить. Я просто сказала, что думаю.

— Ясно. Но ты правда так думаешь?

— М-м?

— Что слухи не верны.

— А, да, конечно. Я никогда не вру.

— Кроме тебя, я больше не знаю людей, которые бы говорили только правду.

— Да? Думаю, таких много. Да, я думаю, Сендзёгахара-сан движется в правильном направлении.

«Только плохо, что отлынивает от работы», — добавила Ханэкава. Ложь таки раскрыта. Бессмысленно пытаться что-то скрыть от всезнающей старосты.

— Не знаю, то ли это благодаря выздоровлению, то ли благодаря тебе, Арараги-кун, но думаю, ты должен поддерживать эти изменения в Сендзёгахаре-сан.

— Ты сейчас говоришь совсем не как старшеклассница.

— Да? Но вроде, как обычно.

— Вот как.

Такая «обычность» впечатляет, но такова одна из особенностей Ханэкавы Цубасы… Если для неё это обычно, то даже не знаю в какую категорию это попадёт для меня.

Мне вдруг подумалось.

Сейчас-то так, но совсем недавно у этой старосты было своё мнение насчёт тонкостей любовных отношений, неужто Ханэкава тоже завела себе?

Добрая к любому.

Неужто появился один особенный?

Признаков никаких не проявлялось, но существует ли для такой серьёзности достойный партнёр?

Хм, даже и не думал…

— Эй, Ханэкава…

— Что? — мгновенно отреагировала она.

У…

Плохо, не могу я так спросить…

Если недавно Сэнгоку упомянула быстродом, то Ханэкава Цубаса купается в чистых непорочных лучах Эрроу Ангела6, испускаемых самой природой, спрашивать такое просто кощунственно…

— Что, Арараги-кун? — простодушно повторила свой вопрос Ханэкава.

Гм… не понимаю почему, но у меня такое ощущение, будто меня в угол загнали. Так, наверное, чувствует себя прямо перед повинной преступник, которого великий детектив припёр к стенке. Чёрт, не могу просто так взять и отмахнуться, я должен что-то спросить. Жалею так же, как когда смешал в ванне сразу две добавки для ванны разного цвета.

— Эм, ну, секретный инструмент Дораэмона…

Исчерпав все возможности, я обратился к Дораэмону как крайнему средству, но не успел я договорить…

— Ой, больно, — пробормотала Ханэкава.

Больно?.. Из-за меня? Больно, что я, третьеклассник старшей школы, обращаюсь к Дораэмону (к тому же, в качестве отчаянной меры)? А среднеклассникам простительно?

На мгновение меня охватила паника, но всё оказалось не так — Ханэкава коснулась кончиками пальцев лба. Значит, голова болит. Ну да, в тот раз всё окончилось неясно, а Ханэкава и вчера…

— Эй… ты в порядке?

— Да… да, всё хорошо, — стойко проговорила Ханэкава.

Она улыбнулась мне чистой улыбкой, но выходит, недавние её слова были ложью.

«Я никогда не вру».

Разве это не ложь?

— В медпункт, хотя нет, Харуками-сэнсэй уже, наверное, ушла. Тогда в больницу…

— Всё хорошо. Не преувеличивай, Арараги-кун. Вернусь домой, позанимаюсь, и всё пройдёт.

— Ты серьёзно думаешь, что вылечишь головную боль, если позанимаешься?..

Весьма странные дела.

Сам способ мышления другой.

— Ты же говорила, что в последнее время это часто. А вдруг это что-нибудь опасное?

— Ты слишком переживаешь. Ты такой пугливый, Арараги-кун. Больше, чем нужно. Ты правильно понял, что я говорила? Не надо только понимать. Нужно практиковать.

— Ага, понял.

Больше, чем нужно?

Мы так отличаемся.

Думаю, в этом она действительно странная.

Но.

— Плохо только замечать.

— Правильно. Но значит, ты только сейчас понял мои слова, Арараги-кун, — сказала Ханэкава. А после нарочито прокашлялась. — Может, уберёшь уже в сумку спортивные трусы и купальник, которые ты тут как сокровище держишь?

003

Тринадцатое июня, день, который станет памятным для меня.

Должен стать, по крайней мере.

Со спортивными трусами и школьным купальником это никоим образом не связано, а началось всё со слов моей девушки, Сендзёгахары Хитаги, с которой мы встречаемся с четырнадцатого мая, прошедшего Дня матери.

— Идём на свидание.

Обеденный перерыв этого самого дня.

Мы сидели бок о бок во дворе на скамейке и ели свои бенто, когда она вдруг проговорила это. От удивления я даже уронил кусок омлета, который держал палочками.

А?

Что она сейчас сказала?

Я взглянул на Сендзёгахару.

Она в летней школьной форме.

Рукава и без того короткорукавой блузки закатаны и закреплены булавкой так, что кажется, будто их вовсе нет — в последнее время многие девушки из нашей школы так делают. Мне думалось, что Сендзёгахара из тех, кто не считает нужным следовать моде, но, похоже, это не совсем так. Независима от мнения окружающих. Новое открытие. Кстати, Ханэкава придираться не стала, хоть сама и не следует этой моде. Обе отличницы, но какая между ними решительная разница. Тем не менее длинна юбки у Сендзёгахары не изменилась.